– Молодец, головорез, – не удержался Григорий Федорович. – Если надумаешь, я готов взять тебя к себе в контрразведку. Обещаю звание и должность. В кабинете главы КГБ остались только руководитель нелегальной разведки и Фауст. – Присаживайтесь, Павел Анатольевич. – Оказывается, Председатель знал сотрудника по имени и отчеству. – Я, конечно, не золотая рыбка, но если есть просьба, обращайтесь. Заслужили. – Что со Шмелем, товарищ генерал? – Все нормально. Потерял много крови, но врачи заверили, что операция прошла успешно, скоро пойдет на поправку. – У меня только одна просьба – оставьте меня в нелегальной разведке. – После такого переполоха? – усомнился собеседник. – Что скажете, Юрий Иванович? – Отпечатки пальцев на месте акции остались? – Не должны. Мы обработали руки «Фениксом». – Хорошо. На квартире в Лондоне мы тоже все почистили. Искать пальцы в закусочной бессмысленно. Значит, по этому вопросу чисто. Словесный портрет, пусть даже фото, это тоже поправимо. Но карантин на два-три года все равно необходим. – Согласен, – кивнул Председатель. – Куда отправите бойца? – Как вы знаете, мы воссоздаем подразделение разведчиков-нелегалов для действий в особый период. Вот туда, я думаю, ему и дорога. На европейском и американском направлении сотрудников мы подбираем, а вот на восточном, азиатском, направлении с кадрами у нас пока беда. Мы его как раз и присматривали к этому региону. Военные базы американцев в Турции, Эмиратах, Омане, Кувейте, да мало ли еще где. И авиационные, и военно-морские. Не забываем про Израиль, Пакистан, Афганистан. Сами знаете, товарищ председатель, сейчас вся Азия начинает бурлить. Кроме американцев, по мере развития там и Китай начинает свою игру. Дел хватит. Пока пусть изучит опыт схожих структур у противника, и будем готовить его к заброске на стратегический объект. – Чей опыт нам известен? – Наши нелегалы смогли пройти обучение в США, Германии, Израиле. Причем не только мужчины. Вот у французов пока не получается. Прежде всего нас интересует Служба действия в Службе внешней документации и контрразведки Франции. Это подразделение для активных действий по всему миру. Подготовка у них очень серьезная, богатый боевой опыт еще со времен Вьетнама и Алжира, но берут туда только граждан Франции в третьем поколении с очень серьезной проверкой. – Если туда так трудно попасть, значит, надо вербовать из тех, кто там уже служит. – Работаем над этим, товарищ генерал. Однако состав Службы действия засекречен и легендирован. Неизвестно, на кого выходить. – Известно, где находится их база? – подал голос Фауст. – Приблизительно. – Можно открыть рядом бар. Постепенно собирать информацию о людях, искать объект вербовки, просчитывать мотивы. Ресторанный опыт у меня теперь есть. – Новичок, открывший кафе рядом с режимным объектом? Внутренняя контрразведка сразу вцепится и будет копать, – возразил Юрий Иванович. – Хорошо. Кафе с женско-детским направлением открывает гражданка Франции. Ее проверяют. Все нормально. Ее посещает жених. Дело не выгорело, она почти разорилась, и тогда он через некоторое время все берет в свои руки и переориентирует заведение под мужской бар. Для декорации в качестве приманки развесим по стенам недействующий огнестрел и холодное оружие. Служивые люди на это точно отреагируют и потянутся. Товарищ генерал, поделитесь из закромов парой-тройкой пулеметов? – Зачем? – Я бы пулемет Максима поставил рядом с кассой в баре. Тогда и точку общепита можно было назвать «Максим». – В пику фешенебельному «Максиму». Смешно, – заметил начальник нелегальной разведки. – Только это французы. У них и так гонору хоть отбавляй, а тем более сотрудники элитной спецслужбы. К гражданскому будут относиться как к чужому, свысока. – Значит, у хозяина бара должен быть военный опыт для установления более тесных контактов, а уж постоять за себя я сумею, спесь собьем. Как говорит мой друг Сашка Подкидышев, «ничто так не сближает настоящих мужиков, как хорошая драка и крутая выпивка после нее». Проверено. – Повторяешься, Павел, – предостерег молодого коллегу опытный разведчик. – Этот прием прошел с американцами, но может не пройти с французами. Там был работяга, считай равный разносчику из бара, да и американцы менее подвержены сословным ограничениям. Другое дело – заносчивый француз, офицер боевой спецслужбы. Он не может уступить какому-то бармену. Это потеря лица. Так что придется сначала проиграть, потом восхищаться мастерством и предложить в качестве компенсации возможность пользоваться кредитом в заведении. Прижимистость в деньгах – это вторая после высокомерия национальная черта. – Спасибо, учту, товарищ полковник. – Насчет боевого опыта есть предложения? – напомнил Председатель КГБ. – Как сказать, товарищ генерал. У французов только одна структура сейчас принимает участие в боевых действиях и, кстати, берет туда как раз иностранцев. – Иностранный легион, – догадался хозяин кабинета и повернулся к старшему коллеге: – Юрий Иванович, у нас же есть возможность помочь товарищу туда попасть? – Можем. Там у нас есть блат. Заодно и парня спрячем на полтора-два года. Потом поможем демобилизоваться, лучше по ранению или по болезни. Это тоже можно организовать. Тогда он получит сначала вид на жительство с правом работы, сможет начать оформлять французское гражданство и будет, как дурак, законно жить в городе Париже, хозяином бара. – Значит, дело за малым, – тоже перешел на шутливый тон руководитель, – найти ему невесту. Ему ведь не каждая понравится. Павел скромно молчал. – Не каждая, – согласился Юрий Иванович. – Но эта точно понравится, гарантирую. Он не стал говорить, что имел в виду Светлану. Всему свое время. Девушка успешно прошла подготовку в спецшколе в Минске, сейчас стажировалась в Болгарии. Самые большие успехи у нее были как раз с французским языком. – Ну что, Фауст, – подвел итог Председатель. – Поздравляю, вы уже не стажер, а полноправный сотрудник нелегальной разведки КГБ СССР. Готовьтесь, ваша служба продолжается.