У меня не было веских причин, чтобы подозревать Валерия в убийстве жены, которая создавала дома обстановку, благоприятствующую творческому настрою, что для скрипача очень важно. Но тем не менее его эмоции показались мне несколько фальшивыми. Он явно где-то переигрывал, но я пока не могла понять, где именно. Что касается Оксаны, то эта девушка была знакома с Аней еще до ее замужества. О взаимоотношениях Крайновой-Плотниковой с отцом она знала гораздо больше, чем о них же с мужем. Борис Федорович продолжал материально помогать дочери, даже переехав в столицу. Оно и понятно, на зарплаты продавщицы и рядового музыканта-бюджетника не слишком разгуляешься. Анна же с детства привыкла к безбедной жизни. Неудивительно, что она собиралась с шиком отметить свое двадцатипятилетие… И все-таки, зачем Плотникова поехала на дачу? Почему она ни с кем не поделилась планами? Дорога-то не близкая – около ста пятидесяти километров, половина из которых по весенней распутице. И надо же какое совпадение – в это же самое время туда наведывается кто-то еще. Я не верила ни в случайные совпадения, ни в проклятие, о котором говорила Оксана. Пусть дочка не родилась, мать скоропостижно скончалась от инфаркта, собака попала под машину, а сама Анна стала чьей-то жертвой. Никакой мистической связи между этими событиями, на мой взгляд, не было. Допив кофе, я взяла в руки планшет Плотниковой. Несмотря на то что Анна уже больше недели была мертва, ее аккаунты в соцсетях продолжали жить своей виртуальной жизнью – множились лайки, репосты, комментарии. Даже в группе магазина «Фауна» Плотникова продолжала числиться модератором. Ни она, ни кто-либо другой не отвечали на вопросы любителей домашних животных почти две недели, но люди продолжали их публиковать на странице группы и писать Ане в личку. Некая Варя спрашивала: «А правда, если я буду выгуливать свою колли в сапожках, это может привести к вывиху? Но ведь сейчас такая грязь на улицах! Обувь для собак – это так удобно!» Дурдом! Ни один человек не поинтересовался, куда Плотникова пропала, почему молчит. Может, действительно соцсетям нужны «кладбища»? В ответе на одно личное сообщение проскользнул адрес электронной почты Плотниковой. Я стала подбирать к нему пароль из тех, что были написаны Аниной рукой на листке, хранившемся в кармашке плюшевой собачки, и были пока мною не востребованы. Вторая попытка оказалась успешной. Со времени предыдущего посещения и до сего дня накопилось немало непрочитанных писем. Только почти все они были рекламного характера. Среди остальных я нашла счета за коммунальные услуги и приглашение на вебинар по составлению карты ба-гуа. Это было что-то из области фэн-шуй. Я стала изучать старые письма, но и там ничего интересного не нашлось. Да и корреспонденции было немного. То ли Анна была аккуратисткой, а потому постоянно наводила порядок в своей почте – ненужные письма удаляла, а нужные, коих было совсем немного, сортировала по папкам. То ли ей было что скрывать, вот она и чистила все подряд, чтобы не оставить никаких следов. В мессенджере была та же картина – переписка сразу же удалялась. В одном из последних болталось сообщение из эвент-агентства «Арлекин», пришедшее два дня назад, с напоминанием о необходимости оплатить счет до 25 марта, иначе заказ будет аннулирован. Мне уже встречался где-то этот «Арлекин», я вновь открыла почту и нашла письмо с вложенным прайсом на услуги этого агентства. В папке отправленных писем я нашла Анину заявку. Оказывается, она планировала отметить свое 25-летие в ресторане «У Швейка» в компании из десяти человек. Это означало, что ее поездка на дачу никоим образом не была связана с предстоящим событием. А с чем тогда? У меня пока не было ответа на этот вопрос. Остались два пароля, которые я пока не знала куда применить. Один из них был написан наверху листка. Вполне возможно, что это был уже устаревший ключ, который Аня заменила на один из последующих. Но вот тот, что был написан последним, наверняка был действующим. Только я пока не могла понять, какую виртуальную дверь он открывает. Глава 3 Крайнов вышел из нашего регионального управления РЖД ровно в десять ноль-ноль, поразив меня своей пунктуальностью. – Здравствуйте, Татьяна Александровна! – поприветствовал он меня, сев в машину. – Как продвигается расследование? Есть какие-то результаты? Надо же, какой прыткий! Еще и суток не прошло, а он уже ждет результатов. Прямо министерские замашки какие-то! – Я запросила информацию об официальном расследовании, встретилась с Оксаной, с которой работала ваша дочь, но она тоже не в курсе, зачем Аня поехала в Поликарповку. – То есть никаких подвижек у вас нет? – У меня появилась одна версия. – Какая? – Суть ее в том, что Анна стала не случайной жертвой, а кое-кто был заинтересован в ее смерти. – Я не стала сразу же называть имя мачехи, поскольку никаких доказательств у меня против этой женщины не было. Я просто примерила к ней шаблонный мотив – убийство ради наследства. Конечно, Оксана говорила мне о личной неприязни Ани и Софии Николаевны, но этого явно было мало, чтобы Крайнов поверил в эту версию. – Может быть, может быть, – задумчиво произнес мой клиент. – Как вы собираетесь отрабатывать эту версию? – На данном этапе – от обратного, – сказала я, остановившись на красный сигнал светофора. – Борис Федорович, скажите, а то, что украли, действительно представляет антикварную ценность? – Я понял ваш вопрос. Для мелких воришек, которые ничем не брезгуют, даже поношенной одеждой и прочим хламом из мусорных контейнеров, наша дача могла показаться просто каким-то складом ценных вещей. Они бы вынесли оттуда все подчистую, и уж тем более сняли бы с Анны все украшения. Но они этого не сделали. Когда Валерий ее нашел, при ней было все, кроме пульса. – Крайнов сделал небольшую паузу. – Что касается настоящих коллекционеров, то для них там не было ничего особо ценного. Да, у нас имелись кое-какие винтажные вещицы, доставшиеся моей супруге от ее родителей, но подобного барахла полно в скупках и ломбардах. Мы бы не держали на даче редкости, за которыми гоняются коллекционеры с именем. – Если запредельно манящих вещей там не было, то из всего сказанного вами так и напрашивается вывод, что та поверхностная кража была предпринята, чтобы завуалировать истинные мотивы преступления, – срезюмировала я. – Да, если рассуждать от обратного, то так и выходит, – согласился со мной Крайнов. Выдержав внушительную паузу, он спросил: – Татьяна Александровна, я могу вам задать вопрос, как женщине? – Конечно, спрашивайте, Борис Федорович. – Скажите, вы могли бы влюбиться в Валерия? Я чуть не врезалась в автомобиль, резко затормозивший у перекрестка, и не нашла ничего лучшего, как уточнить: – В каком смысле? – А в прямом! Я не знаю, каково ваше семейное положение, но предположим, если бы вы были не замужем и познакомились где-нибудь с Валерием, вы могли бы в него влюбиться, на третий день знакомства подать заявление в загс и через месяц расписаться с ним? – В голосе моего пассажира была скорее неприкрытая досада, чем живой интерес к моему мнению. Он просто сетовал на то, что его красавица-дочь влюбилась в посредственного музыканта и скоропалительно сыграла с ним свадьбу. Похоже, воспрепятствовать этому браку Борис Федорович не смог, хоть и расценивал его, как мезальянс. – Даже не знаю, что вам сказать. – Я задумалась о том, по каким бы критериям аттестовать «потенциального жениха». – Говорите, пожалуйста, что думаете, – попросил клиент. – Мне очень интересно ваше мнение. – Признаюсь, я очень избирательно отношусь к мужчинам. Что касается Валерия, то он герой не моего романа. – Я так и думал! Знаете, Анне до него тоже нравились другие мужчины – старше ее по возрасту, уже состоявшиеся в жизни, способные обеспечивать семью, принимать самостоятельные решения, наконец. Плотников ни одним из этих качеств, к сожалению, не обладает. Он всем лузерам лузер. Вот уж никогда не думал, что моя дочь захочет стать художественным обрамлением такой бездарности. Я взяла на себя смелость спросить: – Так почему же вы не помешали их браку? – Я хотел, но Соня, Анина мама, остановила меня. Дочка уверяла нас, что влюблена в Плотникова без памяти. Да, я видел, что это бездарный музыкантишка с мятой соткой в кармане поношенной куртки, но моя дочь почему-то выбрала именно его. Мне пришлось смириться с ее выбором. В конце концов, можно подать на развод, если что-то пойдет не так, рассуждал я тогда. По-моему, Анюта очень быстро разочаровалась в Валерии, но не показывала вида. Гордая была. Я делал все, чтобы как-то облегчить им жизнь – купил квартиру, машину, помогал материально. – Крайнов замолчал, и мне показалось, он не решается озвучить нечто очень важное. – Борис Федорович, вы подозреваете Плотникова? – прямо спросила я. – И да, и нет. Вам, наверное, это трудно понять, но у меня к нему двойственное отношение. Иногда я смотрю на Валерку и воспринимаю его, как родного сына, о котором всегда мечтал. А в другой раз мне кажется, что он проходимец, который женился на моей дочери по расчету. И еще у меня есть подозрение, что Валерий что-то скрывает. От меня, от вас… А вам, Татьяна Александровна, так не показалось? – Да, какая-то фальшь в его поведении действительно проскользнула. Но я не хочу вот так сразу наклеивать ему ярлык обманщика и уж тем более – убийцы. Он музыкант, а творческие люди иначе реагируют на происходящее вокруг них. – То есть вы его оправдываете на том лишь основании, что он пиликает на своей скрипке? По-вашему, это правильно – интересоваться исключительно своей музыкой и понятия не иметь, чем живет его жена? – Крайнов с неприкрытой горечью в голосе задавал мне эти вопросы, которые, по существу, были риторическими. – Я ничего подобного не утверждала. – Но разве не это вы имели в виду? – раздраженно уточнил клиент. – Я имела в виду, что творческие люди не от мира сего. Это всего лишь данность, а не оправдание. – Лично я свою жену ни за что не отпустил бы одну в безлюдный поселок, а ему даже невдомек было, что Анюта туда поехала. Не удивлюсь, если она говорила мужу об этом, а он пропустил ее слова мимо ушей. Да, не уберег Валерий мою дочь, не уберег! – Борис Федорович, вы сказали, что купили дочери квартиру и машину. То есть все это на нее и оформлено? – Да, машина оформлена на Аню, а квартира находилась в долевой собственности у дочери и зятя. Видите ли, его родители дали какую-то смешную сумму на покупку жилья для молодоженов, при оформлении документов мы не стали мериться нашими долями. Хотя преимущество было на нашей стороне. Так что юридически половина квартиры принадлежит Валерию, этому безродному баловню судьбы. «Все-таки наследственный вопрос может быть мотивом этого убийства, – размышляла я, – но кроме Валерия к нему может быть причастна и София Николаевна. Есть такая стандартная преступная схема «черных вдов» – сначала избавиться от наследников мужа, а потом и от него самого. Если так, то сам Крайнов в опасности. Только он, кажется, об этом не догадывается». – У Анны было завещание? – для порядка уточнила я. – Конечно, нет. Разве в ее возрасте думают о подобных вещах? – Я так понимаю, что кроме вас и Валерия других наследников первой очереди нет? – Нет, – подтвердил Борис Федорович. Когда я свернула с асфальта на грунтовку, ведущую в дачный поселок Поликарповка, было уже не до разговоров. Пришлось полностью сосредоточить свое внимание на скользкой дороге, чтобы ненароком не угодить в кювет с остатками подтаявшего снега, черного от выхлопных газов. Все-таки у меня не внедорожник. Впрочем, я всегда считала, что умение водить машину на любых дорогах гораздо важнее технических характеристик автомобиля. Крайнов, похоже, понимал всю сложность ситуации и не лез с советами по экстремальному вождению. Вероятно, он уже давно привык вверять свою судьбу персональному водителю. Только когда мы въехали в поселок, Борис Федорович подал голос: – Видите – справа двухэтажный коттедж из красного кирпича? Нам туда. – Я поняла. Найти место для парковки оказалось очень сложно, потому что рядом с забором была грязная жижа. Предвидя это, я захватила с собой резиновые сапожки с цветочным принтом, а вот Борис Федорович был в начищенных до блеска ботинках. Похоже, за время работы в министерстве он совершенно отошел от наших реалий. – Татьяна Александровна, я сглупил, – признался чиновник в собственном промахе, – мне следовало тоже взять с собой сменную обувь. Знаете что, у нас в доме наверняка имеются резиновые сапоги. Вы сейчас отправитесь туда и принесете мне их. – Хорошо, – согласилась я и заглушила мотор. Клиент вручил мне ключи от коттеджа, и я вышла из машины. Открыв калитку, я попала в палисадник, утопающий в талых водах. Мне с трудом удалось пробраться к дому – несколько раз я едва не шмякнулась в грязь лицом. Поднявшись на крыльцо, я увидела, что входная дверь опечатана. Впрочем, бумага, на которой была написана дата пломбировки и стояла печать, настолько отсырела, что отвалилась сразу же, как только я к ней прикоснулась. Я взяла на себя смелость открыть замок и войти. Подходящая для клиента обувь нашлась у порога. Пришлось снова ступить на скользкий путь и балансировать в воздухе руками, чтобы не упасть. * * * Крайнов водил меня по дому и рассказывал, что пропало. Разумеется, я не могла не обратить внимание, что интерьер всех помещений этого двухэтажного коттеджа был оформлен под старину. Комод с гнутыми ножками, мягкий диванчик, на котором удобно полусидеть-полулежать, изысканное трюмо и туалетный столик – все это, вероятно, подбиралось не один год по антикварным магазинам и скупкам нашего города. Мне показалось, что у интерьера было «женское» лицо. Интересно, кто же всем этим занимался – уже Анна или еще ее мама? – Удивительно, икону «Николая Чудотворца» не взяли, которой уже лет сто, если не больше. Зато, вы не поверите, утащили репродукцию Рериха, которую нарисовала моя покойная жена и вставила в богатую раму. Уж больно она любила творчество этого художника. Сонюшка говорила, что тот горный пейзаж заставлял ее задумываться о грандиозных силах природы и о месте человека в ней. – Борис Федорович застыл на несколько секунд, глядя в пустое место на стене. – Так, о чем я говорил? Ах да, о репродукции Рериха. Хочу заметить, что здесь многое сделано и отреставрировано Сониными руками. Она была такая мастерица! Анюта была на нее очень похожа. Кто бы мог подумать, что две мои самые любимые женщины уйдут из жизни так рано! – Крайнов лишь на минуту дал волю своим эмоциям. – Что ж, продолжим осмотр. – То, что старинную икону оставили, а украли копию известной картины в богатой рамке, только подтверждает, что кража была предпринята для отвода глаз. Как сороки тащат все блестящее, так и убийца хватал все, что попадалось ему на глаза, невзирая на ценность. – Да уж, эти птицы не обращают внимания на номинал разменной монеты, но тусклую или грязную с земли не подберут, – со знанием дела заметил мой клиент. Наконец, мы зашли на кухню. Борис Федорович стал распахивать подряд все дверцы кухонной студии, и я поняла, что здесь имеется внушительный продовольственный запас – мясные и рыбные консервы, коробки с соками, бутылки с минеральной водой. – Аню уж точно убили не бомжи, которых она спугнула своим неожиданным появлением, – заметил Крайнов. – Продукты питания они вынесли бы в первую очередь или бы вернулись за ними потом.