Мозги от напряжения чуть не закипели, ибо ситуация сложилась печальная до невозможности. Шансы выйти живым из этого ангара стремятся к абсолютному нулю. Не выпустит он меня. И справится с ним один на один не получится. Это я еще при первой встрече сразу понял — профессионал высочайшего класса. Не чета мне нынешнему «деревянному». Даже без ствола в рукопашной схватке он меня завалит гарантировано. Был бы нож или шило, можно было попытаться рискнуть, пользуясь внезапностью, с минимальными шансами на успех, но чего нет — того нет. Я о таких специалистах только слышал, да в книжках читал. В жизни ни разу не приходилось встречаться. К счастью. До сего дня. Похоже, настоящий ликвидатор, или как они там называются сейчас? Чистильщик? Фиг его знает. Убийца это. и диверсант по совместительству. Профессиональный и подготовленный. К тому же умный и опытный. По мою душу. Сейчас выпотрошит, потом прикончит. Чисто и аккуратно. Дурак, ты прапорщик Зейналов. хоть и не слышишь меня сейчас, следом за мной пойдешь. Ты его в лицо видел. Не жилец, значит. И все же. если не конторский, то чей тогда? Думай. Саша, быстрее думай, если жить хочешь! — Зачем офицеру КГБ встречаться с простым солдатом на каком-то пустом складе? Обратились бы на КПП нашей части, меня тут же вызвали бы. — Понимаешь ли, Александр. Нельзя напрямую. Никто не должен знать о нашей встрече. Есть у нас информация, что вражеский шпион работает в окружении товарища Громова. Нельзя противника спугнуть. Поэтому и встречаемся в таком месте. «Майор» не стал заморачиваться с легендой прикрытия, но зато нес эту чушь убедительно и проникновенно. Будь на моем месте обычный солдат — может и поверил бы. Но откуда его взять на мое место? Блииин! Думай. Саша, шустрее! Шевели извилинами. Откуда он здесь и зачем? Прибыли на грузовике из Арташатского погранотряда — скорее всего, это правда. Подделать настоящий военный автомобиль, слепить номера и огромное количество документов для проезда по погранзоне — это нереально. Тем более, что наши запрос делали — соседи подтвердили, что это их машина была, и она уже вернулась в часть. Но без старлея, ныне «майора». Арташат — это Армения, а так же граница с Турцией. Что это нам дает? Думай. Александр, думай, не тормози. Из Москвы таким путем забросить ликвидатора слишком сложно и времени не хватило бы. Значит, из самой Армении мужик. Тогда точно не из конторы, «чистильщики» по линии ПТУ (внешней разведки) проходят, они внутри страны не используются. Какой-нибудь «Вымпел»? Больше похоже на истину, но опять же откуда им взяться в Армянской ССР? Никогда не слышал, чтобы они там обитали или дислоцировались. Остается один вариант, если не рассматривать совсем уж фантастические, что это англичане или американцы забросили сюда своего специалиста. Похоже, «смежники» подсуетились из пресловутого «Аквариума»? Армейский спецназ в там точно должен быть, и такие специалисты очень даже к месту на границе со страной, членом НАТО. Но почему пограничники его прикрыли? Обеспечили транспортом и легендой. Не укладывается это в нормальную логику. Между КГБ и ГРУ достаточно сложные отношения, а погранцы — это пока еще комитетская вотчина. И чтобы такую операцию в пограничной зоне провернуть — это кто-то с большими генеральскими звездами должен был просить об услуге. Впрочем, это сейчас не столь важно. Пауза затянулась, хотя все эти размышления не заняли и минуты. — Товарищ майор, а когда вас успели повысить в звании? — решил я напомнить обстоятельства нашего первого знакомства, чтобы потянуть время. — Это мое настоящее звание. Перейдем к делу. — Тогда еще один вопрос можно, напоследок? Зачем вы гранату в машину подкинули? «Филипенко» снисходительно ухмыльнулся. — Что ты! Как ты мог подумать такое? Это подельник, известного тебе чайханщика, установил закладку. Не успели предотвратить, слишком поздно узнали. Хорошо, все удачно обошлось. — Пистолет тогда зачем? — Есть у меня подозрение, что засланный ты казачок. Слишком не вовремя чайханщик умер, не успел рассказать, кто с ним работал. Сразу после твоего визита. — Ладно, спрашивайте. Чем смогу — помогу родным органам. Ведь вы точно из комитета госбезопасности? — изобразил я клинического… неважно кого, в общем. — Ты же видел удостоверение! Откуда сомнения? — Никак нет. товарищ майор. Сомнений у меня нет. Вы мне просто очень напоминаете моего соседа. Он Краснодарское училище закончил имени Штеменко. Не пойму только чем напоминаете. Вы же не шифровальшик? Впервые с начала разговора «майор» дернулся, и этим выдал себя. Видимо расслабился и не ожидал такой наглой подлянки от обычного солдата-срочника. Тут дело в рефлексах, которые надо постоянно контролировать. Суть в том что ГРУ — жутко засекреченная организация, и даже аббревиатуру вслух произносить запрещено. О ее существовании знает ничтожное количество советских граждан, еще меньше людей в курсе, что краснодарское училище связи готовит специалистов именно для них. И даже название училища под запретом, а тем более профиль его деятельности. И любое упоминание этой информации должно быть расследовано в обязательном порядке, чтобы установить источник утечки. Это основа основ всей системы Главного Разведывательного Управления Минобороны, вбивается курсантам с первого дня обучения. И реакция на уровне рефлексов остается надолго, и если жестко не контролировать — выдает тебя с потрохами. — Тэээксс… Значит, не хочешь по-хорошему? — сделал правильный вывод оборотень в погонах. Видимо догадался, что это была проверка и он ее провалил. — Почему же? Очень даже хочу! — улыбнулся я всеми зубами сразу, благо в этом времени они все на месте, родные и без имплантов. — Пять тысяч рублей сразу. И вы получите все. что захотите, в пределах моих возможностей, конечно же. Я даже расписку готов написать и договор о сотрудничестве. Расписку на полном серьезе пообещал. Громова я предупредил, что мне деньги нужны на спортивную амуницию, так что он сам виноват, что зажал средства на доброе дело. А как я их добывать стану — это мое личное дело. Ну и лучше подписать договор, чем помереть в каком-то грязном ангаре без особой пользы. Ладно бы — в чистом! Такой поворот сюжета насторожил несостоявшегося убийцу. Слишком легко я согласился, чтобы это было правдой. — Пять тысяч — большие деньги. Это должна быть очень интересная информация. Что примечательно, «майора» не смутил сам факт продажи секретов за деньги, только сумма. Сразу видно благородного человека, которого не волнуют моральные категории типа стыда, совести или чести. — Это будет очень интересная информация. Ведь вас интересует дедушка Исмаил? — Не буду скрывать. Он нам интересен. Ты имеешь доступ к документам или что-то услышал? — И то и другое. Если придем к соглашению, то все узнаете сразу и в полном объеме. Как только я получу деньги. Ежели устроит качество информации, можем продолжить наши деловые отношения дальше. Ликвидатор задумался. Вариант получить осведомителя очевидно лучше варианта с трупом и одноразовым потрошением. Можно конкретно указать тему, которая интересна — а это совсем другое качество информации. — Пять тысяч — большая сумма. С собой такую не носят. Это наводящий вопрос или предложение поторговаться? Фигушки. дешевле я не согласен, хоть стреляйте. Тьфу, не к месту эта поговорка сейчас. — Согласен подождать. В моем фургоне в багажном отсеке, на полу обшивка на соплях держится. Если её приподнять, то можно аккуратно внутрь положить что-то продолговатое, похожее на кирпич, желательно завернутое в целлофан и тряпку, чтобы не испачкалось. И лучше мелкими купюрами. Дед говорит, что менять скоро будут сотенные. Оно мне надо потом возиться? — Хорошо, я подумаю. Но для начала ты расскажешь, все что знаешь. Договорились? — похоже мой блеф не подействовал, и майор решил вернутся к первоначальному плану. Ну это когда я все быстро и откровенно рассказываю, а потом замолкаю. Навсегда. — Если вы конкретно скажете, что вас интересует, постараюсь узнать подробности. Так будет удобнее. Завтра например, дед должен передать сведения о готовящемся взрыве на авиабазе Инджирлик. То ли атомный взрыв, то ли в хранилище атомных бомб. — Массаракш. — примерно так выругался липовый майор, только в других выражениях. Его понять можно. Стрелять меня после предъявления такой заманчивой наживки ему категорически нельзя. Дело в том. что если товарищ из армейского спецназа ГРУ. расквартированного в Армении, а это уже почти достоверно установлено, вдобавок он еще и профессиональный диверсант и ликвидатор, то его главная задача и основное предназначение — уничтожение ядерных боезарядов, складов и аэродромов для носителей этого оружия. Именно для этого и создавался спецназ изначально, под это готовился и затачивался. Убивать караульных и зачищать импортных летчиков по месту жительства в час X на сопредельной территории — именно отсюда эти специфические умения. Авиабаза в турецком Инджерлике — это основная и самая важная цель для советского спецназа в этом регионе. Именно там находятся крупнейшие склады хранения американского ядерного оружия во всем регионе. Крупнее толь Для профессионала, а «майор» несомненно таковым является, упустить подобную информацию — это как отказаться от курортного романа с мисс Вселеная. когда она уже согласилась. За такие сведения ордена и звания сыпятся, как из рога изобилия, сразу в двойном или тройном размере. — Хорошо. Деньги получишь завтра. Про Инджерлик обязательно узнай, все что сможешь, начальству пока ничего не говори. — Да не вопрос. Не дурак, чай. С последним утверждением я бы поспорил в свете последних обстоятельств. Но не сейчас, а как-нибудь потом. Глава 28 С фальшивым майором мы договорились, что с завтрашнего дня моя машина будет стоять около офицерского общежития. Задняя дверь в машине на закрывается, поэтому оставить внутри сверток с деньгами и забрать сообщение не составит труда. Но зато встал вопрос, что делать с добрейшим и удивительно честным прапорщиком. По идее, гражданин Зейналов был уверен, что выполняет поручение офицера КГБ. майор удостоверение наверняка ему предъявил. Подозреваю, что его подловили на чем-то незаконном. и в некотором роде, принудили к сотрудничеству. Хотя, уверен, что тот долго не упирался. В любом случае, за это не убивают. Тем более, что это не наш метод изначально. В голове моей давно крутился план по избавлению от прапорщика. Общая идея была в том. чтобы подкинуть ему ящик дешевого бырла где-то в автопарке. Он найдет схрон с вином, именуемым в народе «плодово-выгодной радостью», и наверняка не удержится от того, чтобы толкнуть его кому-нибудь из сослуживцев или дембелей. Ибо плодово-ягодное вино местные аборигены не жалуют, самому его пить — здоровье жалко, а внутри забора на территории отряда — это стратегический продукт высокой ценности. Тут и гадать нечего, прапорщик Зейналов захочет его продать. В этот момент его и «спалит» особый отдел, заранее уведомленный таинственным доброжелателем. Не будем показывать пальцем, кто это будет. Чистый убыток около сорока рублей, но ради доброго дела жалеть деньги глупо. Лишь бы выкинуть из армии этого человека с душой шакала, как любят выражаться местные аксакалы. Но в свете открывшихся новых сверкающих граней его кристальной чистоты и порядочности, такой исход мне показался несправедливо мягким. Я — человек добрый, доверчивый и пушистый, но только не по отношению к предателям. Пусть по незнанию или по глупости, он чуть не отправил меня на тот свет. А между прочим, в этой реальности я — единственный качественный попаданец. на которого возложена большая и ответственная миссия — дожить до дембеля, желательно в целости и сохранности. Для очистки совести, которая и так не сильно возмущалась, я предложил гражданину Зейналову десять процентов от полученной суммы. Если до этого момента у него был шанс прикинутся невинной жертвой обстоятельств, то этот вопрос заставил его сделать выбор. И конечно же. он выбрал деньги, предварительно выторговав двадцать процентов, ограбив меня на целую тысячу рублей на ровном месте. Впрочем, мне не жалко — денег он не получит ни при каких условиях. Стоит добавить, что прапорщик вылетел со службы и в моей реальности, правда только через год. Но совсем по другой причине. Как раз в это время практически по всей советской армии пошла волна усиления кавказских и среднеазиатских землячеств, которая задела и пограничные войска тоже, хоть и не так сильно. В нашей части удалось погасить этот процесс в зародыше, как я уже отмечал массовый призыв с азиатских республик СССР начался только в ноябре 1988 года, и поэтому не успела сформироваться жесткая теневая структура по вербовке «мужиков». «Мужики» — это те. кто в армии не выполняет «женскую» работу: не моет полы и посуду, не убирает туалеты и так далее. Немного напоминает зоновскую «отрицаловку», когда заключенный отказывается выполнять распоряжения начальства и выходить на работу. Как нетрудно, догадаться — это исключительно выходцы с Кавказа и Средней Азии. Лечится эта болезнь коллективными усилиями. Наиболее действенным методом является макание такого «мужика» головой в… Опустим подробности, они не слишком аппетитные. Макают до тех пор. пока солдат не осознает пагубности отрыва от коллектива. Вообще, в Советской Армии сейчас треть призывников из южных республик не умеют говорить по-русски вообще. Тридцать процентов! Толку учить их воинским специальностям нет никакого. Зато проблем с ними столько, что части, где национальных кадров больше некоего порога можно смело считать небоеспособными полностью. Проблему с национальными землячествами так и не смогли решить в СССР, да и потом долго мучились, пока не разрубили этот Гордиев узел кардинально. Призывников с Северного Кавказа и Дагестана просто перестали призывать в армию. Три года вообще не призывали, затем уменьшили их число в двадцать раз и только во вспомогательные или внутренние войска. Долгое время я даже не догадывался, что землячества в армии взращивались целенаправленно и систематически, особенно в конце восьмидесятых. И дело вовсе не в пресловутых ротных командирах, которым якобы выгодно было такое положение вещей. И не сразу поверил, когда впервые услышал — настолько это не укладывалось в голове. Лишь через многие годы, когда это же подтвердили другие люди, которым можно было доверять абсолютно, картина сложилась. Национальные землячества формировались через сеть «смотрящих», которыми чаше всего были прапорщики, выходцы из этих республик. Их еще называли «муллами», но у меня язык не повернется их так назвать, смотрящие — самое оно. Тем более, что идеологическая и денежная поддержка шла через криминальные связи. Именно они вели пропаганду «мужского образа службы» среди солдат-мусульман, именно они прессовали несогласных, запугивали сомневающихся и покрывали своих соратников, двигая их на сержантские и старшинские должности. Кто инициировал этот процесс так и осталось загадкой. Но даже в образцовой группе советских войск в Германии (ГСВГ) кавказские землячества процветали, что говорить о дальних гарнизонах. Вот. прапорщик Зейналов и засветился в этом паскудстве, из-за чего и вылетел из армии. Что его не сильно-то и расстроило, он тут же переметнулся к националистам и отправился в Карабах воевать вроде бы. Дальнейшая его судьба мне не известна. Проблему Советской Армии нужно разбирать отдельно, но если кратко: то она избыточна, неэффективна и вообще всеобщая воинская обязанность себя изжила почти полностью. Вооружения и техника становятся такими сложными, что за два года солдата ей пользоваться выучить не реально. Только зря тратим деньги, топливо и время. Год службы — это максимум, только для подготовки мобилизационного резерва и чтобы было откуда выбирать контрактников-профессионалов. Время многомиллионных армий кануло в лету. Интерлюдия. Газета «Азадлыг Далышстана» 2 марта 1989 года. «Братья и сестры! Уважаемые аксакалы и труженики сел. Дорогие земляки! В нашей редакции оказались сенсационные материалы, которые касаются каждого жителя Лениноранского района. Чиновники и бюрократы вероломно скрывают от нас небывалое открытие, способное изменить наш родной и прекрасный край. Честные патриоты добыли и принесли в редакцию важный отчет о результатах геологоразведки в нашем районе.