– Но как? – спросила Полина, когда, наконец, они обе успокоились. – Я потом расскажу, – пообещала Марина, задыхаясь. – Завтра… или послезавтра… самой бы поверить. Сил нет говорить, Пол. Но я хочу, чтобы все знали, все. Всем сейчас позвоню. И Ани напишу. Боги, знала бы ты, каково это. Хотя, – голос ее стал серьезным. – Ты-то знаешь. – Знаю, – согласилась Пол, улыбаясь и вспоминая свое оглушительное счастье, когда, уже теряя сознание под ритуалом Владыки Нории, она увидела, что Демьян очнулся. Муж и господин позвонил почти сразу, как Марина отключилась, ровно в половине третьего, и Полина с замирающим сердцем схватила со стола трубку, на экране которой высветилось его имя. – Демьян? – позвала она осторожно. – Здравствуй, Поля, – сказал он так устало, что ей стало невозможно совестно. – Сильно сердишься? – проговорила она жалобно. Подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу, глядя на площадь, над которой вчера летала. – Я не сержусь, я в ярости, – так же ровно ответил Бермонт, и Полина наконец-то услышала в голосе мужа рокочущее эхо того, что творилось в его душе. – Оттого, что ты могла погибнуть, Пол. Как бы я жил без тебя? Полина поняла, что сейчас начнет рыдать, и поэтому перешла в наступление. – Я тоже тебя люблю, – зашептала она горячо в трубку. – Я ведь правда все поняла, Демьян. Правда. Все. Хочешь, я запрусь в покоях до твоего приезда и не буду выходить вообще? – Ты и взаперти найдешь приключения, – проворчал он, но уже без суровости. – Нужно было привыкнуть, что ты не можешь жить спокойно, заноза моя. – Я могу, – Поля уныло водила пальцем по стеклу, выписывая «Демьян». – Не надо считать меня совсем безмозглой. Я и вчера хотела все сделать правильно, позвать на помощь, но эта стрекоза на людей собиралась броситься, понимаешь? Что мне было делать? И она, торопясь, повышая голос на особо эмоциональных моментах, потрясая руками и шагая туда-сюда по кабинету, рассказала Демьяну обо всем, что случилось. – Лететь за помощью, конечно, – ответил муж, выслушав ее. – Нужно всегда действовать рационально. Если бы она тебя догнала и разорвала, то жертв было бы больше: погибла бы и ты, и люди, потому что ты не успела бы позвать бойцов. – Сейчас-то легко размышлять, – пробурчала она. – Ты-то как бы поступил? – Я бы попытался ее остановить, – согласился Демьян. – Но я многократно сильнее тебя, Пол. Нужно соотносить свои силы с силами врага. И помнить о том, насколько ты ценна для Бермонта. И для меня. – И для тебя? – с нежностью переспросила Полина. – Очень-очень? – Безумно, – проговорил он устало и тепло. – Мне хочется взять тебя за шкуру зубами и трясти, пока ты не поймешь, что не имеешь права рисковать. Но ты не очень раскаиваешься, да? – Нет, раскаиваюсь, – сказала Полина серьезно. – Что улетала, никого не ставя в известность. Что тебе не говорила. А вот что стрекозу попыталась увести – нет. Он раздраженно рыкнул. – Ты же хочешь, чтобы я была честна с тобой, мой король? – проговорила она в трубку с улыбкой. – Приковать бы тебя к себе, Поля, – безнадежно сказал он. – Я только за, – обрадовалась она, чувствуя, несмотря на рычание, что гроза миновала, не начавшись. – Победи там всех и возвращайся. Я приготовлю самую крепкую цепь. – Пока обойдемся без цепи, – сурово ответил муж. – Подойдешь к Свенсену, пусть придворный маг поставит тебе маячок. Если тобой кто-то пообедает, я хотя бы буду знать, в чьем желудке тебя искать. – Хорошо, – ответила она, радуясь, что обошлась малой кровью, и ожидая, что он запретит летать. Сейчас она что угодно бы пообещала. – А сейчас расскажи мне, почему тебе потребовалось улетать? Полина потерла ладонью лоб, вздохнула. – Мне скучно, Демьян. Я сейчас как декорация, понимаешь? Поездки, встречи, посещения больниц, частей… все это могла бы делать и делает твоя матушка. А мне нужно что-то, что могу сделать только я. И у меня есть идея. Только не уверена, что она тебе понравится. – Я уверен, что угодно мне понравится больше, чем игры в догонялки с инсектоидами, Поля. Говори. – Ну… – она заторопилась, – понимаешь, войска все отведены к границам и в другие страны… а центр Бермонта и столица почти беззащитны. Уже пропустили инсектоида, а если бы их было несколько? А если десятки? А у нас не хватает патрулей, не хватает тех, кто сможет поднять тревогу, помочь жителям, помочь частям в обороне… ты меня слушаешь? – Очень внимательно, – подтвердил муж, и она, как ни старалась, не услышала в его голосе иронии. – Мужчины призывного возраста почти все мобилизованы. Но почему бы не начать набирать в армию женщин? Пусть пока не на фронт, но патрулировать улицы, помогать полиции, пройти курс молодого бойца и держать оружие они могут не хуже. Да, я знаю, что в Бермонте это против традиций, общественного мнения и морали, но ведь сейчас война. Если я запущу эту инициативу, если буду курировать этот проект, своим примером показывать, что все возможно, пройду с первыми курсантами курс обучения, и все это с освещением в прессе, то люди привыкнут. И параллельно откроем при университете школу целительниц, Демьян. А затем, когда кончится война, расширим ее до обучения волшебниц на все направления. Ты знаешь, что большая часть магов – женщины? А у нас в Бермонте женщины вынуждены обучаться на дому, потому что их не принимают в магические высшие заведения. Почему? – Потому что по закону и традиции все маги военнообязаные, – ответил Демьян. – А женщины, что человеческие, что берманские, в Бермонте никогда не служили в армии. Подобные изменения традиционно проводятся через совет линдморов, Полина. И раньше бы их никогда не приняли, а при попытке короля провести их своей волей линды бы взбунтовались. Но сейчас… сейчас мы уже пережили один бунт. И теперь многие пойдут за тобой. – Но ты ведь не против? Ты, Демьян? – спросила она с силой. Ей было безумно важно услышать его ответ. – Нет, – задумчиво проговорил он. – Это разумно. Я за. Тем более, что я хотел занять твой ум серьезной работой, Пол. Но то, что придумала ты, лучше. – А что хотел предложить ты? – с любопытством спросила Полина. – Поработать в службе безопасности Бермонта, – усмехнулся он. Она замерла с открытым ртом. – Боги, Демьян, это… это… Демьян. Я всегда мечтала работать в Зеленом Крыле. С детства туда бегала. К Игорю… – она запнулась, – Ивановичу… – Никакой полевой работы, Поля. Чистая аналитика. – Я тебя обожаю. Демьян, – сказала она с чувством. – Боги, как я тебя обожаю. – Стажировка. Если не пойдет – всегда можно уйти. Так что ты выбираешь? – Все, – сказала она горячо. – Я со всем справлюсь. Боги, наконец-то что-то стоящее. – Тебе все равно придется исполнять королевские обязанности, Пол. – В стране не будет лучшей королевы, Демьян, – поклялась она, и он рассмеялся. И Поля, сев на стол, тоже заулыбалась широко, радостно, слушая его низкий смех. – Я сейчас отдам все нужные распоряжения, – проговорил он. – Начальник отдела госбезопасности, генерал Ульсен, уже поставлен в известность. Он офицер старой закалки, Поля, но специфика отдела предполагает участие женщин в качестве агентов, поэтому по сравнению с другими моими соплеменниками он, можно сказать, достаточно прогрессивен. – Спасибо, спасибо, Демьян. – Мой секретарь отправит линдморам или тем, кто управляет линдами, пока главы кланов на войне, посыльных с законными грамотами. Это скрепленные магической печатью тексты законов о приеме женщин на службу и открытие школы целительниц. На рассмотрение законной грамоты обычно дается месяц, но в военное время я могу ставить любой срок. Поставлю три дня. Линдмор должен приложить к магической печати свой перстень, подтверждая согласие. Или отправить обратно грамоту разорванной. Это означает… – Да уж понятно, что означает, – тревожно проворчала Поля. – А если они откажутся? – Кто-то наверняка откажется, – спокойно подтвердил Демьян, – и если так поступят больше половины, то я просто приму закон своей властью. Сейчас они не посмеют бунтовать. – А в чем тогда смысл этих грамот? – Полина, не слезая со стола, почти легла на него, чтобы дотянуться до кружки с остатками холодного кофе на противоположном углу. Обходить было лень. – В уважении, Поля, – усмехнулся Демьян. – Они знают, что я могу не посчитаться с ними. И знают, что отправляя грамоты, я проявляю уважение. Что даю им возможность оказать уважение мне. И в содействии. Потому что закон мало принять, нужно обеспечить его исполнение. И обеспечивать в линдах будут линдморы. От того, насколько они вовлечены и заинтересованы в нем, будет зависеть скорость. Поэтому не все нужно делать единолично. В каких-то вещах нужно обходиться мягкой силой. Но очень редко, иначе посчитают слабостью. – Как сложно… но ужасно интересно, – Пол глотнула кофе, поморщилась: горький. – Демьян. А я могу отправить эти грамоты своим именем? – Можешь, – ничуть не удивился вопросу супруг. – Хочешь проверить свои силы, заноза моя? – Хочу, Демьян. Не хочу, чтобы ты приносил мне все на блюдечке. Мне так… – Неинтересно? – закончил он с иронией, и теперь засмеялась уже она. – Как ты настолько меня понимаешь? – Это довольно легко, если помнить, что ты дочь Воина, и тебе нужны сражения, – ответил его величество. – Дерзай, Полина. Тогда тебе отправлять грамоты, тебе говорить с нашими старейшинами. Но помни, что я стою за твоей спиной. Если нужна будет помощь – не сомневайся, проси. Мне в радость баловать тебя. Поля улыбалась, но сердце вдруг кольнуло сомнением, и она покосилась на свое отражение в зеркальных панелях у дверей кабинета. Отставила чашку с кофе. – Что такое? – строго спросил Демьян. Словно видел ее. – Полина. Отвечай. Она тревожно подергала себя за кончик косы. – Не хочу об этом говорить, – призналась она шепотом. – По-ля, – рыкнул он требовательно. – У? – Полина. – Ты ведь поддержал меня не из-за того, что случилось… тогда? – решилась она наконец. Голос прозвучал нервно, звонко. – Демьян, я не хочу, чтобы ты из-за чувства вины поддерживал то, что сам считаешь неправильным или вредным. Не надо. Прошу. Она выпалила это и затаила дыхание. И Демьян помолчал несколько секунд, прежде чем ответить: – Я бы подарил тебе всю Туру, если бы это помогло излечить твой страх и забыть тот день, Пол. Но это не решается подарками и не лечится потаканием глупостям, если они будут. Я всегда буду с тобой честен, заноза моя. Обещаю. Если ты придумаешь глупость, я так тебе и скажу. И разрушить Бермонт тоже не дам, не переживай. И если натворишь чего-то, буду строго спрашивать. Ты довольна? – Очень, – сказала она с нежностью. – А теперь хватит о делах, Поля. Осталось немного времени.