Она открыла еще одну дверь и жестом приказала всем пройти в нее. Маше показалось, что с ними обращаются как с дрессированными собачками. Не хватало только обруча, через который они будут прыгать. И косточек – в качестве награды за послушание и сообразительность. Но в конце концов, она сама сделала выбор… Как видно, здесь не спешили объяснить, что с ними будут делать и как будут проходить съемки, Маша решила ничего не спрашивать. Возможно, участницы конкурса должны это знать? Женщины оказались в длинной комнате, посреди которой стоял стол. С одной стороны было несколько стульев, с другой – два кресла. В одном из этих кресел сидел мужчина лет пятидесяти с остроконечной бородкой, в дорогом костюме, второе заняла женщина в черном. Остальные расселись на стульях. – Давайте познакомимся, – проговорил мужчина, оглядев присутствующих. – То есть я-то уже знаю, как вас зовут, ознакомился с вашими анкетами, а я – Василий Андреевич. Мы с вами будем работать. Работать, я думаю, плодотворно. Для начала несколько несложных вопросов. Выигрывает та из вас, которая ответит первой. Он снова оглядел участниц и продолжил: – Чашка кофе и булочка вместе стоят сто двадцать рублей. Кофе на сто рублей дороже булочки. Сколько стоит булочка? – Двадцать рублей! – радостно выпалила полненькая Карина. Тема вопроса, видимо, была ей близка. Она победно оглядела остальных девушек – мол, знай наших! Маша хотела было согласиться с Кариной, но тут с ней случилось что-то странное. Она снова оказалась в том странном саду, в стеклянном саду своих видений. Но в то же время она оставалась в комнате, среди участников сомнительного шоу. Стол и люди вокруг него стали прозрачными, как стекло, Маша видела сквозь кожу голубоватые вены, больше того – она видела мысли и желания окружающих, видела тайные, скрытые мотивы их поступков… Это видение продолжалось какую-то долю секунды, и снова вокруг Маши была обычная комната, и Карина победно оглядывала остальных девушек. Глаза Василия Андреевича хитро блеснули – как будто Карина попалась в расставленную им ловушку. Но теперь Маша видела все иначе, чем прежде. Все, в том числе нехитрую задачку. Она быстро прикинула – если булочка стоит двадцать рублей, а вместе с кофе – сто двадцать, значит, кофе стоит сто рублей, то есть не на сто, а на восемьдесят рублей дороже булочки… значит, булочка стоит… – Булочка стоит десять рублей! – быстро проговорила она, пока до остальных не дошел смысл задачки. – Верно, – Василий Андреевич удовлетворенно кивнул и что-то записал на листке. – Как – десять? – удивленно пролепетала Карина. – Почему – десять? – Тогда кофе стоит сто десять, ровно на сто рублей дороже, чем булочка. Губы Карины обиженно скривились, Милена бросила на Машу недоброжелательный взгляд. – Ладно, продолжим. Пять человек за пять часов собирают пять корзинок черники. Сколько времени потребуется ста людям, чтобы собрать сто корзинок? Женщины задумались. На этот раз первой ответила Милена: – Сто часов. Маша представила сто энергичных старушек с корзинками, представила, как они ловко обирают усыпанные ягодами кустики. И снова сквозь эту мысленную картинку проступил стеклянный сад ее видений – и ответ выскочил сам собой: – Те же пять часов. – Правильно! – Василий Андреевич улыбнулся ей и снова что-то записал. – Постойте, почему пять? – удивленно проговорила Милена. – Им ведь надо собрать сто корзинок… – Но их и самих сто! – ответила Маша. На это раз Милена посмотрела на нее с открытой злостью. – Третья задача! – перебил их Василий Андреевич. – В пруду растут кувшинки. Каждый день их становится вдвое больше. Если за двадцать четыре дня они покроют весь пруд, то за сколько дней они покроют половину? Карина и Милена, наученные опытом первых вопросов, молчали. Первой нарушила тишину Елена: – За двенадцать дней! – А если подумать? Маша снова увидела стеклянный сад, волшебный сад своих видений, а посреди него – тенистый, сонный пруд, покрытый кувшинками. Если каждый день кувшинок в пруду становится вдвое больше и если за двадцать четыре дня они покрыли пруд целиком, значит, накануне они покрывали половину… – За двадцать три дня! – проговорила она тихо. – Почему за двадцать три? – спросила Елена – и тут у нее в глазах проступило понимание. – Да, действительно, двадцать три… тогда за последний день они покроют весь пруд… – Что за… – начала было Милена, но Василий Андреевич ее резко перебил: – Ну, и еще одна задачка. Скажите, какое слово здесь лишнее: арфа, огурец, табурет и баобаб. – Арфа! – снова первой выпалила Карина. – Почему? – осведомился Василий Андреевич. – Потому что она – музыкальный инструмент. – А по-моему, лишний здесь огурец, – возразила Маша. – Все остальные слова начинаются и кончаются на одну и ту же букву. На этот раз ей даже не пришлось прибегать к своим видениям – ответ всплыл у нее в голове сам собой. Вот просто стало все ясно. Да и не такая уж сложная эта загадка. – Хорошо, – Василий Андреевич что-то записал и поднялся со своего места. – Сейчас мы пройдем в другую комнату. Эльвира, проводите наших гостей… – Ну, ты даешь, – шепнула Милена, – на ходу подметки рвешь! Где ты этому научилась? Эльвира переглянулась с шефом, подошла к очередной двери, на этот раз ей понадобился ключ. Она открыла дверь, и все прошли в следующую комнату. Эта комната была гораздо больше предыдущих и не была на них похожа. Вместо обычной офисной мебели в ней были расставлены странные бесформенные предметы из полупрозрачного стекла, что-то вроде стеклянных кустов или скорее кораллов, обросших прозрачными отростками. Среди этих стеклянных кораллов были расставлены несколько стульев, посредине комнаты на небольшом столике находился какой-то электронный пульт. И снова Маша вспомнила стеклянный сад своих видений, на этот раз с куда большим основанием. – Садитесь! – проговорил Василий Андреевич. Женщины расселись. Эльвира встала в угол комнаты, Василий Андреевич занял место перед пультом. Убедившись, что все устроились, он нажал несколько кнопок. Тут же стеклянные кораллы засветились странным голубым сиянием. Это сияние становилось все сильнее и сильнее, затем оно начало пульсировать. Голова у Маши закружилась, ей показалось, что ее тело стало невесомым. Кажется, еще немного – и она взлетит… или растворится в пульсирующем свечении… А потом у нее возникло странное чувство, будто в этой пульсации скрыт некий тайный смысл, будто с ней говорит кто-то давно знакомый, но забытый… кто-то, кого она давно знает и кому она безоговорочно доверяет… будто этот давний знакомый что-то сообщает ей, что-то очень важное… Вдруг пульсация света прекратилась, а потом стеклянные кораллы погасли. Женщины переглядывались, они выглядели растерянными и удивленными. Василий Андреевич отошел от пульта, потирая руки, и проговорил: – Завтра мы продолжим. Сейчас Эльвира разместит вас по вашим комнатам… – Как – по комнатам? – забеспокоилась Милена. – Мы что – будем здесь ночевать? – Разумеется, – заговорила женщина в черном. – Завтра прямо с утра мы продолжим нашу работу. – Но я не сказала дома, что не вернусь… Вы не предупреждали, что так будет… И вообще, что это все значит, для чего все эти тесты, и когда будут съемки? Я ничего не понимаю… – Это – ваши проблемы. Если не хотите участвовать в съемках – пожалуйста, уезжайте. Никто вас силой не удерживает. Но только сейчас. Если же сейчас вы останетесь, тем самым вы подтвердите, что согласны участвовать в съемках шоу до самого конца. До того, как определится победитель… – Я… я согласна… – проговорила Милена после короткого раздумья, и оглядела остальных участниц. – Только сейчас я позвоню домой… я должна предупредить… Она достала телефон, потыкала пальцем в экран, и лицо ее удивленно вытянулось: – Нет связи… Елена тоже достала телефон – и у нее тоже ничего не получилось, сигнала не было. Она очень расстроилась: – Я должна поговорить с дочкой – иначе она не заснет… мы с ней обязательно разговариваем перед сном… Не сумев позвонить, Елена стала показывать всем фотографии дочки на том же телефоне. Хорошенькая девочка с голубыми глазами и золотистыми локонами… Маша не стала и пробовать звонить – толку-то? Тем более что вряд ли ее кто-то хватится. Вот если она ночевать не придет – тогда, конечно, заметят. Но тоже ничего делать не станут, не станут звонить в полицию или в больницы. А вот интересно, когда они забеспокоятся? Сколько должно пройти времени – неделя, месяц, год? Ну, это она, конечно, хватила. Наверное, завтра муж позвонит ей на работу, а там скажут, что она уехала в командировку. Вот так вот, все совпало. – Со связью здесь действительно проблемы, – Эльвира развела руками. – Такое уж тут место… сами видели – промзона… Так что – вы хотите уехать? – Нет… я останусь… – Милена отступила, но глаза ее блеснули сердито.