И можно не сомневаться, что топающие по коридору пришельцы идут именно сюда! У Ская остались считанные секунды, и от успел спрятаться у самого входа, в шкафу с какими-то инструментами. К счастью, там хватило места для него. Кирсан затаился, оставив себе тонкую щелочку, чтобы смотреть. В комнату поперли брауни, дверка в трубу открылась по принципу диафрагмы, и пришельцы пошли внутрь один за другим. Первый, второй, третий, пятый, десятый… Всего штук тридцать, и вон, наконец, в комнату входят последние полтора десятка, за ними никого нет. Хм… они просто уйдут? Так просто? Но они же наверняка заминировали корабль, нет? Или… И тут Кирсан с ужасом понял, что ему не суждено узнать это. Вот прямо сейчас последние враги зайдут в трубу, диафрагма закроется, а затем нападающий корабль просто вытащит свой шлюз из борта жертвы… …И оставит в нем дыру, через которую Ская просто выдует в открытый космос без скафандра. Ну или не выдует, но воздух уйдет — и привет в любом случае. Самое страшное — осознавать скорый конец и понимать, что выхода нет. Обесточенный корабль, возможно, имеет независимые системы для аварийного срабатывания при разгерметизации, типа датчика давления, который лопает и замыкает аккумулятор мотора, захлопывающего гермодверь. Только до гермодвери надо еще добежать или долететь. Если он вылезет из шкафа сейчас — брауни обернутся и убьют его. Если ждать, пока выйдет последний — уже не останется времени на спасение. Оцепенев от ужаса, Кирсан наблюдал, как вместе с чужаками уходят последние секунды его жизни. Вот в трубу входит восьмой — осталось семь. За ним седьмой — осталось шесть… И тут в нем закипел гнев. Эти ублюдки просто уйдут и будут жить, а Кирсан останется и погибнет мучительной смертью от декомпрессии⁈ Ну уж нет! Сам погибай — и врага с собой забирай! Терять уже нечего, осталось только продать жизнь подороже. Кирсан открыл дверцу стволом «кароносца», навел крестик на спину последнего врага и нажал на триггер. Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк! Винтовка заработала, выплевывая иглу за иглой. Последний брауни задергался, когда тонкие стальные стержни пробили его костюм, Кирсан навел прицел на того, что рядом. Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк! Враги поняли, что их расстреливают в упор, только когда умер второй. Третий и четвертый развернулись, шестой бросился в трубу — но преимущество на стороне Ская. Он умудрился всадить несколько игл в третьего, повел стволом в сторону, не отпуская триггер, и иглы настигли шестого прямо в трубе. Кирсан ведет стволом дальше направо и успевает убить четвертого до того, как тот вскинет свой пулемет. Тут на корабле-пирате поняли, что дело неладно, и просто закрыли шлюз, оставив последнего, пятого, за бортом. Тот, понимая, что его бросили, в отчаянии заколотил по диафрагме шлюза, и это получилось у него очень по-человечески. Кирсан выждал, пока брауни обернется. Немая сцена: он смотрит на пришельца, словно пытаясь разглядеть за лицевой маской его глаза, пришелец смотрит в глаза Скаю и в тоненькое дуло его винтовки. Должно быть, брауни сейчас чувствует то же самое отчаяние, что и Кирсан: они оба доживают свои последние секунды. И как раз поэтому Скай не стреляет: пусть и этот ублюдок помучается столько же, сколько и он сам. Скрежет и шипение: труба шлюза начинает выходить из пролома, помещение разгерметизировано, воздух устремляется сквозь щели в космос, искин верещит о критическом снижении давления. Скай открывает огонь и еще успевает увидеть струйки воздуха, выходящие из пробитого костюма извивающегося врага, а затем понимает, что вдохнуть уже нечего. Из горла летят капельки крови: обширное кровоизлияние в легких. Острая, невыносимая резь в глазах — а затем все чернеет. В последнюю секунду жизни Кирсан успевает понять, что это лопнули его глазные яблоки. * * * Дверца открылась и Кирсан буквально вывалился из темноты симуляторной кабинки. Сбросил с головы нейрошлем, а затем его вырвало прямо на пол. Он сидит на полу и обводит вокруг взглядом, ничего не понимая. — Ну, с боевым крещением тебя, Скай, — сказал Эвада. — Следует отдать тебе должное: ты даже не обмочился и вообще держался молодцом. Кирсан, все еще тяжело, затравленно дыша, еще раз смотрит вокруг себя. Вот комната с симуляторными кабинками, вот Эвада, вот его приятель, Варда… — Наверное, не стоило сразу «черную» неподготовленному человеку, — сказал Варда. Эвада вздохнул: — Ну, Скай сам так захотел. И тут в голове Кирсана все стало на свои места. Он вспомнил, и как входил в этот зал вместе с Эвадой и Вардой, как садился в кабинку, как Варда надевал и регулировал нейрошлем… Все вспомнил. Но только теперь. Или… вернее… он помнил это. Да, точно, помнил! Только… не придавал значения? Скай взглянул на Эваду: — Как же так? Почему я совершенно упустил из виду, что это симуляция⁈ Эвада грустно вздохнул. — А помнишь, я предупреждал тебя, что ты воспринимаешь мои слова слишком легкомысленно? Видишь ли, броситься с виртуальной гранатой под виртуальный танк так же тяжело, как и под настоящий. Во время симуляции у тебя угнетается работа участка мозга, который отвечает за причинно-следственные связи и сопоставление фактов. Все, что было до симуляции, утрачивает смысл. Ты проснулся в каюте, отличающейся от той, где ты живешь сейчас, на корабле, отличающемся от нашего — но не придал значения изменившимся условиям. В этом вся соль: когда ты находишься в симуляции, ты не можешь вспомнить или вычислить, что это симуляция. Как следствие, ты не можешь отличить виртуальный танк от настоящего. Виртуальную амбразуру от реальной. Теперь понимаешь, да? В симуляции ты можешь геройски погибнуть много раз, но каждый такой раз для тебя и первый и последний. И мысль «а может, это симуляция?» не придет в твою голову. На то и симуляция. В симуляции нельзя умереть по-настоящему, но каждая смерть в ней — настоящая. Такой вот парадокс. Ну что, Скай, ты готов занять свое место в «черном легионе»? — Твою ж мать, Эвада! Ты мог бы хотя бы предупредить! Тот криво усмехнулся: — Я предупреждал, но ты не принял мои слова всерьез. Зато теперь я точно уверен: ты больше никогда не будешь смеяться над солдатами из «черного легиона». Долги и шансы — Ну вот, я почти дома! — радостно возвестил Леонид, глядя на экран внешнего наблюдения. Корабль снижался в атмосфере Чоданги, выглядящей как сплошной белый океан с редкими черными островами. — Мда, — протянул сидящий рядом в кабине Катана, — вы, русские, любите, чтобы снег и мороз, ушанки и медведи… — Да это не ледяная планета, — ухмыльнулся Леонид. — Белое — это не лед, это облачный покров. — А черное? — Это плосковерхие горные пики. Тут, понимаешь, вся планета трехъярусная. Самая пригодная атмосфера, хоть и холодная — выше облаков. Но там можно выйти подышать воздухом без скафандра и маски, только шубу главное не забыть. Почти все колонии находятся на вершинах. Ниже пиков находятся горные плато: там повышенное давление и много углекислого газа. У нам именно на плато колония располагается, и тут уже без кислородной маски долго не протянешь. И еще, если захочешь погулять, нужно не забыть автомат, а лучше огнемет. Фауна местная, скажем прямо, не котики и не панды. Ниже горных плато находится собственно уровень моря, и вот там уже никто не знает, что. Встречаются такие формы жизни, что лучше бы не встречались. — Например? — Представь себе круглый чемодан. Ну, размеры и толщина как у лежащего чемодана дорожного, но круглый. Толстый такой блин. Бегает на пяти паучьих ногах, а из центра растут три хлыста с костяными остриями. Боевую броню не пробивает ударом, но если ты без брони — пеняй на себя. — Непарные конечности? А пятая нога спереди или сзади? — А вот хрен его знает, где там перед и где зад. Они как татары — вперед бегут, назад бегут. Это мелкие. Вожак у них — дай боже махина, ног полтора десятка, хлыстов семь, и уже не с остриями, а с шариками. Удар сверхзвуковой, эффект — как у пули дробовика. Вес туши этой в районе центнера. Я с таким махался, когда стрелять было нечем — дал люлей, но и он мне боевой костюм поломал. — Да уж… Это не тут живут сссла? — Не тут, к счастью, — хмыкнул Касс. — Планета как бы «ничья», на ней восемнадцать разных колоний, все сплошь горнодобывающие. Синкай задумался. — Так вы тут работаете или у вас собственное предприятие? — Скажем так, у нас здесь база в одной из колоний. Нам база, колонии охрана. Ну, тут все очень долго и сложно рассказывать, без ста грамм не разобраться, а верней — и поллитра не хватит. Короче, рассказываю главное, что тебе надо знать в первую очередь. Там, куда мы сейчас прилетим, ходят такие серокожие типчики, на космических эльфов похожие. С ними не заговаривай без необходимости, они нас, землян, не очень уважают. Еще там бегают такие мелкие, зеленые и носатые, я их гоблинами зову, но вообще это коорны. Так вот, в их присутствии рожа кирпичом и ноль эмоций. С ними вообще говорить не нужно. Будто ты их не видишь. Даже если тебе рельсу на ногу уронят — рожа кирпичом, словно ты ничего не почувствовал. — Хм… Усек, но не понял. Там, видимо, все совсем сложно? — Да нет, все просто. Гоблины — примитивный народец, они думают, что мы — боги. Соответственно — веди себя, как подобает богу. Катана хмыкнул. — И правда — просто. Вы их в качестве рабочей силы используете? — И да, и нет. Их там приучают к труду и созиданию, но сам по себе труд коорнов нерентабелен. Колония как таковая работает в минус по финансам. — А смысл в чем? — Это не наша колония, понимаешь? Ее построили балларанцы — те самые серые — для того, чтобы тут вывести коорнов обратно на человеческий уровень. Пятьдесят тысяч лет назад коорны были ростом с меня, умом — наверное, раза в три умнее. У них была великая цивилизация. Но случилась большая война, по сравнению с которой Хиросима и Нагасаки были просто ничем. В мгновение ока стирались в пыль не то что планеты, а целые системы вместе со звездами. Многие великие цивилизации исчезли бесследно, остальные — погибли, оставив следы былого немыслимого величия. Победителей не было, были только примитивные тогда еще виды, как мы, сссла и балларанцы, которые на момент войны не вылезли из пеленок и на побоище просто не успели. Ну и очень немногие участники войны, скатившиеся в варварство и на полуживотный уровень, вот как коорны. И теперь балларанцы, мня себя высшей расой, пытаются помогать таким вот убогим. Для этого сюда привезли наиболее развитых коорнов и теперь пытаются путем селекции вернуть им хоть часть былого величия. Колония существует на деньги добровольных спонсоров и никогда не задумывалась как прибыльное предприятие. — Хм… удивительное благородство. — Там все немного сложнее. Все, пошли к шлюзу, — сказал Леонид и крикнул андроидам: — парни, подъем, мы дома! У шлюза Итагаки спросил: — А нам не нужны маски разве? — Нет, мы садимся прямо в наш ангар.