– Я думаю, это скорее достоинство, чем недостаток, – вмешался Аметрин, видя, что смех девушек задел Сентарию и та слегка покраснела. От его слов она зарделась еще больше и, фыркнув, что не нуждается в защите, отвернулась и стала молча смотреть вдаль. Луна, которая уже не раз испытала восторг полета, интересовалась самим аппаратом. Осматривая его, она замечала все больше сходства с Фиччиком. Сзади у лунфилета даже был прикреплен маленький хвостик, который развевался на ветру. От встречного потока воздуха защищали два выпуклых стекла, очень похожих на глаза хранителя. 3 Лунфилет сделал пару кругов над порталом, возле которого собралось огромное количество народу, и завис в воздухе. Под восторженный рев толпы герои дня начали спускаться по веревочной лестнице. Неожиданно раздался голос церемониймейстера, многократно усиленный говорильной трубой, похожей на закрученный рог муфлона[3]: – Первой спускается наша драгоценная малышка Яшмина! Своим мужеством и отвагой она поддерживала боевой дух команды, сплотившейся, чтобы дать отпор злой колдунье. Драгомирцы приветственно завопили во все горло. Яшмина, покраснев как помидор, поспешила вниз. Оказавшись на земле, она поправила съехавший набок бант и начала испуганно озираться в поисках мамы. Глаза девочки уже наполнились слезами, когда наконец сквозь толпу к ней пробилась молодая женщина и крепко взяла ее за руку. Яшмина тут же успокоилась. Девушки в летящих зеленых платьях проводили их на почетную трибуну, утопавшую в цветах. – Поприветствуем Сентарию, нашу спасительницу! Она не только помогла дать отпор ведьме в последнем сражении, но и составила уникальный рецепт яда для колдовских насекомых. Ошеломленная Сентария спрыгнула на землю с последней ступеньки, которую придерживал высокий красавчик из Гарнетуса. Другой рослый юноша подал ей руку и повел к почетной трибуне. От смущения девушка не могла поднять глаз и, если бы не провожатые, пару раз точно бы растянулась или врезалась во что-нибудь. – А вот и наши воздушные красавицы, Сильвина с Виоланой, – продолжал греметь голос церемониймейстера. – Именно они сбили с пути ведьму и заманили ее на вершину горы. Своим искусным колдовством они так заморочили ей голову, что она не понимала, куда идет. Девушки, в отличие от Сентарии, и не думали смущаться. Они плавно скользнули вниз, естественно, не воспользовавшись лестницей. Но подлетать сразу к трибуне не стали. Разве могли они отказаться от почетного сопровождения! Тем более встречающие были все как на подбор – элита огненных войск. Сильвина с Виоланой подхватили под руки оторопевших молодых воинов и, без умолку щебеча, потащили их к почетной трибуне. На сей раз уже провожатые смутились так сильно, что их пунцовые щеки были видны, казалось, из любой точки Драгомира. – А теперь представляем вам Кианита и Целестину, гордость Сафайрина. Своими чарами они запутали ведьму, и та, несмотря на земной дар, заблудилась в лесу. Созданный ими волшебный ручей кружил злодейку, пока она совсем не выбилась из сил. Кианит шумно спрыгнул на землю. Целестина немного замешкалась. Ее оглушил рев толпы. Но долго стесняться им не дали. Под громкие приветственные возгласы прелестная травница из Смарагдиуса и молодой воин из Гарнетуса подхватили их под руки и проводили к почетным местам. Кианит шел размашистой походкой, по-военному выпрямив спину, Целестина гордо выступала рядом. Варисцит, глядя на внуков, украдкой смахнул слезу. – И когда они успели так вырасти, – тихонько сказал он Криолине. Та вздохнула и мягко улыбнулась, крепко сжав его руку. – Что же, настала очередь наших бравых воинов. И пусть вас не смущает их возраст, он не помеха смелости. Пиритти и Пироппо тоже участвовали в заманивании ведьмы в ловушку. А про их изобретательность по всему Драгомиру уже ходят легенды, – произнес ведущий. Драгомирцы, вспомнив бесчисленные проделки братьев, дружно засмеялись. Пиритти и Пироппо с абсолютно невозмутимым видом спустились вниз и, наверное, впервые в жизни не вытерли рукавами носы. Подтянули штаны и, взяв за руки очаровательных травниц, гордо протопали к трибуне. Это выглядело так, будто старшая сестра ведет на прогулку младшего брата. Но, глядя на самодовольных мальчишек, никто не рискнул бы им этого сказать. – Сразу три воина спускаются к нам. Три надежных плеча, на которые всегда можно опереться. Ой, извините, шесть могучих плеч, – пошутил церемониймейстер. – Именно они являлись ключевыми фигурами во всем сражении. Именно они осуществили весь план. Приветствуем Аметрина, Оникса и Эгирина. Драгомирцы закричали во все горло. Вверх полетели цветы и шапки. Но Аметрин и Оникс не обращали внимания на эти почести, их заботило состояние Эгирина. Тот выглядел очень мрачным. Ведь сегодня Драгомир праздновал гибель его матери, потерять которую ему было больно, несмотря ни на что. Кроме того, битва забрала и его отца. Эгирин никому не говорил о своих чувствах, но друзья догадывались, что он испытывает. Поэтому они без промедления направились к трибуне. Там к угрюмому Эгирину подошел Сардер и тихо сказал: – Держись, внук. Мы не можем отказать Драгомиру в праве праздновать победу, каким бы близким ни был для нас враг. Ты заслуживаешь награды, а значит, должен быть здесь. Народ хочет забыть, что ты ее сын, и принять тебя. Кроме того, сегодня будут чествовать и твоего отца. Поэтому держись. И больше никаких церемоний, обещаю. Эгирин кивнул, сел и невидяще уставился перед собой. Аметрин с Ониксом устроились рядом, своим суровым видом отбивая у желающих охоту поглазеть на сына знаменитой ведьмы, который пошел против нее. – Настал черед нашей главной героини, нашей гордости и надежды. Той, о ком будут слагаться легенды, складываться песни и сочиняться стихи. Наше чудо! Наш дар! Красавица Луна! – задыхаясь от восторга, объявил ведущий. Луна, которая тоже переживала за Эгирина, быстро спрыгнула с лестницы и заторопилась к трибуне. Но это оказалось не так-то просто. Люди стали засыпать девушку цветами. И ей буквально некуда было ступить, чтобы не затоптать букеты. Нефелина с Криолиной тут же устремились на помощь. Подхватив растерявшуюся Луну, они плавно взлетели над людьми и через мгновение доставили ее прямо на трибуну. Фиччик очень расстроился. Он бы, конечно, предпочел медленно прошествовать сквозь толпу, раскланиваясь во все стороны. Сначала он хотел надуться, но потом решил не портить себе настроение и принялся хвастаться Лиссе и Серафиму, что в его честь назвали чудесный летательный аппарат. Лисса слушала вполуха, приходя в себя после полета, а Серафима, не любившего толкотню, начало клонить в сон. Но Фиччик ничего не замечал. Гелиодор и Александрит при помощи прочной веревки привязали лунфилет к тяжелому якорю, словно огромный воздушный шар. На всякий случай рядом поставили несколько кристаллианцев. Наконец все расселись на свои места. И началось торжество. На сцене появился громадный Рутил в своем кузнечном облачении. Под восторженные вопли зрителей он выкатил повозку с чрезвычайно довольным Лавушкой. Вулкан смешно косил глаза и сыто зевал, пуская небольшие пузырьки, внутри которых плясали крохотные огоньки. Все, кроме уроженцев Гарнетуса, глядя на Лавика, ахали и охали. Большинство драгомирцев впервые так близко видели кузнечный вулкан. Лавик, радуясь всеобщему восхищению, бурлил кипящей лавой и озарял толпу огненными искрами. Между тем Рутил, надев рукавицы, подвесил над Лавиком большой магический котел и принялся кидать туда гнутые подковы, сломанные наконечники стрел и даже мечи, поврежденные в боях за Драгомир в долгой четырнадцатилетней войне. – Нас угостят супом из металлолома? – хохотнул кто-то из толпы. Стоявший рядом пожилой воин сурово глянул на остряка: – За каждым из этих обломков стоит погибший драгомирец, который защищал нас с тобой. Остряку стало стыдно. Еле слышно буркнув «извините», он спрятался в толпе. Тем временем Лавик начал надувать щеки и выпучивать глаза, становясь все краснее. Луна даже заволновалась за него, так сильно он старался. Но это была всего лишь ежедневная работа кузнечного вулкана. Металл в котле расплавился и напоминал теперь огненную лаву, которая булькала внутри Лавика. Рутил зачерпнул жидкий металл специальным ковшом и начал тонкой струйкой разливать его по формам, разложенным на столе. Зрители привстали со своих мест, а кристаллианцы не выдержали и даже взлетели в воздух. Золотисто-медной тягучей струей жидкий металл заполнял формы. С трудом верилось, что несколько мгновений назад он был тверже камня. Когда металл снова застыл, Рутил ловко вынул его из формы с помощью изогнутых щипцов и сунул в емкость со специальным раствором. Металл угрожающе зашипел, но тут же затих. Помощники кузнеца быстро отшлифовали изделия. Внимательно осмотрев результаты своего труда, Рутил с почтительным поклоном уступил место Гелиодору. Гелиодор с довольной ухмылкой похлопал Рутила по плечу. Потом откашлялся и заговорил, периодически подглядывая в смятую бумажку, зажатую в огромном кулаке: – Мы долго думали, как отблагодарить вас. Честно скажу, это оказалось непросто. Невозможно описать, что мы чувствуем сейчас. Вы, дети, спасли нас всех. В то время как мы – такие сильные и опытные – угодили в очередную ловушку ведьмы. А ведь это мы должны были защищать вас, а не наоборот. Мы в неоплатном долгу перед вами. Поэтому мы решили отметить вас орденом мужества. Орденом, который был только что на ваших глазах отлит из боевого оружия защитников Драгомира. Гелиодор немного осип от волнения и непривычно длинной речи. И тут на сцену вышел Александрит. Из белого бархатного мешочка он достал перламутровый камень. – Это адуляр, – сказал он, – или лунный камень. Чувствуете, какая несгибаемая энергия идет от него? Алекс поднял камень над головой и подставил солнцу. Солнечные лучи, пройдя сквозь грани, коснулись каждого зрителя. И все почувствовали необыкновенное тепло, идущее от адуляра. – Какой красивый… Он прекрасен… – послышалось из толпы. – Согласен, – кивнул Гелиодор. – Такой же прекрасный, как наша Луна, получившая имя в честь него. Луна! Поднимайся к нам. Девушка смутилась от взглядов, устремленных на нее, и быстро взбежала на сцену. Гелиодор взял отлитый Рутилом орден, закрепил адуляр в специальной выемке, а потом приколол к платью Луны. – Он как будто живой! – потрясенно воскликнула она. На ощупь орден был теплый, а камень едва заметно пульсировал. – Он хранит в себе память о наших защитниках. Так что он правда живой, – согласился Гелиодор. В толпе многие плакали. Но эти слезы смывали боль и приносили облегчение. Луна никак не могла выпустить орден из рук. Она словно стала с ним единым целым. – Спасибо вам, – прошептала она. – Нет, – улыбнулся Гелиодор, – это вам, нашим спасителям, спасибо. Народ наконец очнулся. – Луна, Луна, Луна, – раздалось отовсюду. Девушка, вновь застеснявшись, поспешила занять свое место на трибуне. Александрит вновь запустил руку в бархатный мешочек: – На очереди у нас аметрин. Посмотрите на него! Разве он не великолепен? Он показал ярко-желтый округлый камень с загадочным фиолетовым блеском. Вокруг будто бы сразу потеплело. – Хранители аметрина всегда выбирали себе умных и храбрых подопечных. Почему? Да потому что аметрин символизирует мир. А значит, его имя достоин носить только величайший воин, который сделает все для того, чтобы не допустить войны! Аметрин! Прошу тебя на сцену. Аметрин легко взбежал по ступенькам. Луна в очередной раз поразилась тому, как быстро взрослеет ее друг. На сцене стоял настоящий воин, который с достоинством принял награду из рук правителя и церемонно поклонился зрителям. Сопровождаемый овациями, он спустился вниз, на ходу раздавая подаренные цветы девушкам из первых рядов. Те краснели и провожали его восхищенными взглядами. – Ну все, поклонниц хоть отбавляй, – прошипела Сентария и демонстративно отвернулась от Аметрина, когда тот плюхнулся на свое место. – Ты что-то сказала? Кого хоть отбавляй? – беззаботно переспросил он. Но тут Сентарию, к счастью, позвали на сцену. – Посмотрите на этот камень, в честь которого получила имя Сентария, – говорил Александрит. – Видите? Он весь покрыт трещинками и изломами, которые символизируют незаурядный ум и способности. У этого камня теплая энергия, и все, кто находится рядом с его обладателем, мгновенно успокаиваются и чувствуют себя очень уютно. И это свойство нашей Сентарии. В ее сердце найдется место для всех и каждого. Сентария, в которой секунду назад не было никакого умиротворения, устыдилась и подумала, что больше не будет шипеть на Аметрина, как кошка, которой наступили на хвост. Она с благодарностью приняла орден и тут же заторопилась назад. Александрит с Гелиодором продолжали церемонию, награждая каждого участника событий. Наконец очередь дошла до Эгирина. Зрители затаили дыхание. – Эгирин, – задумчиво проговорил Алекс, показывая зеленый камень с золотистыми краями. – Он выбирает себе в подопечные людей, которые всегда идут к цели. Весьма похвальное качество. Но не для всех. Наша история знает второй камень этого вида – жадеит[4]. Он тоже наделил подопечную упорством, но мы все знаем, куда она, увы, направила свой дар. А Эгирин вложил всю свою энергию в то, чтобы учиться и развиваться. Знания, к которым он шел несмотря ни на что, позволили ему понять границу между добром и злом и сделать правильный выбор. Он не только уберег свою душу от зла, но и не позволил злу захватить всех нас. То, что сделал он, больше подвига. То, что сделал его отец, достойно памяти на века. Поэтому мы приняли такое решение… Александрит замолчал и, сделав церемониймейстеру знак, отошел в сторону. Две воздушные девушки подлетели к какому-то большому предмету, стоявшему позади сцены, и стали медленно снимать тяжелую ткань, закрывавшую его. Воцарилась такая тишина, что немного зазвенело в ушах. Перед глазами ошеломленных людей предстал мраморный монумент – это был Морион с ладонями, сложенными лодочкой, откуда рос цветок с тремя бутонами. Вместо первого бутона кружился воздушный вихрь, второй представлял собой фонтан, на третьем танцевали огненные лепестки.