- Merci, - поблагодарил Гамаш, приняв салфетку. Бережно свернул ее и спрятал в карман. Затем занялся айфоном. - Я сделал это фото субботним утром и отправил Жану-Ги. Попросил его выяснить все, что он сможет. Он продемонстрировал фотографию Лакост. Ее учили не выказывать реакции на взгляды, звуки, слова. Принимать вещи во внимание, но оставаться бесстрастной. Большинство народу, доведись им наблюдать за ней, пока она изучала фотографию, не заметили бы каких-то явных изменений. Но Гамаш с Бовуаром слишком хорошо ее знали. Глаза Лакост едва заметно расширились. И чуть крепче сжались губы. Для высококвалифицированного следователя, занимающегося расследованием убийств, это было равносильно воплю. Она отняла глаза от айфона, ее взгляд метался между Гамашем и Бовуаром. - Это выглядит как Смерть, - произнесла она ровно, почти сухо. - Oui, - подтвердил Гамаш. - Именно так мы тогда и решили. Фигура на фотографии излучала силу, опасность. Было в ней нечто величественное. Спокойствие, уверенность. Неотвратимость. Разительный контраст с темным курганом, наваленным сейчас в углу погреба. На фото фигура смотрелась как Смерть. Здесь она смертью и обернулась. - И что вы сделали? - спросила Лакост. Гамаш попытался удобнее устроиться на жестком стуле. Он впервые должен был дать официальный ответ на этот вопрос, хотя, как он подозревал, не в последний раз. И он уже предвидел всеобщие ожидания - шеф-суперинтендант Сюртэ должен был что-то предпринять. Что угодно, чтобы предотвратить случившееся. - Я поговорил с ним. Спросил, кто он и чего хочет. Но он не ответил. Просто продолжал стоять там. И смотреть. - На что смотреть? - На магазины. Не знаю точно, на какой из них, конкретно. - И что случилось потом? - Ничего. Он просто стоял. - Два дня, - добавил Бовуар. - Pardon? - переспросила Лакост. - Он стоял там два дня, - повторил Бовуар. - В этом наряде? - Ну, вообще-то, он стоял не все время, - сказал Гамаш. - Я в тот первый вечер наблюдал за ним. Где-то посреди ночи он исчез, но было слишком темно, чтобы разглядеть, как он уходит. Я пошел спать. А утром он вернулся. Лакост сделала глубокий вдох, бросила взгляд назад, на уродливую глыбу на полу погреба, на коронера, склонившуюся над телом. Над ним… над ней. Вид кобрадора был жалкий, вся жизнь вытекла из него. Исчезла любая угроза, когда-либо исходившая от него. Он походил на животное, свернувшееся в углу, издохшее там. Отличие было лишь в том, что в этом сломленном существе не было ничего естественного. - Вы назвали ее кобрадором, - сказала Лакост. - Никогда не слышала о нем. По-испански, вы сказали? Гамаш поведал ей о кобрадоре во фраке. Про испанского сборщика долгов, преследующего и пристыжающего людей, вынуждая их выплачивать долги. Лакост внимала, озабоченно хмуря брови. Когда Гамаш закончил, она спросила: - То есть, кобрадор появился здесь, чтобы пристыдить кого-то и заставить его заплатить долг? - Не совсем так, - сказал Гамаш. - Современный вариант кобрадора немного отличается от прежнего. У нас тут старый вариант. Прародитель. Оригинальная версия. - И что же он такое? Гамаш повернулся к Жану-Ги, тот продолжил объяснения. Рассказал Лакост о том, что выяснил. Об острове. О жертвах чумы, проказы, о детях с врожденными пороками, о ведьмах. И о Совести, порожденной властями. - Кобрадоров брали под стражу, - сказал Гамаш. - И подвергали пыткам, заставляя сознаваться, кто они и откуда пришли. Не один не заговорил. Тех, кто не умер под пытками, казнили. Но им на смену приходили другие. Наконец властям удалось выяснить, откуда они, и тогда на остров отправили солдат. Солдаты убили всех. - Всех? - переспросила Лакост. Чтобы представить эту сцену - мужчин, женщин, детей - не хватало воображения. - Но случилось так, что некоторые уцелели, - продолжил Гамаш. - Может быть, на помощь им пришли сами солдаты, которым было отвратительно выполнять приказ. Их мучила, подумал Гамаш, их же собственная совесть. - Только не говорите мне, что повстречали на деревенском лугу разновидность древнего мстителя, - попросила Лакост. - Пришельца из темных веков. - Тебе в это не верится? - спросил Гамаш, и прежде чем Лакост успела ответить, улыбнулся. - Non. Я этого не утверждаю. Я просто говорю, что кто-то узнал о древнем кобрадоре и решил использовать идею для того, чтобы добиться желаемого. - Этим кем-то была Кати Эванс, - напомнила Лакост. - Нет, - сказал Гамаш. - Это не могла быть она. Я видел ее в бакалее, и в книжном, в то время, как кобрадор уже стоял на лугу. А Рейн-Мари видела, как Кати с мужем вчера вечером отправлялись на ужин в Кноультон. - Тогда, раз Кати Эванс не кобрадор, то кто же им был? На этот вопрос в данный момент ответить было невозможно. - И если она не кобрадор, - продолжила рассуждать Лакост, - тогда она могла быть его целью. Но почему же она в его наряде? Гамаш с Бовуаром покачали головами. - Кто бы это не сотворил, он давно уже скрылся, - заметил Бовуар. - Боюсь, что так, - согласился Гамаш. - От коронера узнаем точнее, но, по всей видимости, это случилось где-то среди ночи. Когда утром я вывел Анри с Грейси на прогулку, кобрадора на лугу не было. - В котором часу? - спросила Лакост. - В начале восьмого. - А когда вы в последний раз его видели? Гамаш задумался. - Прошлой ночью, но в котором часу он исчез, не могу сказать. - Но утром его уже не было? - спросила Лакост. - Что же произошло, как вы думаете? - Думаю, он ушел, потому что добился того, чего хотел. - И то, чего он хотел, была Кати Эванс? - заключила Лакост. - По всей вероятности, так. - Что же она такого совершила, - задумалась Лакост, - такого ужасного. Взгляд Гамаша застыл. Но смотрел он не в сторону погреба. В пустоту. - Что такое? - спросил его Жан-Ги. - В этом нет никакого смысла. - Правда? Чувак в черном плаще и маске не имеет смысла? Гамаш строго посмотрел на Бовуара, повернулся к Изабель Лакост. - Современный кобрадор это коллектор долгов, а не убийца. И оригинальный кобрадор, тот, что действовал во времена чумы, был совестью. Не убийцей. Даже когда его провоцировали, даже ради спасения собственной жизни, он не прибегал к насилию. Наш кобрадор вел себя прошлым вечером так же. Он рассказал им о вчерашней попытке самосуда. - Почему же он совершил убийство? - спросил Бовуар. Его вопрос был встречен молчанием.