— Он сам с вами свяжется, — ответил Старцев. — Разумеется, о Мкртчяне и похищении полковника Богданова ему ни слова. — Я понимаю, товарищ генерал-майор, — сказал Дубко. — Что насчет «уазика»? — Ищем, — коротко ответил Старцев. — Что касается адвокатов. Есть сведения, что оба они работают на АСАЛА, а вот упоминаний о господине Уильямсе нам пока найти не удалось. Вам придется разрабатывать это направление самостоятельно. Глаз с него не спускайте, может так случиться, что именно он окажется ключевой фигурой, тем мостиком, который приведет вас от Национальной объединенной партии НОП к лидерам АСАЛА. — Не понимаю, ради чего Мкртчян пошел на такой риск? Он ведь должен был понимать, что подозрение в первую очередь падет на него. Не случайно он сбежал и от своих, и от нас, — проговорил Дубко. — Думаю, он хочет выяснить, как далеко вы продвинулись и следует ли лидерам АСАЛА начинать беспокоиться, — высказал свои предположения генерал-майор. — Думаю, неудачная попытка второго взрыва и последующий арест членов НОП заставляют их пересмотреть свои планы. Они не собираются полностью от них отказываться, поэтому им нужен новый план. А для того чтобы составить новый план, им нужно точно знать, как близко московская госбезопасность подобралась к АСАЛА. — Они планируют новые взрывы, вы это хотите сказать? — Однозначно. Быть может, не сегодня и не завтра, и вообще не в этом месяце, но новые взрывы будут, если до того времени мы не определим, где скрываются их лидеры, и не обезвредим их, — уверенно произнес Старцев. — Это значит, что Богданов в смертельной опасности. — Дубко непроизвольно сжал кулаки. — Они будут пытать его до тех пор, пока не поймут, что он не владеет информацией. А когда они это поймут, они от него избавятся как от ненужного свидетеля. — Я знаю, Саша. — Старцев впервые назвал подполковника по имени. — Знаю, и ваша задача не допустить такого развития событий. Вы будете его искать до тех пор, пока не найдете. Тебе придется взять командование на себя, координировать действия бойцов спецподразделения так, чтобы поиски Богданова не шли в ущерб выполнению операции. Новых людей я тебе дать не могу, но оставлю майора Яковлева. У него есть опыт работы в горячих точках, так что обузой он тебе не будет. Держись, Саша. Ситуация сложная, но не безнадежная. — Я понимаю, товарищ генерал-майор, и готов взять на себя командование. Насчет следующих шагов относительно спецоперации я совета не прошу, но я представления не имею, с чего начинать поиски Богданова, — честно признался Дубко. — Ты не один, Саша, не паникуй. Наши люди ищут зацепки по номеру автомобиля. Специалисты аналитического отдела пробивают по всем базам приметы человека, который приходил к вам в дом. Кроме того, они активно ищут этого человека в окружении Мкртчяна. На самом деле он серьезно подставился и сам об этом не догадывается. Если бы он не сбежал, даже при личном контакте с московской госбезопасностью у него оставалась бы возможность отвести от себя подозрения хотя бы на первых порах. Думаю, он испугался, и произошло это не на пустом месте. Скорее всего, люди, на которых он работает, серьезно на него надавили. Напугали так, что он решил, что похищение сотрудника КГБ СССР — меньшее из зол. Представляешь, чем ему пригрозили? — Да, товарищ генерал-майор, думаю, что представляю. — Вот и подумай, каково сейчас ему. Он в ужасе и в панике. В таком состоянии он обречен совершать ошибки, и как только он начнет их совершать, так сразу попадет в расставленные нашими людьми сети. — Только для Богданова этот момент может наступить слишком поздно, — уныло произнес Дубко. — Надеюсь, ты ошибаешься. — Сколько времени мне нужно ждать ответа по автомобилю? — Дубко перевел разговор, слишком печальной была тема. — У тебя нет выбора, Саша. Придется ждать столько времени, сколько понадобится специалистам для поиска ответа. В любом случае вы не сможете начать действовать до тех пор, пока не получите зацепки. Из группы кто-то знает о том, что произошло с Богдановым? — Только Лепилин. Он находился в доме в тот момент, когда пропал Богданов. Он и сейчас там, все остальные наблюдают за объектами. — В какое время они должны вернуться? — К полуночи, если их объекты не начнут каких-то активных действий, товарищ генерал-майор. — Тогда поступим так: ответа из Москвы ждешь до двадцати трех часов. Если результатов не будет, возвращаешься к Лепилину и ждешь остальных. Тебе придется им рассказать, что произошло, и сделать так, чтобы они не наломали дров, пытаясь спасти своего командира, а так и будет. Они все до одного начнут рваться на поиски, пренебрегая основными обязанностями. Будь тверд и держись уверенно. Никаких упаднических разговоров о том, как командиру тяжело, и о том, что помощь может опоздать. Запомни, подполковник, от тебя, от твоей уверенности зависит исход операции. И от нее же зависит спасение командира. — Я понял, товарищ генерал-майор. — Ну, раз понял, выполняй, подполковник. Я буду на связи двадцать четыре часа в сутки. Потребуется помощь или совет — звони. — Спасибо, товарищ генерал-майор. Дубко повесил трубку и стеклянным взглядом уперся в стену над столом, на котором стоял телефонный аппарат. Он вдруг вспомнил момент, когда впервые увидел Богданова. Это было в 1961 году, Богданов только-только получил звание капитана, сам же Дубко был старшим лейтенантом и считал это звание ох каким крутым достижением. Он пришел в спецподразделение «Дон», когда им командовал майор Семенов, и чувствовал себя на верху блаженства оттого, что его взяли к легендарному майору. С Богдановым они сдружились с первого дня и с тех пор не расставались. «Шестнадцать лет… Так много и так мало, — думал подполковник Дубко. — Неужели все закончится именно здесь?» — Товарищ подполковник, не стоит об этом думать. Полковник Богданов не умер. О живых так думать не стоит. — Голос майора Яковлева ворвался в мысли Дубко и заставил его вернуться в действительность. — Откуда вы знаете, о чем я думаю? — чуть ворчливо спросил Дубко. — На лице написано, — пожал плечами Яковлев. — Быть может, разведчик вы и хороший, может, даже отличный, но в личном плане вам следует поучиться скрывать эмоции. — Отстань, майор, мне сейчас не до нравоучений, — отмахнулся Дубко. — И раз уж мы какое-то время будем работать бок о бок, то зови меня по имени. Терпеть не могу все эти «товарищи» и прочее. — Как скажешь, Саша, — быстро отреагировал майор. — Тогда и меня можешь называть по имени. Леня вполне подойдет. Глава 5 Богданов очнулся от холода. Открыл глаза и огляделся: он лежал на земляном полу в каком-то погребе, руки и ноги его оказались связаны. Голова нестерпимо болела. В первую минуту он не мог вспомнить, что с ним произошло и почему он лежит здесь в таком состоянии. Но постепенно память возвращалась. Он вспомнил, как пришел Лепилин и сообщил о том, что его ждет человек. Вспомнил, как разговаривал с этим самым человеком у крыльца, а затем пошел вместе с ним к его машине. Вспомнил, как в какой-то момент в голову закралось сомнение, стоит ли садиться в машину, а потом почти сразу он получил удар по затылку и человек, которого он принял за посланца генерал-майора Старцева, вместе со своим приятелем запихнул его в машину. «Проклятье! Попался, как новичок, — с досадой подумал Богданов. — Надо же было так опростоволоситься! И парням ничего не сказал, поперся за незнакомцем, никак не подстраховавшись. Зачем я им понадобился?» Он попытался принять сидячее положение, боль в голове усилилась. «Хорошо он меня приложил. Череп раскроил, кожа на шее липкая, значит, кровь хлестала не по-детски». Руки затекли и совершенно ничего не чувствовали, из чего Богданов сделал вывод, что лежит в погребе довольно продолжительное время. «Меня наверняка уже ищут, только будет ли от поисков толк? Они в чужой республике на нелегальном положении, и шансов выйти на похитителей практически никаких. Значит, придется выбираться из передряги самостоятельно». Превозмогая боль, он все же сумел принять вертикальное положение и снова осмотрелся. Погреб ничем особым не выделялся от множества подобных, в которых Богданов побывал за свою жизнь. Земляной пол, деревянные стеллажи для хранения зимних припасов по двум стенам, крутая лестница до отверстия в потолке, закрытого дощатой крышкой размером метр на метр, и больше ничего. Стеллажи и те оказались пустыми: ни банок, ни ящиков — ничего. «Так! На быстрое освобождение рассчитывать не приходится. Придется ждать. Рано или поздно похитители выведут меня отсюда, тогда и буду действовать, — решил он. — А сейчас нужно попытаться понять: кому это выгодно? Кому выгодно вывести меня из игры, а главное, для чего?» Над этим вопросом он размышлял довольно долго, но единственное имя, которое всплывало в контексте похищения, — Мкртчян. Эта версия казалась самой логичной и самой нелогичной одновременно. «Зачем ему так подставляться? — размышлял Богданов. — В этом не было совершенно никакой необходимости». Когда Богданов замыслил спровоцировать Мкртчяна на решительные действия, он никак не ожидал, что тот пойдет на крайние меры. Богданов надеялся, что он выдаст себя тем, что попытается обелить свое имя. Возможно, придет с откровенным разговором к самому Богданову или же будет молиться, чтобы столичной госбезопасности не удалось накопать на него компромат. Но чтобы похитить сотрудника госбезопасности, да еще при исполнении секретной операции, об этом он даже не помышлял. Это казалось настолько глупым, за гранью реальности, что полковник начал усиленно искать другие варианты, объясняющие цель его похищения. Так он провел больше часа. В итоге от бесплодных размышлений лишь голова разболелась сильнее, а придуманные варианты оказывались еще нереальнее, чем изначальный вариант. От размышлений его спасло появление одного из похитителей. Люк в потолке открылся, яркий электрический свет залил тесное помещение. Богданов зажмурился, но успел разглядеть брюнета с шикарной шевелюрой. Это был второй похититель, не тот, кто приходил в дом. — Эй, он очнулся, — крикнул через плечо брюнет. — Вытащить его? Богданов не услышал ответ, лишь различил ворчание брюнета. Он понял, что в дом его не поведут. Так и вышло. Брюнет начал спускаться вниз, в руках он держал кусок арматуры. — Эй, ты! Не вздумай дурить. — Брюнет угрожающе взмахнул арматурой. — Может, ты и важная птица, но лично мне на тебя плевать. Сдохнешь — меньше проблем. Ты меня понял? — Дайте воды. — Богданов взглянул в глаза похитителю. — Воды тебе? А может, сразу вина? В Армении гостей принято угощать вином. — Брюнет заржал над собственной шуткой. Отсмеявшись, он подошел ближе, ткнул металлическим прутом в плечо Богданова и скомандовал: — Повернись левым боком, хочу взглянуть на свою работу. Богданов понял, что он говорит о ране на голове. Он повернулся, брюнет склонился ниже, рассматривая рану. — Красивая работа, — почти радостно произнес он. — Рана глубокая, но жить ты будешь, череп цел. Болит голова? — Не сильно. — Богданов решил сделать вид, что подобные разговоры для него не проблема. — Пить хочется, а так терпимо. Видимо, от потери крови произошло обезвоживание. Дашь воды? — Ладно, жди, будет тебе вода, — вдруг смягчился брюнет. Он поднялся по лестнице и закрыл за собой люк. «Осторожный малый, — подумал Богданов. — Но простак. Считает себя крутым, а сам слабак. Мне это на руку». Вскоре брюнет вернулся, принес с собой бутылку с водой и протянул ее Богданову. Тот красноречиво повел плечами, напоминая, что руки связаны. — Ах да! Ты же не можешь взять бутылку. Ладно, сейчас. — Брюнет сам отвинтил крышку, поднес горлышко к губам Богданова. Богданову показалось, что брюнет смутился. «Ну, надо же! Он еще смущается. Похоже, держать людей в качестве пленников ему еще не доводилось, — подумал Богданов. — Это хороший знак». Он отпил два глотка, потом еще два. Пока пил, он наблюдал за выражением лица брюнета, но его смущение, если оно действительно было, прошло так же внезапно, как и появилось. Теперь его лицо выражало лишь равнодушие. — Спасибо, — закончив пить, поблагодарил Богданов. — Хватит болтать, — грубо оборвал полковника брюнет. — Мне на тебя наплевать, и воду я тебе дал только потому, что ты должен ответить на несколько вопросов. Так дело пойдет быстрее. Богданов промолчал, ожидая продолжения разговора, но брюнет снова замолчал. Он стоял напротив полковника и молчал. Богданов прождал несколько минут, пока брюнет снова заговорил. — Сегодня ты должен был встретиться с человеком. Кто он? Он из Москвы? — Если бы я знал, разве попался бы в вашу ловушку? — логично заметил Богданов. — Точно, не попался бы. — Брюнет досадливо покачал головой. — Ладно, задам другой вопрос: зачем он должен был с тобой встретиться? — Если ты знаешь, что он должен был появиться, должен знать и то, зачем ему эта встреча. — Богданов видел, что в допросах брюнет тоже новичок, и не собирался облегчать ему задачу. — Умный, значит? — Брюнет начинал злиться. — А если я тебе по хребту вот этой штукой пройдусь, продолжишь умничать? Он помахал перед носом полковника металлическим прутом. Богданов чуть отодвинулся. — Послушай, позови того, второго, — предложил полковник. — Пусть придет, и я ему все расскажу. Отвечу на все его вопросы. Ты ведь явно не знаешь, о чем нужно спрашивать. — Не твое дело, урод. — Брюнет грязно выругался. — Ты в моей власти или еще не понял этого? Я буду задавать тебе такие вопросы, какие захочу. А ты, если хочешь жить, должен на них отвечать. Тебе это ясно? — Это мне давно ясно. А вот тебе совершенно непонятно, зачем я здесь и чего от меня хочет добиться твой приятель. — Богданов смотрел прямо в глаза брюнету. — Раз он знает, пусть сам и расхлебывает то, что заварил. По-моему, это справедливо. Богданов видел, что его слова являются отражением мыслей брюнета. Ему до смерти хочется уйти из подвала и не вести этот странный диалог. Богданов решил поднажать. — Где он, твой приятель? Сидит в тепле и попивает вино? А тебя отправил в холодный погреб разгребать вместо него дерьмо? Да! Хорош напарник. — Заткнись, — рявкнул брюнет. — Заткнись, пока я тебе снова череп не проломил. Богданов замолчал. Брюнет еще пару минут нависал над ним, видимо, борясь с желанием привести угрозу в исполнение, но затем снова выругался и пошел к лестнице. Его не было минут сорок. Богданов прислушивался, пытаясь услышать, что происходит наверху, но ничего не слышал. «Возможно, погреб расположен не в доме, — предположил он, — поэтому ничего и не слышно. Ясно одно — брюнет здесь не главный. Он всего лишь пешка в чьих-то руках. Скорее всего, тот второй послал его прощупать меня, насколько я напуган, сломлен ли происходящим. Идиоты! Неужели они думают, что офицера госбезопасности так легко напугать? Только козыри мне в руки дали, запустив сюда брюнета. Теперь я знаю, зачем здесь. Кому-то очень важно знать, зачем я вызвал связного из Москвы. Они опасаются того, что я могу ему рассказать. Значит, мы на правильном пути. Значит, за похищением все же стоит Мкртчян, как бы глупо это ни звучало. Быть может, нужно потребовать его на разговор? Пусть знают, что им не удалось запутать меня». Пока Богданов размышлял, у брюнета состоялся неприятный разговор с напарником. Вернувшись из погреба, брюнет застал напарника на кухне. Он пил чай со сдобными булками. Это разозлило брюнета, особенно после тех слов, которые ему сказал пленник.