Но даже больше того, что он летит на войну, куда не соглашался отправляться, Кирсан взбешен тем, что его держали в неведении до последней секунды. «Понимаешь, Скай, мы ведем войну и нам нужны такие, как ты, чтобы командовать полчищами беспилотных боевых роботов»… Вот если б ему так сказали в самом начале, еще на Земле — это было бы хотя бы честно. И Кирсан все равно согласился бы, потому что когда тебе остается жить считанные удары сжатого аневризмой сердца — выбирать не из чего. Но ему ничего не сказали. Ему даже не стали впаривать лажу типа «мы хорошие, а они плохие, надо спасать галактику!» — просто скинули с корабля в пекло. Воюй или умри. Тут начало сильно трясти, пришлось вцепиться в подлокотники. Впрочем, в данной ситуации, со всех сторон плохой, есть одна маленькая утешающая грань. Кирсан почти наверняка орудие захватчиков — но слепое орудие. Он в абсолютном неведении, не знает даже, кто его враг, не знает ничего. Ему не оставили никаких моральных дилемм и выборов, все, что у него есть — инстинкт самосохранения. Кирсан — жертва вероломных балларанцев, и теперь ему остается просто не дать себя убить. Если смотреть с этой стороны — то получится, что он, Скай, просто защищается от нападения местных жителей. То есть, понятно, что их нападение на самом деле адекватная самозащита, но с точки зрения Кирсана, который не имеет ничего против местных, это все же покушение на его жизнь. Если с ним выйдут на связь и спросят, какого хрена он забыл на чужой планете — он, конечно же, сразу расскажет все, как есть, и сдастся в плен, это не его война. …Но что-то подсказывает Скаю, что с ним никто ни о чем не будет говорить, и ему остается только защищаться. Сероухие ублюдки обставили все таким образом, что две стороны боестолкновения будут сражаться, защищая свое право на жизнь, а они с орбиты будут поглядывать и ухмыляться… Мрази. Голос в наушниках принялся отсчитывать секунды до посадки. Капсула коснулась поверхности почти мягко, совсем на так, как это ожидается от падения с орбиты. В следующую секунду вспыхнуло освещение, замерцали экраны. Ну, где наша не пропадала, Кирсан ни в чем не виноват, он просто хочет жить. Все грехи — на уродах, которые его сюда сбросили. Быстро осмотрев экраны, Скай обнаружил, что находится на безжизненной планете бурого цвета, и вокруг него бушует средней силы песчаная буря. Во всем теле легкость — значит, гравитация ниже привычной. На боковом экране вывелся план местности: типичная марсианская или лунная поверхность с кратерами, и как раз недалеко от одного из них Скай и высадился. В самом кратере находится вражеская горнодобывающая база, и задача миссии — прорваться к краю этого самого кратера хотя бы малой группой, что будет означать победу. Враг, разумеется, попытается любой ценой не подпустить Ская к базе. Кирсан попытался пощелкать переключателями связи, чтобы высказать Эваде все, что он о нем думает, но получил сообщение, что связь не установлена: враг задействовал активные средства радиоэлектронной борьбы. Тваюжмать. Он быстро просмотрел свою армию: костяк состоит из привычных «таранов», но имеются также их модифицированные экземпляры, «часовые», вооруженные одним дальнобойным рельсотроном вместо спаренных массдрайверов Гаусса, а также два десятка легких машин на «антигравитационной подушке» для разведки и огневой поддержки. Также возможен один сброс резерва, если Скай заполнит шкалу «успеха», уничтожая вражескую технику и развивая наступление. К слову, что там у врага? Он выдвинул вперед авангард и бегло просмотрел сводку: состав сил противника неизвестен, но следует ожидать, что в распоряжении вражеского легата вдвое больший тоннаж армии и превосходство по числу единиц при существенном отставании в качестве отдельной боевой машины. Дополнительное преимущество противника в том, что он сидит не в уязвимом коммодуле на поле боя, а на самой базе, защищенной толстыми стенами. Ему не нужно беспокоиться за свою собственную жизнь. Скай указал коммодулю укромное местечко за холмом в складках местности и своим вестибулярным аппаратом почувствовал, как тот начал движение. Так, первая линия за укрытиями, валунами и на «своих» склонах: когда противник попрет, эти машины смогут стрелять «крест-накрест», будучи укрытыми от прострела «в лоб», при этом противник подставит борта. Вторая линия чуть дальше в углублениях будет принимать атаку. На значительном удалении, вровень с коммодулем, Кирсан расставил дальнобойных «часовых»: план в том, что видимость низкая, но всякая машина может стрелять вслепую, наводясь по данным о местоположении противника, переданным остальными. Таким образом, «часовые» будут стрелять как бы из невидимости. Дополнительно он задал им инструкцию на время перезарядки, которая у них занимает свыше шести секунд,приседать, опускаясь на днище и таким образом почти полностью скрываясь за укрытием. Расставив на флангах легкую технику и пару с тыла — мало ли что — Скай осторожно двинул вперед одного разведчика и практически сразу обнаружил приближающегося врага. Эти машины он узнал сразу: шагоходы, передвигающиеся на шести конечностях и имеющие странный, гротескный насекомообразный дизайн. Раньше, когда Кирсан встречался в матчах против компьютера, он не придавал их внешности особого значения: ну мало ли что там за фантазия у дизайнера, создававшего трехмерные модели. Но теперь, столкнувшись с ними в реальном бою, Скаю стало жутко. Они — не плод фантазии дизайнера, это машины, созданные чуждым, неведомым разумом неизвестного противника. Что ж, хотя бы одно стало совершенно ясно: враги — не люди. Противник немедленно открыл огонь по разведчику. Скай отвел его обратно, но тот, двигаясь зигзагами и отстреливаясь из мелкокалиберной пушки, все же не ушел: слишком много трассеров неслось ему вослед. Скаут получил серию попаданий, рухнул на каменистый грунт, пару раз кувыркнулся, теряя части, а затем получил дополнительно пару мощных плюх и пропал с экрана. Однако «часовые» успели отыграть эту потерю, дав залп с большой дистанции. По меньшей мере один из них попал: подбитый разведчик успел передать данные о том, что вражеский легкий шагоход, идущий в первой линии, получил попадание навылет и практически взорвался. Кирсан приготовился отражать атаку, корректируя свой боевой порядок сообразно увиденному порядку противника и голосом приказал искину добавить «часовым» установку при выстреле выбирать мишенью самый крупный вражеский юнит из доступных. Однако противник не появился: он явно занял оборонительные позиции и тоже приготовился отбивать нападение. Ну оно и понятно, агрессор-то Скай… Идея перейти в наступление сразу показалась дохлой: по опыту своих игр против такого противника Кирсан знал, что все подобные машины имеют на передних двух, а порой и четырех ногах бронещитки и умеют занимать оборонительную позу, ложась на грунт брюхом и ставя передние ноги перед собой. Щитки при этом закрывают почти весь корпус, кроме орудия спереди или на спине, и на уничтожение такого шагохода требуется на несколько попаданий больше, чем обычно. С другой стороны… если противник сейчас так и сделал, то он не двигается. И Скай пустил в пелену песчаной бури второго разведчика, проложив маршрут по дуге таким образом, чтобы он увидел только передний край вражеских порядков и снова скрылся в вихрях пыли. Затея сработала: разведчик высветил вражеские машины и сумел уйти, получив несколько попаданий. Частично его спас силовой щит, но одно попадание нанесло повреждения, и скаут вернулся, несколько накренившись. Скай посадил его на днище перед своими рядами: второй такой рейд ему уже не сделать, а вот пушка его в порядке, как огневая поддержка еще послужит. Затем он проложил маршруты еще для двух скаутов, в двух разных местах с интервалом в восемь секунд, и запустил выполнение. Первый же скаут из двух обнаружил, что одна вражеская машина из второго ряда горит, а другая уткнулась носом в землю, потеряв ход. Неплохой размен за средние повреждения легкой машины. По второму засвету «часовые» отработали не так эффективно, потому что второй скаут не обнаружил новых явно подбитых, зато по его собственному засвету залп пришелся очень хорошо, одна тяжелая машина противника вспыхнула и сразу же взорвалась. Оба разведчика получили лишь по паре попаданий, при этом третий вернулся вообще без повреждений, хоть и с просаженным в ноль щитом. Скай посадил обоих в закрытую позицию перезаряжать щит, а сам навел все шесть «часовых» и дал залп по тому месту, где находился обездвиженный шагоход. На экране появилась пиктограмма «тут был взрыв». Четвертый разведчик оказался менее удачливым: получив от тяжелой машины противника мощное попадание, он развалился на части и загорелся, но «часовые» добились четырех попаданий. Урон остался неизвестен, если не считать облако обломков, вылетевшее из одного шагохода: навылет, скорее всего, готов. Противник открыл ураганный огонь вслепую, главным образом из пушек, аналогичных тем, что у «таранов». Тут, там, здесь и вообще везде вверх поднялись клубы пыли и фонтаны щебенки, но боевые машины Кирсана получили лишь несколько попаданий, и их «тараны» выдержали практически без вреда для себя. Потом начали бухать вслепую пушки побольше. Вражеский аналог «часовых» оказался не «снайпером с рельсой», а «суперкартечницей». Рой снарядов, по калибру и мощи несильно уступающих таковым у таранов, накрывал цель и пространство вокруг нее, вызывая многочисленные попадания. Поначалу этот обстрел Ская не впечатлил, но затем он обратил внимание, что у «таранов» начинают просаживаться энергощиты. Ну да, много попаданий — много потерь заряда батарей, при том, что нанести сильный вред по собственно броне они бы не смогли. Скай отключил щиты у всех таранов и сразу же был за это наказан: одному практически оторвало правое орудие, а второй поймал буквально «в лицо» полновесный выстрел и получил значительные повреждения сенсоров, отчего стрелять теперь сможет только по данным с других машин. Но Кирсан сжал зубы и остался непреклонен: он встретит противника с полными щитами, при том, что основная функция этих «ходячих картечниц» именно в понижении щитов противника, нанести фатальные повреждения одним выстрелом, как «часовой», они не могут. Он запустил еще одного разведчика и по его засвету выбил противнику две легкие машины, обе сразу поделились на ноль. Разведчик не ушел: упал и загорелся. Однако, сгорая, он все еще продолжал работать и слать данные, десять секунд Кирсан наблюдал, как вражеские порядки принимают подкрепление и расползаются вширь, а затем навел «часовых» на самый мощный по габаритам шагающий танк и дал по нему залп. Тот моментально вспыхнул и опрокинулся. Только затем враг догадался, что данные передает подбитый разведчик, и добил его. Еще один «таран» получил почти полновесное попадание картечью и перекрасился в темный цвет: потеря оборудования лазерной связи. Танк вышел из подчинения и дальше будет сражаться по своему усмотрению, то есть, все еще в строю. На данный момент Скай потерял уничтоженными только три легких скаута — но у него их еще пятнадцать совершенно целых. Он может долго играть в «снайперов-невидимок». И противник тоже это понял, потому что очередной скаут столкнулся с наступающими машинами противника ближе, чем это было запланировано, и сразу же рассыпался в пыль, разорванный очередями скорострельных пушек. Вражеский легат попер в наступление. Сражение Кирсан сглотнул и вытер о штаны вспотевшие ладони. Ну, началось. До сего момента все еще было похоже на игру, но теперь… Теперь потерю коммодуля Скай не успеет осознать, потому что находится внутри него. С учетом того, что коммодуль не имеет серьезной брони, одна плюха — и привет. Верней, «и пока». Начало полномасштабной рубки пошло со значительным перевесом для Кирсана: враг даже как-то обескуражился, обнаружив на «таранах» заряженные силовые щиты, и первая волна легких машин оказалась перемолота сдвоенными массдрайверами «таранов» в мелкий металлический фарш, но затем «суперкартечницы» начали бить прямой наводкой и нанесли значительный ущерб до того, как Кирсан сумел отфокусить их «часовыми». Следующие пять минут были самыми адскими в прогеймерской карьере Ская. Самой серьезной недоработкой стало то, что он не прописал «таранам» правило, по которому стрелять надо не по тому противнику, по которому легче всего попасть, то есть ближайшему, а по тому, кому есть шанс нанести критические повреждения с одного выстрела. Легкие и средние машины противника действительно уступают «таранам» во всем — в огневой мощи, в защите, живучести — и могут быть уничтожены с одного удачного попадания, но «в лоб» длинная узкая блохообразная машина не так легко убивается, а стоит ей сесть на брюхо и закрыться щитками на ногах… Эти машины могли сожрать несколько попаданий и остаться без ног, но все еще продолжать стрелять. Скаю пришлось буквально прыгать выше головы, вручную задавая цели своим машинам, и обгонять собственный нос, одновременно выводя на огневую позицию одни «тараны» и пряча другие. Первая линия шагающих танков, укрытая от прострела «в лоб», его очень выручила, поскольку не требовала целеуказания и по умолчанию стреляла в подставляемые борта, однако вскоре пала: разворачиваясь влево, чтобы влупить дуплетом в слабобронированный борт, «таран» автоматически подставлял слабобронированную спину противникам справа. Тем не менее, из этих пяти минут первые две были еще не очень жесткими: второй-третий круг ада, не более. Превосходство балларанских машин над чужими проявилось в полной мере, потому что многие «тараны» первой линии, получив тяжелейшие повреждения, все еще продолжали отстреливаться, даже потеряв конечности, одно из двух орудий и кучу внутренних систем. Те, которым выбивали вооружение полностью, по умолчанию проявили способность притворяться уничтоженными: связь с ними терял даже Скай, для вражеского легата неподвижная дымящаяся машина, распластавшаяся на брюхе и ничего не излучающая, то есть выбитая из цепи, тем более казалась мертвой. Но стоило рядом оказаться наступающему шагоходу противника, как многие «тараны», уже помеченные как уничтоженные даже для своего оператора, мощно взрывались, а те, которые могли еще передвигаться, внезапно поднимались и делали несколько шагов к противнику перед самоуничтожением. Эта способность нанесла противнику не только прямой ущерб: обжегшись на горячем, легат противника стал дуть и на холодное, вручную заставляя свои машины расстреливать все выбитые танки Ская, в том числе и те, которые были действительно полностью уничтожены. Благодаря этому некоторые «тараны» уже после гибели дополнительно приняли на себя еще больше огня, чем понадобилось для их уничтожения. Вторая линия тоже изрядно поредела и противник подошел на короткую дистанцию, в пределах досягаемости оказались уже и «часовые». До коммодуля по прямой осталось пятьсот метров, два «часовых» уничтожены, ни единого целого «тарана», хотя они все еще бодро отстреливаются. От армии противника осталось не так много, и теперь стал более заметен микроконтроль вражеского легата: он грамотно ставит свои машины в оборонительный режим и по частям медленно сближается, а не прет вперед единой массой. Бой достиг критической фазы, как сказали бы в Древнем Риме, «дело дошло до триариев». И Скай понял, что именно сейчас — последняя возможность выбросить свой последний козырь. Используя самые битые из скаутов как звенья передачи, он направил все уцелевшие легкие машины в стремительный фланговый обход. Надежда одна: если база противника находится в глубине кратера, то для построения цепочки он должен поставить одну машину на краю и еще несколько от края до основных сил. И сейчас, когда оба легата напрягают последние силы, эта цепочка будет тонкой, как никогда. Появление из пылевых облаков нескольких легких машин стало для противника сюрпризом, но не то, чтоб большим: он поставил в цепочку не самые слабые машины, а средние. Одновременно часть фланга пошла в сторону, чтобы найти побитые «звенья» цепи Ская и прервать их. Это ему даже удалось, но к тому времени Кирсан уже задал своим скаутам три последовательные цели. Связь с ними прервалась, но противник, противодействуя обходу, разделил основные силы, отправив в сторону свои фланговые машины, и основная армия осталась в меньшинстве. Скай немедленно перешел в наступление, отчаянно сберегая каждый «таран», и сумел подбить еще несколько вражеских шагоходов, ничего не потеряв. Затем возник напряженный момент, и Кирсан даже подумал о том, чтобы двинуть вперед «часовых» как наиболее целых, оставив себя самого вообще без прикрытия, но тут что-то изменилось. Враг перестал активно маневрировать, его машины внезапно стали пассивно отстреливаться, и тогда Скай понял: цепочка разорвана. Скауты все же выполнили задание и остатки армии противника лишены командования. Он укрыл «тараны» и последовательно расстрелял самые уязвимые цели «часовыми», а затем добил остальное. Выдвинул вперед авангард из самого избитого «тарана», передвинул остальные, затем пару «часовых» — и только потом перетащил вперед, в неглубокий овраг, свой коммодуль. Продвигаясь вперед, он обнаружил еще одну «картечницу» и потерял от выстрела с короткой дистанции самого первого «тарана», а затем расстрелял массивный вражеский шагоход. Кажется, это последний, ну или на краю он встретит еще пару-тройку, но вроде бы это… А затем головной «таран» достиг края кратера и через его сенсоры Кирсан увидел вражескую базу. На дне кратера тут и там разбросаны сооружения, в которых узнается промышленная инфраструктура. Непонятно, что это все такое — но видно, что промышленность. Сбоку группа то ли домиков, то ли цистерн, то ли хранилищ — вот и вся база… И тут со дна поднялись один за другим три массивных летающих корабля. Вот черт, а ведь воздушную атаку отбивать-то и нечем! И в тот момент, когда он пытался навести «часовых» на эти корабли, экран мигнул и с него пропали элементы интерфейса. Что за хрень?!! — Скай, надень дыхательную маску, которая висит на дверце кабины, и выходи наружу, — протрещал в наушниках голос Варды.