Иван Витальевич Безродный * * * Иван Витальевич Безродный СТАТУЭТКА ЭПОХИ МИН Комиссар Лежен откинулся на спинку стула и со страдальческим видом уставился в потолок. С этим пройдохой Луи разговаривать было просто невыносимо. Впрочем, как и всегда. — Шарль, доколе полиция в нашем лице будет терпеть это ничтожество? — риторически произнес он с безучастным видом. — Может, прогоним его по полной программе? Помощник комиссара Шарль, высокий широкоплечий детина, наклонился к посетителю и по-отечески положил на его плечо свою огромную мускулистую руку. — Мы тебя предупреждаем, дорогой ты наш, — ласково сказал он Луи, — если ты не будешь паинькой, нам придется разговаривать с тобой несколько по-иному, усек? Маленький забитый человечек в потертом пиджачке и засаленной рубашке нервно заерзал на скрипящем стуле, дрожащими пальцами поправляя широкий желтый галстук — последний писк парижской моды. У него было узкое, покрытое оспинами лицо, острый нос, прилизанные, давно немытые волосы и маленькие черные глазки, беспокойно шнырявшие по сторонам. Он владел небольшим ресторанчиком, имел неплохие связи в преступном мире, занимался контрабандой, скупкой краденного, подделкой документов и тому подобным. Полиция Парижа закрывала на все это глаза, потому что Луи был информатором. Ценным информатором. — Что тебе еще известно?! — рявкнул неожиданно Шарль ему прямо в ухо. — Я… это… В четверг вечером, в казино «Парадиз» встречаются Большой Сэм и кто-то из Синих. По-моему, Лысый, хотя, возможно, появится и лично Кэп. Намечается крупная разборка… — Это уже интереснее, — кивнул головой комиссар. — Сколько человек будет там всего? — Н… не знаю… Но, думаю, не менее пяти с каждой стороны. — Замечательно, — Лежен сделал пометки в своем блокноте. — Что еще? — Все, — осмелился произнести Луи и виновато потупился. Скорее бы выбраться из этого треклятого места! — Да ну?! — Шарль направил свет настольной лампы прямо ему в лицо. — А если подумать? — Если подумать… — промямлил Луи и заерзал еще больше. — Ваш этот… как его… Ну, Дюбуа, что ли… — Бювуа? — подсказал Шарль. — Ты имеешь в виду Бювуа? Комиссар насторожился. — Да… Бювуа. Синие не доверяют ему. Его… могут раскусить. У него будут неприятности. Шарль озабоченно переглянулся с Леженом. — Это у тебя будут неприятности, если с ним что-нибудь случится! — снова рявкнул помощник. — Ты меня понял?! — Я-то что?.. — испуганно пролепетал Луи. — Уберите, пожалуйста, свет, вы же знаете, у меня больные глаза… — А у меня больная печень, — отрезал Шарль, но лампу отодвинул. — Мы это и без тебя знали, — соврал он, не моргнув глазом, — и меры примем. Но тебя предупреждаем… — Что вы, что вы!.. Вы же знаете меня! — Вот именно, — заметил Шарль. — И это все? — Лежен закурил сигару. — Да, — выдохнул Луи. — Думай еще. Шевели извилинами. Луи принялся думать еще, пытаясь шевелить немногочисленными извилинами. Полицейские терпеливо ждали. Человечек морщил лоб, тоскливо вздыхал, сопел, барабанил пальцами по коленкам, закидывая то левую ногу на правую, то правую на левую, но умные мысли не шли к нему. Черт, передушил бы их собственными руками, с ненавистью думал он. Проклятые фараоны!.. Надо же было этой весной так глупо попасться им в лапы! — Ну, — через минуту осведомился Шарль. — Родил? Луи скорбно поджал тонкие синюшные губы и рассеянно завертел золотой авторучкой комиссара, большой и весьма дорогой. Это был подарок Лежену от Департамента за отличную службу. — Эй, эй! — комиссар с трудом выхватил из его рук памятную ручку. — Не хапай чужое добро. В прошлый раз ты у меня зажигалку унес. Совсем обалдел, что ли? — Извините, комиссар, — виновато пробормотал Луи, — не сдержался, забылся… — Хе, нечего себе, «забылся»! — Шарль от возмущения покраснел. — Ты эти штучки брось, слышишь! Клептоман несчастный… Лечиться надо. — Надо, — совсем сникнув, произнесло маленькое ничтожество. — Но… В прошлый раз подобных сведений вам хватило… — Так у тебя больше для нас ничего нет? — Я сожалею, господа… — Ты свободен, — резко сказал комиссар. Человечек недоуменно уставился на него, еще не веря, что так легко отделался. — Ступай, ступай, пока мы не передумали! Луи неуверенно поднялся. — Я… могу идти? — Иди, иди, — ласково произнес помощник и хищно улыбнулся. Луи, не смея оглянуться, маленькими шажками принялся пробираться к выходу, осторожно обходя ухмыляющегося Шарля. Когда он был уже почти у цели, комиссар сладко потянулся, и, как бы невзначай, сказал: — А завтра мы вызовем тебя на допрос по делу о Симеоне. Помнишь такого парнишу? И твою посылку из Австрии припомним… Луи замер, пораженно открыв рот. Его рука, протянутая к ручке двери, осталась висеть в воздухе. — А что делать, — пояснил Шарль, широко улыбаясь, — с раскрываемостью у нас в этом месяце что-то неважно, вот и приходится поднимать старые дела. Ты уж не обессудь… Луи с трудом проглотил в горле комок. В его глазах отчетливо был виден страх. Жуткий страх. — Но, если бы нам еще чем-нибудь помог… — продолжил Лежен. — Мы были бы тебе очень благодарны! — докончил за него помощник, тужась, чтобы не захохотать во всю глотку. Луи надул щеки и округлил глаза. Так просто его не собирались отпускать, факт. — Ты ведь хороший мальчик, правда? — Шарль обнял его за плечи. — Умный. Послушный. Воспитанный. У тебя трое детей, а жене необходима операция… — Не трогайте мою жену! — прохрипел Луи. — Ну, тогда думай… Садись! — помощник силой опустил информатора на стул. — Что тебе известно еще? Советую поднапрячь мозги! Отыщи свою единственную извилину и пошевели-ка ею поинтенсивнее! Луи отсутствующим взглядом обвел кабинет комиссара. — Мне стало известно, — наконец, медленно произнес он, облизывая губы, — случайно, что… м-м-м… — Что? — Сегодня из Швейцарии прибывает один тип… — Когда? Для чего? Имя? — Его кличка Маэстро. Это страшный человек… — Я тоже люблю детей, — хмыкнул Шарль. — Мы тебе не институт благородных девиц! Ну?