– Ну, вам виднее, Евгений Васильевич. Сестра и вправду на вас сильно обижена, а мне обижаться грех… Но, наша Рита, она все же загадочная личность. И, сказать по правде… – Анжела замолчала на полуслове. Хлопнула дверь и через калику прошла «загадочная личность» – Рита, собственной персоной. – Как тут обстановка? – сходу спросила Львова. – Привет! – кивнула Анжеле. Анжела пошла в дом. – Да, все тихо. Только Ирина потеряла Бояна. – Слушай, Львов, – легко, без напряга, восстановила Рита былые панибратские отношения с Евгением Васильевичем, – А чего это ваши сразу забрали у нас болгарина? А еще раньше – таможенного брокера? – Одно дело делаем. Они нашим сейчас нужнее… – Львов вынужден был прерваться, поскольку из дома вышла Машенька. Показалось, на улице стало темнее… Очевидно, появление Риты вслед за Львовым не могло оставить ее равнодушной. Свернула разом все свои «дела». – Здравствуй, дорогая сестра! – язвительно обратилась она к вновь прибывшей. – Вот что я хочу тебе сказать. Отец переоформил дом на мое имя, так что я теперь здесь хозяйка полноправная! И я не желаю больше видеть тебя в своем доме, понятно?! Так давно хотела это сказать! – Понятно, Мария Николаевна, чего же тут непонятного? – ответила Рита устало и странно – спокойно, без доли обычного своего скоморошества. – Я как раз попрощаться хотела, только… – она не стала торопиться с окончанием фразы, а смерила Машеньку взглядом от копны рыжих волос до ухоженных ног, обутых в голубенькие сланцы. – Что «только»?.. – не выдержала «полноправная хозяйка», тоже посмотрев на свои ноги. Вдруг с ними что-то не так? – Больше не называйте меня своей сестрой, Мария Николаевна. Ваша сестра – Маргарита Мишуткина – пребывает сейчас в Швейцарской клинике, где проходит лечение от наркотической зависимости. Ее мать нам очень помогла… – Что? В какой еще клинике? Ничего не понимаю!.. А ты кто? Откуда взялась? Что тебе от нас нужно? – Уже ничего. А кто я и откуда взялась, объяснит Николай Иванович. Думаю, начнет со своей давней командировки в Японию… А нам с Евгением Васильевичем, извините, пора, – Рита посмотрела на Львова. – Да нет, я бы хотел еще немного задержаться, – возразил ей Львов. – Пойдемте, провожу вас, многоуважаемая Рита. Позвольте, уж буду и дальше вас так называть? – Извольте, многоуважаемый Евгений Васильевич, – в голосе Риты вновь появились шутовские нотки. Оставив обескураженную Машеньку в одиночестве, Евгений и Рита покинули территорию особняка. – А ведь я до последнего считал, что Дед завербован, – сказал Львов. – Отсюда многие недоразумения. Может, зря мы с вами тогда разделились на МБР и СВР? Была бы единая база данных… – Главное, что американцы считали его своим агентом. – Они нас и привели к Деду. Как ни шифровались… – Боюсь только, что и родная дочь, – Рита кивнула на калитку, – думает про отца то же самое. Все эти годы, представь! И ничего не говорит ему. – И он ничего ей не рассказал? Дорого же дочь заплатила за его молчание… – Ты о чем? – Да, неважно… – Конгениально, что за вашим контейнером с заразой ближневосточные архаровцы под опекой «цэрэушников» сами стали охотиться. А вы им препятствия создавали, чтобы гладко не выходило, так? Выходило бы гладко – насторожились. Мы вот тоже Герховского попросили, чтобы на заводе палки в колеса чуток вставил. И Людочку я специально к нам в контору взяла, чтобы про Герховского в особняке транслировала. А ты думал, Машка? Не знала я, что шпионы настолько напугаются. Моя вина! – Как он, Герховский? – Из комы вышел, слава богу! – Хорошо… Значит, в кутузку это ты меня упекла его руками? – Ага, – просто призналась Рита. – Да, стоило. Видел бы ты свою самодовольную рожу! – Скажешь номер телефона? – спросил вдруг Львов. – Твой прежний ведь уже не отвечает. – Это еще зачем? – Рита напустила на себя серьезность. – Хочу тебя в кино пригласить. В «Фантастике» идет шпионский фильм. – Шпионский?! – переспросила Рита. – О, не-е-ет! Только не это. Согласна лишь на комедию. В крайнем случае – на мелодраму. Боковым зрением Евгений отметил, что отворилась калитка, появилась Машенька. Она была бледна. К отцу не пошла, а дожидалась теперь Львова, чтобы задать сперва ему все вопросы. – Я сейчас иду, Мария Николаевна! – возвысив голос, сказал он ей. Хозяйка скрылась за забором, закрыв за собой калитку. – Может, тебе лучше ее в кино пригласить? – тихонько спросила Рита. – Ты хоть не начинай! – так же тихо ответил Львов. Рита ущипнула его за бок, придав лицу садистское выражение, и пошла к своей «селедке» иностранного производства. – Жду звонка! – бросила через плечо комедиантка. – Вскружил голову девушке. «Если бы не предстоящий разговор с Машенькой, я был бы счастлив сейчас, как дурак!» – подумал Львов. Калитка вдруг широко распахнулась, и к ним выскочила взволнованная Ириша. – Рита! Ты здесь! А мне никто не сказал. Где Боян?! Рита остановилась перед своим авто. Молча посмотрела Ирише в глаза долгим взглядом, исполненным сострадания. Потом перевела взгляд на Львова, и этот взгляд уже выражал досаду. Ничего не ответив, села в машину, запустила мотор и резко дернула с места. – Куда? Стой! – воскликнула Ириша вслед удаляющейся широкой корме «селедки». – Да что такое?!! Где Боян? – Ириша готова была расплакаться. – Он сейчас занят, – брякнул Львов, не пойми чего, просто потому, что не в силах был дальше молчать. – Чем занят? Когда освободится? – Не знаю, – Львов собирался с мыслями для основательного разговора. – Может быть, через несколько лет. Ириша посмотрела на мать в поисках поддержки, потом – на Львова и снова на мать. «Здесь все сошли с ума? Все катится под откос?» – говорил ее взгляд. – Послушай, Ирина. Присядь – ка, – указал Евгений ей на скамейку возле калитки. – Присядьте, – посмотрел он на Машеньку. – Ира, ты умная, образованная девушка. Знаешь языки, – спасибо маме. Жила за границей, общаешься по скайпу со знакомыми из других стран, не потеряешься в любом аэропорту мира, сможешь взять такси и добраться, куда надо. Ты на голову выше многих своих сверстников. И, конечно, ты очень красивая. У тебя прекрасные перспективы в жизни. Ты достаточно ловкая, в хорошем смысле этого слова, умеешь заработать денежку. Но, при всем при этом, ты еще очень молодая, открытая и доверчивая девушка, и это прекрасно. Но, я хочу тебя предостеречь. На международной арене, куда ты ступила, так нельзя. Я вынужден дать тебе совет относиться к людям, встречаемым на этой арене, с определенным недоверием, как бы они к себе не располагали. Я бы даже сказал, – особенно, если они к себе располагают. – Что вы говорите? Я ничего… – Боян – один из таких людей, Ира. Тебе просто не повезло. Его целью изначально была вовсе не ты. Он – сотрудник разведки другого и, к сожалению, отнюдь не дружественного нам государства. Не случайно он оказался бок о бок с тобой в Штатах – славный парень, болгарский студент. Ему нужен был предлог, чтобы попасть в Россию, обосноваться рядом с твоим дедом, Николаем Ивановичем Зеленовым, имеющим связи на военном заводе «Пламя». Его задержала Федеральная служба безопасности. Мария Николаевна закрыла лицо руками. – Значит, все, что он мне говорил, – неправда? – спросила Ирина. – А вот этого я не знаю, Ира. Но, если честно, тоже очень хотел бы знать. Допускаю, что, говоря тебе о чувствах, он вовсе не кривил душой. Ну, а то, что хочет остаться в Нижнем, жениться на тебе, – точно правда. Другое дело, устроит ли тебя она, когда ты узнаешь, что это входило в его задание. Обустроиться в России Бояну требовалось основательно и надолго… Он может существенно облегчить свою участь, если согласится сотрудничать. И мне кажется, ты способна повлиять на его решение. Ирина долго молчала, опустив голову. Машенька сидела рядом, едва касаясь рукой плеча дочери и боясь пошевелиться. Львову показалось, она постарела лет на десять. Еще утром назвать ее «бабушкой» никому в голову бы не пришло, «девушкой» – запросто. – Евгений! – вдруг воскликнула Ириша. – Боян не убивал Юру, если вы его подозреваете! Он был со мной в то утро! – Дай-то бог, Ира! – искренне пожелал Львов. – Но, он неизбежно должен был информировать резидентуру о том, что возникла угроза провала. И шефы Бояна приняли меры… Вообще-то разведка – это борьба умов, а не кто кого перестреляет… – Львов увидел, что Ириша «поплыла». Что он ей объясняет? В какие дебри полез в такой момент? Она продолжила говорить свое: – Знаете, о чем он меня спросил недавно? Как бы я поступила, если бы вдруг поняла, что то дело, которым занимаюсь, не мое? Что меня привело к этому занятию честолюбие и ложные представления о нем? Я тогда не поняла, но сейчас, кажется, понимаю, о чем он говорил… Я смогу его увидеть? – спросила девушка. Она говорила так тихо, что Львов вынужден был прислушиваться, чтобы понимать. – Я узнаю, Ира. Думаю, сможешь. Она тупо молчала какое-то время, глядя себе под ноги. Мать обнимала дочь и тоже молчала. Все так же молчала. А Львову очень хотелось бы услышать, что она скажет, мать. – Мама, я хочу лечь, – сказала Ириша. Дочь, поддерживаемая матерью, ушла. Львов же присел вместо них на скамью. Следовало дождаться Машеньку. В том, что она вернется, не сомневался. Однако, ждать пришлось довольно долго, пока калитка вновь тихонько открылась. Хозяйка особняка вид имела такой, будто пережила кораблекрушение. Она сделала два неслышных шага и опустилась на скамейку рядом. Довольно долго молчала. – Кто эта женщина? – спросила наконец. – Она из ФСБ? – Неважно, кто Рита. Скорее всего, ты никогда ее больше не увидишь. Разобраться требуется с вами, Мария Николаевна. Машенька посмотрела на Львова. Но, он не ответил ей взглядом. Уставившись в одну точку перед собой, стал рассказывать так, словно читал по памяти, будто артист. – Вы были успешным преподавателем, прекрасным лектором. Любимы студентами, уважаемы коллегами. Вам прочили место заведующей кафедрой, так и вышло. У вас появлялись свои любимчики среди студентов, – какой преподаватель этим не грешит?.. На днях, еще до Бояна, одного из ваших прежних любимчиков задержала Федеральная служба безопасности. Боян, правда, успел с ним пообщаться. Не зря же он на юга ездил… Любимчик был заместителем начальника таможенного поста. Удивительно быстрая карьера для молодого человека! С прежним начальником этого поста, ныне пенсионером, когда-то имел дела ваш муж. Отношения сложились теплыми. Вы к нему в дом даже погостить приезжали. Море рядом. Воспользовались связями бывшего мужа, чтобы пристроить своего выпускника на хлебное место. Тот быстро пошел в гору… В университете про тебя сплетничали, что Мария Николаевна благоволит симпатичным студентам. Ты не стремилась опровергать подобные слухи. Они служили оправданием твоей поддержки кое-кого из студентов. От поступления до трудоустройства, что особенно важно. Ты – в разводе, личная жизнь никого не касается, пусть сплетницы завидуют, что ты нравишься юношам. Однако, вряд ли слухи были оправданы, поскольку покровительство твое имело иную природу… Я поговорил с некоторыми из твоих коллег, кого удалось найти, – все же время отпусков…. Сильная, успешная, современная женщина, которая знает себе цену и не торопится связывать себя новым браком, – так о тебе отзываются. На самом деле все обстоит несколько иначе. Измена мужа надломила тебя. Это была не легкомысленная интрижка на стороне, которую можно еще простить, а серьезная, основательная, так сказать, измена. Муж прочно вошел в отношения с другой женщиной. Развод виделся единственным выходом. Твой отец вскоре уехал в загранкомандировку. Поговорка «Беда не приходит одна» оказалась справедливой. Еще свежа была рана от разрыва с мужем, как к тебе неожиданно явился незнакомый, но почему-то осведомленный о делах твоего отца, человек. Он рассказал неприглядную историю, повергшую в шок. Твой отец за границей изнасиловал иностранку, – переводчицу, с которой работал. Тебе показали их совместные фото, а также копии документов, подтверждающие совершенное правонарушение – медицинскую справку, свидетельские показания, заявление потерпевшей. Их собрал и пока держит у себя шеф поруганной переводчицы, сказали тебе. Если эти документы попадут в полицию, отец сядет в японскую тюрьму, из которой вряд ли выйдет живым… К счастью, остается возможность замять скандал. Бюро выполняет переводы для некой радиотехнической корпорации, которую интересует одна тема, разработанная в Нижегородском университете. Речь шла о линейке особых антенн. Потерпевшую убедят не раздувать скандала, если бюро получит информацию, которую сможет продать радиотехнической корпорации. У тебя были хорошие отношения и с заведующим кафедрой радиофизики, и с проректором по науке. Ты выполняла переводы ко многим научным работам на европейские языки. Ты не могла не помочь отцу. К тому же, остаться без поддержки с двумя детьми на руках было бы крайне тяжело. Времена были трудные, в стране – перестройка. Преподавательской зарплаты не хватало на нормальную жизнь. Бывший супруг прогорел со своим кооперативом, и теперь распродавал имущество, чтобы расплатиться с долгами. Твоя мать была хозяйкой при своем муже, производственной карьеры не сделала. Помощи ждать было неоткуда. Своего отца в роли насильника ты представить не могла. И понимала, что вы попали в тщательно подготовленную ловушку. Незнакомец, что приходил к тебе, оказался председателем местного отделения Общества болгаро – российской дружбы. Такое теплое название… Нормальное прикрытие для шпиона. Возможно, Боян прибыл ему на замену в перспективе… Иного выхода, как согласиться с выставленными шантажистами условиями, ты не увидела. Отец благополучно вернулся из командировки. Ни словом не обмолвился о том, что пережил там. Однако, он переменился. Стал редко улыбаться. Завел каких-то знакомых – невидимок, про которых ничего не объяснял. Прежде секретов от семьи за ним не водилось. Все сопоставив, ты решила, что отца там тоже завербовали. О том, что сама попала в зависимость от шантажистов, ты ему решила не говорить, – легче отцу от этого не стало бы, – думала ты. Впрочем, кабала твоя оказалась не столь обременительна. Научными разработками университета «переводчики» больше не интересовались. Они просили от тебя другого – обычных, казалось бы, для преподавателя ВУЗа, неофициальных, скажем мягко, услуг, – оказывать поддержку при поступлении, то одному, то другому абитуриенту и помогать с трудоустройством по окончании университета. Твои связи позволяли. Необычным было то, кто продвигал этих «абитуриентов» и с какой целью. Ты ведь неглупая женщина, и понимала это. Нет, конвейером это не назовешь. Каждый из таких студентов – штучный товар. Каждый – человек с тщательно созданной биографией, у кого-то даже и подлинной. Ведь при поступлении на работу на режимное предприятие человека серьезно проверяют. За подопечных своих тебе не стыдно было похлопотать. Каждый хорошо учился. Все они, так или иначе, вели активную общественную жизнь. Один защищал честь ВУЗа на спартакиаде, другой становился командиром стройотряда, третий блистал на сцене КВН… Все они заслуживали протекции и получали ее. И вот теперь кто-то из них трудится в атомной промышленности, кто-то на оборонном заводе, кто-то в конструкторском бюро. Только не на благо родины, Машенька. Нашей с тобой, во всяком случае.