– Круто! – оценил ездовой. – Кардинальное решение. В кармане у Львова затренькал другой телефон, тот, что держал для связи с Рустамом. – У меня еще есть! – со смехом показал его водителю и принял вызов. – Груз прошел границу, – сообщил генацвале. – Замечательно! Встречаемся завтра в Адлере. Где именно – сам скажешь…. Брат, разворачиваемся! – скомандовал шоферу. – Планы поменялись, надо ехать в Сочи. По деньгам не обижу. Он сделал еще один звонок: – Доча, это папа. Привет! Я еду к вам, в Сочи. Встречаемся… Краванова била тревогу: «Ситуация выходит из – под контроля. Рустам и Львов захватили товар и скрылись вместе с Исламом. Есть основания опасаться, что товар может быть переправлен помимо нас. Выявить коридор не удастся». «Не волнуйтесь, ситуация под контролем у тех, кто отслеживает контейнер. Доставляйте пиротехнику в Крым и возвращайтесь», – ответил полковник Омельченко капитану Каравановой. Накануне он имел обстоятельный разговор с полковником Грушиным. Кафе «Эфенди», в котором Евгений встретился с Рустамом, было малоприметным, ничем не выделяющимся в общей массе схожих заведений. Рустам сидел какой-то задумчивый. – Хочу обратить внимание на одну вещь, – сказал он Львову после приветствия. – Никто из нас не сможет жить спокойно, пока здравствует заказчик. Хочешь узнать, кто он? Я тебе скажу. Его имя – Салех – аль – Мубаси. Полевой командир, воюющий в Сирии против Асада. И еще – агент ЦРУ. Львов присвистнул. Рустам рассказал ему, что задумал Гарипов. «Пути господни неисповедимы, – думал подполковник СВР, слушая бывшего командира спецназа. – Террорист решил нам помочь?» – А с оплатой, сказал, будет решать, как доберется до места… если останется жив, – подытожил Рустам. – Не попытаются ли они открыть контейнер самостоятельно в своей лаборатории? Львов покачал головой: – Они знают, что будет дальше. Продукт мгновенно зальет дезинфицирующий раствор. Потеряют товар, и все. Подельники отправились в домик, который снял Рустам. – Обожаю частный сектор! – воскликнул Евгений. – Зеленые беседки во дворе, беззаботных соседей… В аэропорту Трабзон Ислама встречал мужчина средних лет, имеющий вид бизнесмена. Гарипов знал его имя – Айташ, правда, не был уверен, что оно настоящее. От Мубаса он слышал, что Айташ является сотрудником МИТ – турецкой разведки, поддерживает контакт с американцами. Свободно владеет английским. – Салам алейкум! – приветствовал турок Гарипова. – Груз прибудет в морской порт Трабзон через шесть часов, как я узнал, – сообщил он. – Пока можно поехать в отель… Принятый товар уложили в грузовой микроавтобус. Айташ сам сел за руль. Отправились в Шанлыурфу – город, расположенный неподалеку от сирийской границы, популярный среди туристов и паломников. Интересовали, конечно, не достопримечательности сейчас. Пунктом назначения являлся частный военный госпиталь. Поговаривали, медицинское заведение принадлежит одной влиятельной особе, приближенной к правительству Турции. Брат Ислама Рашид, получивший две пули от Асада, лечился здесь как один якобы из числа гражданского населения соседней страны, пострадавшего в ходе вооруженного конфликта. Сегодня в больничном садике Гарипов приметил еще одного «мирного сирийца», с которым вместе драпал от Подкованного холма, – таджика! Тот Ислама не видел пока. Гарипов тихонько подкрался сзади и хлопнул его по плечу: – Здорово, басмач! – А-а! – «басмач» дернулся, вскрикнув от боли. – Ой, извини, – попросил прощения Гарипов. – Что, схватил-таки пулю от товарища Сухова? Лопоухий боец, с виду забуревший, посмотрел на своего бывшего командира с укоризной. Юмора он не понял, сказал, что был ранен в конце боя, а убили… – он стал перечислять имена бывших учеников Гарипова по муаскару, наивно полагая, что Ислам их всех помнит. – Теснят вас, стало быть? – сделал вывод Гарипов. – А скоро и вовсе изведут. Потому что от тайги до британских морей красная армия всех сильней!.. Главный врач госпиталя кивнул Гарипову, как знакомому, но руки не подал. Гарипов на него не пенял, – понимал, что просвещенному доктору не нравится лечить бандитов, к коим причисляет и Гарипова, но он человек подневольный. В сравнении с тем, что насовершал сам Гарипов, врача можно было смело записывать в праведники. За спиной доктора мелькнуло вдруг еще одно знакомое, но уже женское лицо – Фатима, личный врач и близкая, во всех отношениях, помощница Аль-Мубаси. Она здесь что делает? Доктор сказал, что военные грузовики привезут новую партию раненых вечером, и, после санобработки, снова уйдут в Сирию. В одном из грузовиков намеревался отправиться и Гарипов со своим «товаром». Айташ проводит до границы, чтобы там проблем не возникло, а за проволокой встретят люди Аль-Мубаси. Пока же бывший российский пограничник пошел прогуляться по древней Урфе. Побродил узкими улочками старого города, дошел до мечети у пещеры Авраама, покормил священных карпов в пруду, – может, спишется ему немного грехов? Доверчивые рыбы щекотно тыкались в руки. Гарипов посматривал на часы, – сколько ему мирной жизни осталось?.. Добрался до нового лагеря Аль— Мубаси без приключений. Амир не сидел в апартаментах, как прежде, да и апартаментов у него сейчас особых не было, как понял Гарипов. Находился среди своих бойцов, – похудевший, оживленный, со злым весельем в глазах. Одет в простую полевую форму, как все. В маленьком домике, оказавшемся обособленным от остальных, поскольку соседние были уничтожены во время бомбежки, амир сам разлил по чашкам зеленый чай и, кажется, был смущен этим. – Я отпустил Фатиму, – сказал, будто извиняясь. – Ей сейчас здесь не место. Гарипов не стал говорить, что видел ее в госпитале, в Шанлыурфе. – Ты проделал большую работу, – похвалил Аль – Мубаси Ислама. – Расскажи же мне теперь, как все прошло, подробнее. Гарипов принялся рассказывать, и по вопросам Мубаса понял, что его интересует то же, что во время всей операции интересовало самого Ислама, – насколько российские спецслужбы просекли их задумку? Сложно судить… То, что Грузин выжил и требует компенсации, амира, казалось ничуть не тронуло. – Я заплачу ему, пусть сообщит код. То, что ты привез, следует доставить на базу в Ахиме, – повелел полевой командир. – Тебя проводят. Там находится передвижная лаборатория. План применения привезенного тобой продукта требует уточнения, – обстановка сейчас быстро меняется. Нужно дождаться данных разведки. Покидая домик амира, Гарипов встретил Голливуда. На вопрос, не попадал ли бывший оператор еще в передряги, тот ответил, что у них вся жизнь – одна сплошная передряга. Трудно не согласиться. До Ахимы Гарипов ехал долго, добрался поздно, остался на ночевку. Ему отвели комнату на втором этаже небольшого здания. Не спалось, – переутомился, переволновался. Услышал, с рассветом на базе пошло движение. Посмотрев в окно, увидел, как в длинный новенький трейлер – передвижную лабораторию – грузят его коробки, и та покидает территорию базы. А связь пропала! «В любом случае, мне надо смываться, – подумал Гарипов. – Сделал, что мог». Дальнейший план его состоял в том, чтобы добраться до известной ему больницы, выполнявшей функции сборного пункта, куда приходят за ранеными боевиками грузовики из Шанлыурфы, и где Ислама Гарипова знают, и вернуться в Турцию тем же путем, каким прибыл. Понимал, Мубас, оставаясь в живых, мог достать его, хоть на этой стороне, хоть на той. Надеялся, что Рустам сумеет передать куда следует координаты лагеря Мубаса, которые отправил ему Ислам, а ВКС России не промахнутся по цели. Машины с охраной, сопровождавшие его, ушли с лабораторией. Бородатый боец на воротах удивился, почему Ислам не ждет возвращения охраны, а хочет уехать один. «Мы встретимся по дороге», – успокоил бойца. Поначалу ему везло, – большую часть пути проехал без приключений, Мубас сделал ему хорошие документы. Бояться следовало лишь исламистов – от них добра не жди! И как раз на последнем блокпосту перед заветной больницей удача изменила. Блокпост оказался занят джихадистами. Гарипов слишком поздно увидел черное знамя с арабской вязью, нанесенной белой краской. Его хорошая машина являлась лакомым куском для бандитов. Ее сейчас реквизируют для дела построения нового халифата, а водитель в лучшем случае пойдет дальше пешком, но скорее всего, будет убит. Бывший пограничник оценил шлагбаум и сделал вывод, что непреодолимым препятствием для массивного радиатора его четырехколесного коня эта крашеная труба не станет. Сперва он стал притормаживать, делая вид, вид, будто готов подчиниться требованию остановиться, затем резко дал по газам. Труба шлагбаума отскочила в сторону, как щепка. Джип стал стремительно набирать ход. Вслед затрещали автоматные очереди. Ислам принялся хаотично петлять по дороге, видя, как пули выбивают куски асфальта впереди. Несколько раз звякнуло по машине, две пули пробили заднее и, одновременно, лобовое стекло, к счастью для водителя – справа от него. Он был уже довольно далеко от поста, и думал, что ушел, когда правый бок обожгло – прострелило навылет! В желтой пластмассе передней панели появилось отверстие, окаймленное его кровью. Гарипов судорожно вцепился в руль, хватая ртом воздух, стараясь удержаться на трассе, не съехать на обочину. Дорога впереди делала поворот, он должен был дотянуть до него, чтобы перестать быть видимым с блокпоста. Чувствовал, как рубашка становится мокрой. Диагностировал у себя сквозное ранение легкого. Требовалось скорее заткнуть входное и выходное отверстия, тогда имелся небольшой шанс доехать до больницы, до которой осталось недалеко. Он сорвал с себя берет, смял в ком, поднял вертикально спинку сидения, морщась от боли прижал этот ком спиной к сидению тем местом, в которое вошла пуля. Затем сложил в несколько слоев тряпку, найденную в дверном кармане, прижал ее левой рукой к груди. Рулил одной правой. Большая удача, что в машине коробка – автомат, не требовалось переключать скорости. Боль почти утихла. Его неудержимо клонило в сон. «Кровь уходит, уходит жизнь, – думал Гарипов. – Получил-таки по заслугам, аллаха не проведешь..!» Вот и больница. На сторожевом посту ему делают знак остановиться. Глядит на вооруженных людей, точно сквозь туман. Звучит предупредительная очередь в воздух. Автоматы уже нацелены на него. Убьют! «Да не шахид я, мать вашу! – шепчет, – Не смертник… Хотя – как посмотреть…» Мысли путаются. Он нажимает на тормоз. С трудом открыв дверь, шагает на асфальт. Ему кричат, чтобы поднял руки. Он не может поднять руки, он зажимает ими с двух сторон ранения. «Они не понимают. Сейчас будут стрелять», – думает Гарипов и в этот момент выключается, оседает на асфальт, заваливается на бок. – Присядь, Беньямин, – обратился Аль-Мубаси к Голливуду по имени, когда тот пришел по его зову, – надо поговорить. Ты обработал диск, что Ислам отснял в России? Давай. Я отошлю диск Фатиме. Тебе за товар торговаться с американцами, как договаривались. Мне пора сойти со сены, – Салех задумался. – Похоже, Ислам не привел по мою душу российскую контрразведку, как я ожидал. Коль скоро он такой молодец, идем по плану «Б». Тебе нужно сдать меня! Организуем твой побег. Возьмешь тот пикап, на котором вы с Исламом спаслись у Подкованного холма. Эта машина выглядит, как надо, – вся в решето, стекла разбиты. Тебе следует выйти на позиции русских, уходя от погони, но об этом я позабочусь. Да, не бойся ты! Люди мои уже попадали в плен, все они знают тебя, любой подтвердит, что ты был просто подневольным оператором и никогда не брал в руки оружия. Я ведь берег тебя, Беньямин, ты это знаешь. Попадешь под амнистию. Тем более, после того, как укажешь русским мое местоположение. – Салех, русские ведь не дураки, – осторожно возразил Голливуд. – Они понимают, что ты должен сменить место дислокации, когда твой человек пленен и может выдать. – Участники твоей погони якобы останутся уверены, что уничтожили беглеца. Устроим представление, – Аль-Мубаси подошел к одежной нише в стене, снял с вешалки бронежилет. – Примеряй, Беньямин. Это лучшая шкурка из всех, какие я держал в руках. Легкая, выдерживает попадание из «Калашникова». – Когда же мне нужно бежать? – спросил оператор. – Прямо сейчас, Беньямин. Машина заправлена, люди готовы. Надевай под одежду бронежилет! – А-а-а..? – Голливуд хотел что-то еще спросить, но понял, никакие вопросы ничего не изменят. – Посмотрись в зеркало, хорошо ли закрыта грудь, – предложил Мубас, пряча за спиной пистолет, после того, как Голливуд экипировался. Когда оператор отвернулся, Мубас дважды без интервала выстрелил ему в спину. Голливуд рухнул на пол, задев рукой стол. Упала и разбилась чашка. Голливуд с хрипом и завыванием ловил ртом воздух. Амир склонился над ним: – Извини, друг, так надо! – он вколол ему обезболивающее. – Тебя догоняли, в тебя стреляли… – Мубас с удовлетворением разглядел две дыры на кафтане раненого. – Полегчало немного? Поднимайся. Ты должен в точности исполнить, что скажу. Наше будущее зависит от тебя!.. По дороге, проходящей приблизительно в километре от объекта, охраняемого Грозненским отрядом российской военной полиции, в последнее время увеличилось движение транспорта, поскольку неподалеку велись бои, и требовалось обеспечение. Нужно было соблюдать бдительность, боевики использовали смертников, поэтому любая машина, сошедшая с трассы в сторону объекта, останавливалась полицейскими предупредительным огнем до выяснения, чей автомобиль. Коли свой, так вставал, после чего в рации звучала ругань, но то была не велика беда. Если же машина не прекращала движение, открывался огонь на поражение. Извините, война! В этот раз командир взвода старший лейтенант Тимургаев увидел, как с трассы съехала не одна, а три машины! Сначала одиночный пикап, за ним – еще пара, следовавшая на расстоянии. На равнине пара разделилась и повела пулеметный огонь по первой машине, которую она, очевидно, пыталась задержать. – Амирханов! Отсечь преследователей! – отдал Тимургаев приказ стрелку БТР. – Джашоев, срочно выясни, не соседи ли кого гоняют? Старлей Тимургаев наблюдал в бинокль, как скорострельная пушка проложила дорожку из песчаных фонтанов. Пикапы преследователей остановились – и один, и второй. Встал и беглец. Старлей видел, что с одного борта резина колес преследуемого автомобиля разорвана в лохмотья, и ехать машина дальше не может. А преследователи все продолжали палить по ней из пулеметов, затем ударил гранатомет, и машина взлетела на воздух! Пара преследователей, сделав свое дело, развернулась и пошла обратно к трассе. Но, до дороги сумел доехать лишь один автомобиль, – пушка старшины Джашоева не позволила другому, – бойцы пулеметного расчета попадали через борт. Убит был и водитель. Через открывшиеся ворота российской базы выехал бронеавтомобиль «Тайфун», – это командир отряда, заслушав доклад старшего лейтенанта Тимургаева, велел разобраться, кого «сседлали» его джигиты. Тимургаев с удивлением увидел, как в стороне от горящей на песке машины, – той, которую догоняли, – поднимается в рост человек, и, высоко подняв руки, идет навстречу подъезжающим российским полицейским. Ночь Львов проспал сном праведника, а поутру Рустам сообщил, что продавцу перевели остаток суммы. – Ты не боишься, что эта Лала нас кинет потом? – спросил при этом. – Она не дура. Чтобы всю жизнь прятаться?.. Ближе к вечеру Львов вошел в электронную почту с хозяйского компьютера. Принял и отправил несколько сообщений, и, довольный, вернулся к Рустаму: – Ну, все. Деньги Лала получила. Ждет указаний, куда переправить нашу долю. Вот код, сообщи Исламу, и… отметим? Отправились в знакомое уже кафе. Слух резали резкие голоса, доносившиеся от нескольких столиков в углу, составленных вместе. Там две небольшие компании мужчин «кавказской национальности», сидящие одна против другой, что-то чересчур оживленно обсуждали и, очевидно, проявляли взаимное недовольство. В какой-то момент один из мужчин, резко поднявшись, отшвырнул от себя тарелку так, что она полетела в сидящего напротив. Но, вряд ли конфликт имел гастрономическую подоплеку. Мужчины вскочили все разом и понеслось! Полетели в стороны стулья, был опрокинут стол, завязалась драка! Львов видел, как у Рустама загорелись глаза, он с силой оперся руками о столешницу, подавшись всем телом вперед, хотя его земляков, очевидно, среди дерущихся не было. – Пойдем – ка отсюда, Рустам! – Львов взял генацвале под руку, выложив купюры на стол. – Ну его на фиг! Дрянь дело – в чужом пиру похмелье. Нам своих приключений хватает. Персонал кафе, очевидно, вызвал полицию, и та не заставила себя ждать. Львов и его спутник увидели, как к заведению подлетели два «уазика». Внезапно послышались выстрелы. – Ой – ой! – воскликнул Львов. – Совсем плохо дело! Они вернулись в дом. Через некоторое время хозяин арендованного ими жилья принес худую весть: возле кафе убит полицейский. А еще через несколько минут пошла «движуха» по окрестным дворам. Оказалось, преступник, стрелявший в полицейского, сумел скрыться. Теперь район оцепили, и стражи порядка прочесывают территорию. За своего полицейские будут работать всерьез, – это было ясно. На лице Рустама отразилась озабоченность. – Мои документы в доме сгорели, – проворчал он, – а те, что пока выправил, – фуфло. Когда полиция подбиралась к их домику, он сказал Львову: – Черт бы их побрал! Я, пожалуй, пережду где-нибудь этот шухер. – Он удалился в угол дворика, оставив на столе свой телефон, легко перемахнул через каменный забор, выказав отличную спортивную форму, но дальше случилось неожиданное. Крики, удары, ругань за забором. Очевидно, Рустам попал прямо в руки полицейских. Естественно, тем его поведение в данной ситуации трудно было не посчитать подозрительным. Рустама сцапали, и теперь ему не стоило удивляться, что станут проверять на полную катушку. «Кажись, командировка окончена, – подумал Львов, беря в руки телефон Рустама, – надо лететь в Москву».