Неверфелл кинулась за девочкой и обнаружила ее в коридоре. Зуэль стояла, привалившись спиной к стене. Судорожно сжатые кулаки красноречиво говорили о том, каких трудов ей стоило держать себя в руках. – Ты хоть понимаешь, – сдавленным голосом произнесла Зуэль, – какой опасности подвергнешь всех нас, если хоть что-то сделаешь неправильно? Даже крошечная оплошность может разгневать великого дворецкого – или спровоцировать войну с другим домом! – Зуэль закрыла глаза и поднесла дрожащие пальцы к щекам. – Подобным пирам предшествуют годы упорных тренировок. Некоторые из нас готовились к приему у великого дворецкого с раннего детства, едва только научившись ходить. – Прости… Мне очень жаль! – запинаясь, пробормотала Неверфелл. – Я не знала! – До нее вдруг дошло, что именно сказала Зуэль. – Так… для тебя это тоже первый пир? Губы Зуэль были растянуты все в той же приветливой и ободряющей улыбке, и даже долгий, исполненный горечи вздох не изменил их изгиб. – Предполагалось, что это будет мой дебют, – прошептала она. – Но теперь… Ты все испортила. – Тогда я не пойду, – запальчиво воскликнула Неверфелл. – Скажу мастеру Чилдерсину, что передумала. Притворюсь, что заболела… – Нет! – В голосе Зуэль прорезалась неподдельная тревога. – Если ты пойдешь на попятную после того, как поговорила со мной, он во всем обвинит меня. Он уже все решил, так что поздно что-то менять. А раз он поручил тебя моим заботам, отвечать за твои ошибки тоже буду я. Неверфелл неуверенно взяла Зуэль за руку, но та лежала в ее ладони холодная и безвольная, как кусок мыла. – Не волнуйся, на пиру я буду повторять за тобой, – заверила она Зуэль. – Или просто стану сидеть молча и глядеть по сторонам, как попугай в клетке. Только без чириканья и выдирания перьев. Обещаю, я сделаю все, что ты скажешь. Несколько секунд Зуэль безмолвно изучала их сцепленные руки. Лицо ее было безмятежным, как у фарфорового ангела. – Что ж, хорошо, – сказала она наконец спокойным и даже отчасти скучающим голосом. – Может, мы и справимся, если ты ничего не будешь делать. А теперь нам нужно вернуться. Забудь про салфетку. Тебя еще многому требуется обучить… Последовал длинный список запретов. Нельзя сморкаться, нельзя тыкать в людей мизинцем, нельзя чесать левую бровь, нельзя держать нож под таким углом, чтобы он отражал свет кому-нибудь в глаза – если, конечно, не хочешь вызвать человека на дуэль… Затвердив очередные правила, Неверфелл ознакомилась с кратким перечнем странных или на первый взгляд безобидных симптомов, а также с ядами, которые их вызывают. Ее пальцы теперь унизывали кольца с противоядиями. – Очень важно знать, что делать, если дядя Максим подаст сигнал тревоги. Помни, нам не позволят привести с собой свиту или охрану для защиты от наемных убийц. Конечно, ужасно признавать, что ты боишься за свою жизнь, но никто в здравом уме не явится на пир без тщательной подготовки. Нужно грамотно подобрать наряд, Лицо – и минимум восемьдесят два способа для того, чтобы избежать мучительной смерти. Неверфелл беспокойно огляделась, словно ожидая, что в комнате притаились восемьдесят два убийцы. Пальцы ныли под тяжестью колец. Все не то, чем кажется. Разумеется, и сама Неверфелл не была исключением, о чем она себе и напомнила. Все на пиру решат, что Максим Чилдерсин привел ее для забавы – или для того, чтобы защитить семью от Духов. Никто не догадается, что истинная цель Неверфелл – найти человека, который украл ее прошлое. Настал час отправляться на пир. Неверфелл к тому времени уже вся извелась и успела сто раз передумать. Но кости брошены, и, даже если в последний момент она решится сбежать, вряд ли каблуки изящных атласных туфелек позволят ей это сделать. Зеленое платье Неверфелл, к счастью, отличалось простым кроем, а волосы были убраны венком из шелкового плюща. Зуэль вышла с новой улыбкой, которую приберегла специально для пира. Неверфелл она напомнила о холодном мерцании серебра. Улыбка отлично сочеталась с элегантными украшениями светловолосой Зуэль. Обе девочки были в белых меховых накидках, но Неверфелл все равно дрожала. Это не укрылось от взгляда Зуэль; выйдя на улицу, она взяла Неверфелл под локоть. Рука Зуэль была теплой и крепкой, а взгляд решительным. Но Неверфелл так и не смогла разгадать, что означает ее улыбка. В конце улицы Неверфелл увидела парящие в воздухе паланкины: богато украшенные носилки были подвешены на веревках, а сверху и снизу под ними темнели шахты. Мужчины с мускулистыми плечами стояли у поворотных механизмов, готовые по приказу поднять носилки сквозь потолок или опустить вниз. Несколько монет из кошелька Максима Чилдерсина перекочевали им в руки. – Вниз, – сказал он. – К озеру. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.