Он покачал головой. — Проливая свою кровь или кровь другого. Сказанное заставило кровь отхлынуть от её лица. — Просто хватаю и четвертую себя, выкрикивая твоё имя, — она щёлкнула пальцами. — Легко. Он усмехнулся. — Хотя мысль о том, что ты будешь выкрикивать моё имя… восхитительна, — он сделал паузу и позволил её волосам выскользнуть из его пальцев. — В этом нет необходимости. И хотя нужно больше крови, чем от укола булавкой или царапины, хватать и четвертовать — это чрезмерно. Мне больше нечего будет защищать, как только я прибуду. — Не слишком ли утомительно иметь свое имя ключевым словом для призыва? Например, любой мог бы это сделать, и ты бы носился по всему Царству Смертных, чтобы отвечать на звонки. — Она провела руками по тонкому хлопку пижамных штанов. Всё, что угодно, лишь бы не протянуть руку и не коснуться Коула. — Не совсем. Например, прямо сейчас тринадцатилетний прыщавый сопляк через дорогу занимается оккультизмом. Он использует моё имя как плохую песню, застрявшую на повторе, потому что хочет быть крутым убийцей и думает, что я могу как-то его преобразить. Он даже научился добавлять компонент крови. Он сунул перо за пояс джинсов, демонстрируя мускулистый торс. Она облизнула губы. Он натянул рубашку, чтобы прикрыть перо. — Компонент крови? — спросила она. Этот разговор нужно было вернуть в нужное русло, прежде чем её разум сойдёт с рельсов и скатится в канаву. — Каждое заклинание имеет свою цену. Чтобы призыв был услышан, ты должна питать свой голос, а еда по выбору — это ваша жизненная сущность. — Кровь. Он кивнул. — Кровь. Да, никакое количество повторений этого факта не заставило его потерять отвратительность. — Значит, тебе не обязательно идти к нему? Он истекает кровью и выкрикивает твоё имя. Коул ухмыльнулся. — Нет. Даже на таком близком расстоянии буксир слабый. У него нет ни истинной силы, ни способности подчинить меня. Я, наверное, чувствую это только потому, что нахожусь так близко, — он помолчал. — Призвать меня может быть легко, но контролировать меня — нет. Мне не нужно отвечать на вызов. Думай об этом как об инвазивном типе телефонного звонка. И если я всё-таки отвечу, то я не какой-нибудь демон, запертый в ведьмином круге в полнолуние. Большинство людей слишком боятся моего возмездия, чтобы вызвать меня бездушно. Я мог бы прийти и сделать жизнь твоего соседа невыносимой, или я мог бы остаться здесь в гораздо лучшей компании. Её щёки вспыхнули. Он подошёл ближе. Так близко тепло его тела прижималось к её коже. Нежный ветерок его дыхания овевал её щёку. Если бы она высунула язык, то узнала бы, так ли он хорош на вкус, как выглядит. — С другой стороны, ты, — сказал он. — Моё имя на твоих губах это зов сирены, которому я не могу сопротивляться. Полосы теней потянулись вперёд и пробежали по её коже. Большие, умелые руки Коула обхватили её лицо, а его губы прижались к её губам, горячие и сочные. Его язык скользнул внутрь и погладил её. Время замедлилось вместе с её сердцем, и комната исчезла. Только Коул и его губы на её губах прогнали все оставшиеся страхи от визита Бэйна. Она растаяла в его губах, и он заключил её в свои сильные, защищающие объятия. Его руки обхватили её, пока тени исследовали её тело. Лёгкие, как пёрышко, струйки обещанного удовольствия, они двигались и дразнили её кожу. Коул углубил поцелуй и притянул её к своему телу, крепко, там, где она была мягкой. От него пахло мрачными обещаниями и скандальными ночами. Его грудь прижалась к её груди. Всё это время его тени продолжали двигаться и исследовать. Осмелев, их прикосновения усилили давление. У Рейвен закружилась голова. Её конечности обмякли, сердце растаяло. Её руки вцепились в мягкую ткань его рубашки. Коул предлагал беспрепятственную страсть и удовольствие в своих объятиях. В объятиях незнакомца. Рейвен напряглась. Она почти ничего не знала об этом человеке. Он всё ещё может замышлять убийство её собственного брата. Чёрт возьми, даже когда она кого-то знала, ей всё равно удавалось обжечься. Коул отстранился, всё ещё держа её в объятиях, его пристальный взгляд искал её. Его губы дрогнули. — Ты слишком много думаешь, Эйнин. — Что же мне тогда делать? — прошептала она, всё ещё переводя дыхание. — Чувствуй. Он потёр её руки. О, как ей этого хотелось. Как ей хотелось отбросить осторожность на обочину и прижаться своим обнажённым телом к его. Как ей хотелось забыть обо всех своих бедах и позволить Коулу наполнить её мысли удовольствием. Взгляд Коула смягчился. Он наклонился вперёд и быстро поцеловал её, прежде чем отпустить. Кожу покалывало там, где его тени оставили её. Она остро ощущала их отсутствие. — Иди спать, Эйнин. Я займу диван. Она посмотрела на эту гадость размером с квартиру, которую купила в Интернете из вторых рук. — Ты собираешься спать на этом? Его взгляд тлел. — Я бы предпочёл спать на чём-нибудь другом или с чем-нибудь другим. Жар залил её кожу. Он наклонился ко мне. — Но даже мой самоконтроль не настолько хорош. Я беру только то, что даётся даром. — Э-э-э… Он отодвинулся от неё, оставив прохладный воздух там, где когда-то было тепло. — Какие у нас планы на завтра? Её мозг с грохотом переключил передачу. Её тело всё ещё винило себя за то, что упустило отличный секс. Что с ней было не так? Он приподнял бровь. — Собираюсь допросить старого друга. — Твоего или Беара? Она колебалась. — Обоих. Мне кажется. ГЛАВА 15 Я не ранняя пташка и не ночная сова. Я какая-то форма постоянно измученного голубя. — Неизвестный, но, очевидно, родственная душа Рейвен… Рейвен и Коул вошли в кондиционируемую рабочую зону "Маркус Автомотив", бетонное помещение, пропитанное автомобильным дымом. Прохладный воздух коснулся её обнажённых рук и ног. Едкая, но странно успокаивающая смесь смазки, газа, дизельного топлива и масла ошеломила её чувства. Сделав несколько глубоких вдохов, она ощутила знакомый запах. Маркус всегда любил машины. Она выросла, играя в гараже его отца, пока он возился со своим последним проектом. Мистер Ламонт скончался пять лет назад. Она присутствовала на его похоронах, и Маркус Ламонт плакал у неё на плече. Шум пневматических инструментов перемежали звуки редких голосов, свёрл, лязг металла и движение транспорта с Пограничной улицы в нескольких кварталах отсюда. Маркус унаследовал мастерскую своего отца. Они нашли тело старика в этом помещении рядом с полуразрушенным джипом. Врачи сказали, что у него просто отказало сердце. Рейвен направилась к пикапу с открытым капотом. Её шлепанцы шлёпали по бетонному полу. — Привет, Маркус. Каждую неделю тролли открывали доступ на мост Львиные ворота. Никаких гонораров, никаких услуг, никаких угроз убийством. Мост троллей бесплатный по пятницам. В прошлом году Беар пригласил всех на барбекю, включая Маркуса. С тех пор она его не видела. Человек под капотом выпрямился и отошёл в сторону от грузовика. Смазка испачкала его лицо и выкрасила ногти и кончики пальцев в чёрный цвет. Щетина подчёркивала чёткие линии на его лице. Он отрастил свои тёмно-каштановые волосы с тех пор, как она видела его в последний раз. Они упали ему на лицо. Он использовал свои испачканные смазкой руки, чтобы отодвинуть их назад.