– Ох, бедный Том! Он долго болел? – Сначала он стал заметно медлительнее все делать, а потом слег примерно месяц назад и уже не вставал. – Но я не понимаю, почему Том не позвонил мне? Я бы сразу примчалась. Я бы позаботилась о том, чтобы он комфортно себя чувствовал. – Отец прописывал рецепты на обезболивающие и посылал меня за ними в Роскоммон. – Он прописывал рецепты сам себе? Это не совсем законно. – Он прописывал их на мое имя. Он сказал, что не сядет за это в тюрьму, как и я. – Понятно. – Анджела помолчала. – И когда конкретно он умер? – В среду, ночью. Отец был уже мертв, когда я принесла ему чаю с утра. – Ох, дорогая моя, это, наверное, было очень тяжело. Знаешь, я не хочу совать нос не в свое дело, но Морин Кенни… – Кто? – Морин, жена мясника. Она заявила, что ты сказала, будто похорон не было и ты кремировала его сама. – Да. – И где прошла кремация? – В садовом сарае. – Прости, что? – В садовом сарае. – Здесь? За домом? – Да. – А ты не думала позвонить кому-нибудь? Мне, в больницу, в похоронную службу?.. Я почувствовала, что у меня неприятности. Я сделала что-то не так. – Он сказал мне вынести его вместе с мусором. – Он… что? Он пошутил, он не мог иметь именно это в виду. – Он не сказал, что это была шутка. – Но почему ты была уверена, что он мертв? – Он не дышал. Вы хотите посмотреть на мусоросжигательную печь? Ее глаза округлились. – Но так не утилизируют… Салли, это серьезно. Только профессиональный медик может констатировать смерть. Он не оставил никаких инструкций по поводу похорон? – Нет, мне кажется… – И тут я вспомнила про конверт. – Он оставил мне это. – Я достала конверт из кармана. – И что там говорится? – Я пока не открывала его. Все эти разговоры окончательно меня разволновали. Обычно я либо вообще ничего не говорю, либо говорю слишком много, и при этом мои слова кажутся абсурдом всем, кроме меня. Я схватилась руками за голову, и Анджела сбавила тон. – Хочешь, я открою его? Можно мне прочесть? Я кинула в нее конверт и пошла к пианино, но оно меня не успокоило. Тогда я поднялась в свою комнату и заползла под одеяло и мягкий голубой плед. Я снова начала дергать себя за волосы. Я не знала, что делать. Я не понимала, когда Анджела уйдет. Я прислушивалась и ждала, когда захлопнется входная дверь. Глава 5 Меня разбудил тихий стук. На улице сгущались сумерки. Видимо, я отключилась. Со мной такое бывает, когда я расстраиваюсь, хотя этого не случалось уже много лет. – Салли? – прошептала Анджела. Я взглянула на часы. Она просидела здесь три часа и двадцать пять минут. – Да? – Я сделала чаю и фасоли с тостами. Тебе надо подняться, потому что нам нужно кое-что обсудить. – Чай с сахаром? – Пока нет, – сказала она, – но я добавлю. – Какую ты взяла кружку? – Я… я не знаю. Я открыла дверь и пошла за Анджелой по коридору. Она подала мне чай в отцовской фирменной кружке со «Скрэбблом». Я добавила полторы ложки сахара и плеснула молока. Анджела заварила себе чай в фарфоровой кружке, которой никогда не пользовались ни отец, ни я. – В общем, я прочитала письма твоего отца… – Там больше, чем одно? – Да. Все нормально, милая. Но дело в том, что я обязана вызвать полицию, и они захотят поговорить с тобой. Но не надо тревожиться, я буду рядом, объясню им твое состояние и позабочусь о том, чтобы они обращались с тобой как можно мягче. Но – и это самое неприятное – они, вероятно, захотят обыскать дом, и тебе придется немного пожить у нас с Надин, пока они выясняют все обстоятельства. – Какие обстоятельства? – Просто дело в том, что… это… Это необычно – сжигать тела членов семьи, это нелегально, и… Мне тяжело об этом говорить, милая, но в его письмах были указания по поводу похорон… Помимо всего прочего. – О. Но зачем полиции обыскивать дом? По телевизору они всегда оставляют после себя ужасный беспорядок. – Они хотят убедиться, что твой отец умер по естественным причинам, хотя из его писем ясно, что он знал, как мало у него осталось времени. Очевидно, он доверял тебе и любил тебя. Я уверена, вскрытие покажет, что он был уже мертв. – Но я не хочу, чтобы сюда приходили, и не хочу жить у тебя дома. – Салли, если я не возьму ситуацию под контроль, ты можешь сесть в тюрьму на несколько суток или даже больше. Пожалуйста, поверь мне. Твои мама и папа хотели бы, чтобы я помогла тебе. В письме говорится, что ты должна позвонить мне, когда он умрет. Я снова начала дергать себя за волосы. Анджела протянула ко мне руку, но я отпрянула от нее. – Извини, извини меня, я не подумала. – Но он не сказал, когда именно открыть письмо. Он просто написал открыть его после смерти. Я не знала, что нужно открыть конверт в тот же день. – Я понимаю, но, боюсь, теперь поднимется шум. Сейчас я позвоню в полицию, и они захотят побеседовать с тобой. Возможно, тебе понадобится адвокат. Но я буду рядом и объясню все, что не объяснил в письмах отец, хотя они довольно исчерпывающие. – Анджела немного помолчала. – В письмах есть вещи, которые могут тебя… расстроить. Но мы будем разбираться с ними постепенно. Твой отец хотел, чтобы ты читала по одному блоку писем в неделю. Всего они разбиты на три части. – Почему? – Ну, там… очень много всего. Я считала, твои мама и папа были полностью откровенны со мной касательно обстоятельств твоей жизни. Но, кажется, они довольно многое ото всех скрывали. – Обо мне? – Да, Салли. Но мы обсудим это в другой раз. Сейчас нужно позвонить в полицию. Не хочешь принять немного успокоительного перед их приходом? Чтобы не нервничать? – Да, пожалуйста. Глава 6