– Давай так и сделаем. На этом и порешили. Ночью на аэродроме видели пару «гончих», обстреляли их из одного «джи-вагена», в которых сидели посты, одну даже убили, вторая ускакала. С рассветом же с командой техников и Раулем отправились к машинам. – Возьмем «колибри» – я с ним лучше знаком, – сказал он сразу, показав на вертолет поменьше. – Надеюсь, что с птичкой все в порядке. Похоже, ее с тех времен не трогали даже. Похоже, верно. Банду аэродром явно не интересовал. Они тут ничего не ломали и никуда, похоже, не лезли, все как было, так и осталось. Вообще на аэродроме работа с утра кипела, механики готовили самолеты, вот-вот Барнаби должен был привезти Настю, которая собиралась разобраться с «пилатусом» и все же перегнать его на базу, что-то загружали в кузова машин – в общем, у всех было дело. Моя группа «просто готовилась». Если удастся поднять вертолет, включить аппаратуру и разобраться, как она работает, то, возможно, действовать придется уже сегодня. Ночью скорее всего. С тепловизорами, приборами ночного видения и глушителями у нас сразу возникает серьезное преимущество, так что именно ночью. Это если банду найдем, если она не ушла пешком. Но не верю я в то, что она могла уйти: слишком далеко, у них даже еды достаточно с собой быть не должно. Там же шагать тайгой, много дней. Не заблудишься с джи-пи-эсом, но джи-пи-эс тебя кормить не будет, я точно знаю. Где-то они в городе укрылись. И даже, наверное, расслабились, потому что наши машины туда не заезжали и их не искали. Бандиты должны решить, что уже оторвались, и осталось только дождаться нашего ухода, преследование прекратилось. Хотелось бы их в этом разочаровать. Сильно разочаровать. Прилетела «сессна», в которой Настя непривычно была за пассажира. Подрулила к терминалу, я встретил жену у самолета. Жену? Забавно, а мы ведь никем не венчаны и не расписаны, а я ее женой не только для других зову, но и считаю. Почему, интересно? Не «моя девушка», не «герлфренд», не «любимая» даже, а именно жена. Потому что те, кто жил здесь до нас, в этом мире, те двое, были мужем и женой? Нет. Может, потому что мы вместе прошли сквозь Тьму? А ведь так, пожалуй, и есть. Этот проход словно обвенчал нас, соединил. Подтвердил то, что мы предназначены друг для друга, как-то так. Потому что нас не разделило, хоть и должно было, потому что сбросило в «мир для двоих», туда, где мы должны были быть вместе. Я обнял ее, поцеловал, притянул к себе. Затем спросил: – Не знаешь, почему я так по тебе все время скучаю? – Потому что врешь, – засмеялась она, надевая кепочку-бейсболку с надписью «Cessna». – Ты мне тут изменял наверняка. – С кем? – Это тебе виднее. Полетишь обратно со мной? – Нет, наверное, будем банду искать. Она немного помрачнела, но ничего не сказала. Тоже странность нашего союза – у каждого работа такая, что риск быть убитым – стандартный профессиональный. И никто не пытается другого заставить эту работу сменить. Разве что Настю удалось уговорить перейти в инструкторы, но это вышло лишь потому, что она и есть пилот-инструктор и всегда им работала. – Надолго это? – Не думаю. Если найдем, то им сразу хана, без вариантов. Труднее всего найти. – Могли бы поднять «пилатус», он же для этого, так? – «Пилатус» пусть далеко летает, а здесь на вертолете покрутимся. Рауль из Вайоминга взялся полетать. – Да? Ну давайте. Кстати… я хочу отсюда забрать «муни», помнишь такой? – Который маленький, но летит далеко? – Его. – Давай заберем, на него никто не претендует… в чем трюк? – сначала удивился я, а потом вдруг сообразил: – А, ты его хочешь… как средство спасения? – На случай чего-то плохого. Ну вот, я ее тоже настроениями заразил. Хотя, может быть, это даже и к лучшему. Беспечность нам точно будет лишней, лучше всегда подстраховаться. А на этом «муни» мы можем из Колд-Лэйка пролететь, например, прямо в Майами, если нам это зачем-то будет надо. Через половину Канады и всю Америку. Или куда-то еще. Или просто убежать очень далеко, туда, где вообще не осталось никаких людей, даже банд. Такие места здесь тоже есть. Теперь есть, когда люди вымерли. Целые провинции брошены. – Завтракала? – Конечно. И не сухпайком, в отличие от тебя. Ну да, она дома ночевала и ела что-то нормальное на нормальной кухне. Домой хочу, к слову, как-то не успел расслабиться – и опять вот так, жизнь в лагере. А я даже свою неделю выходных не сумел отгулять. И никто из моих не сумел. А Джон уже и не отгуляет. – Могу предложить кофе, я залил полный термос. – Кофе давай, – согласилась она. – Даже из термоса. Свяжешься с тобой и начнешь пить всякую гадость. – Не пей, больше мне достанется. – Спать плохо будешь. В зале ожидания было уже пусто. Мы сели в кафетерии, за стойку, я достал пару одноразовых стаканчиков, разлил горячий кофе в них, один поставил перед Настей. – Угощайся. – Спасибо. Сидели, болтали. Точнее, Настя болтала. Что-то про соседей, что-то про городские сплетни – я особо и не прислушивался. Мне больше нравился сам факт, что есть эти самые соседи и эти самые городские сплетни. Погоня за нормальной жизнью как навязчивая идея, это даже немного пугать начинает. – Ладно, все, пойду мануал читать, – сказала она, бросив опустевший стаканчик в мусорный пакет. – Надо как-то этот «пилатус» поднимать, учить теперь некому. Это верно, некому. А затем включилась рация и Шон призвал меня к вертолету, разбираться с аппаратурой. И я вышел из терминала и побежал вдоль полосы – днем можно и пешком, нормально. 11 Как я и ожидал, в аппаратуре ничего сложного не было – три монитора, чтобы изображения в разных режимах отдельно наводить, джойстики и маховички, немного кнопок. Электроника усложняется, а процесс управления ею упрощается. В заднем ряду два сиденья вместо трех, вместо одного переднего – какие-то блоки. Трехместная машина, в общем. Рауль в «колибри» уже себя как дома чувствовал. Спросил, готовы ли мы, кивнул, услышав ответ, пощелкал переключателями, запищало, где-то зажужжало, засветились изображения аналоговых приборов на черной как кухонная плита приборной панели, затем двигатель запустился, раскручивая винт. Сначала медленно, затем быстрее, размывая лопасти в круг, а потом вертолет чуть оторвался от земли и, слегка наклонившись, полетел вперед, постепенно набирая высоту. Я вспомнил, что так проще и экономней получается, чем поднимать его вертикально. Затем серый бетон полосы пошел вниз, вместо стен ангаров показались их крыши, крыши превратились в разноцветные прямоугольники, все уменьшающиеся в размерах. А между ними машины, самолеты, люди как муравьи. – Давайте курс и высоту, – послышался голос Рауля уже в наушниках. – Высота нужна такая, чтобы и аппаратура хорошо видела, и стрелять в нас было плохо, – сразу сказал я. – И желательно, чтобы было еще и плохо нас слышно. Я услышал ироничное хмыканье, затем Рауль сказал: – Эту птичку берут в полицию с охотой потому, что ее почти не слышно. А пока полетаем над аэродромом, разберитесь там со своими приборами. Вертолет лег на широкий и плавный вираж. Ну да, пора включать весь этот местный хай-тек. Так, что у нас здесь есть? Мониторы, два пульта, один из которых попроще другого, явно резервный. Если по аббревиатурам судить, то у нас есть ночное видение, тепловое и обычные телекамеры, просто мощные и с большим разрешением, так? – Чтобы номер машины можно было с высоты прочитать, – пояснил Шон. – Так, что у нас на каком экране… С экранами оказалось все очень удобно – любое изображение выводилось на любой из них, как тебе нужно. Способности зума впечатляли, картинка не вибрировала, летай да смотри. Так, тепловой режим, сейчас самый важный… он вообще самый удобный: если хочешь обнаружить именно людей, очень они контрастно выходят. Опять все внизу стало черно-белым, а по нему яркие пятна пересыпаны – вон машина с работающим двигателем, вон люди у второго вертолета… приблизил картинку, теперь можно разглядеть, что они там делают. Отлично все видно вообще-то. Так, выводится… а все выводится, курс, координаты, высота, время… так… а вон наш терминал с уголка светится, там импровизированная кухня, и ночью печка стояла, стенка до сих пор не остыла… Просто замечательно. А ведь это обнадеживает, верно? Может, банда в своем убежище тоже греется по ночам? Почему бы им не греться, ночи здесь прохладные, а мы далеко, дыма из трубы, например, не увидим. Если они там, то что-нибудь увидим, это точно. Ну что, разобрались вроде… теперь попробуем начать искать. Кстати, тут написано, что дальность эффективного обнаружения порядка тысячи ста ярдов. Понятно, учтем. Высота метров в пятьсот, я думаю, в самый раз будет для работы, нет? И стрелять уже трудно, почти невозможно. – Шон, готов работать? – Готов, – кивнул он, не отводя глаз от монитора. – Покатили. – Рауль, тогда держи пока прямо над шоссе, пошли в сторону города, – обратился я к пилоту. – А дальше будем думать на месте. – Без проблем, босс, – ответил тот, и «колибри», плавно увеличивая скорость, наклонился на нос. Так, вон трейлерный парк внизу, мы его вчера обошли, а вон расчищенные в лесу площадки… и вправду большие какие, не зря мы такого кругаля давали, когда убегали. Слева новый район, застроенный премануфактеред-домами, вплотную друг к другу, явно для тех, кто не может позволить себе большего. Впрочем, покойный Джон успел рассказать, что в Форт-Мак-Мюррее и за такое жилье просили чуть не полмиллиона местных долларов, загоняя нефтяников в кредиты. Очень скромненько все выглядит, в другом месте за такую сумму чуть не дворец можно приобрести. А дальше сразу начинается город – та самая промзона, в которую сначала стремились прорваться мы. На въездах в нее два «гантрака» дежурят, на всякий случай, мне хорошо видны светящийся от тепла мотор одного из них, в каждом по пять человек, всех посчитать можно. Приблизил изображение, разглядел даже то, что один из них курит, который на командирском сиденье. – Рауль, давай чуть выше – на сотню метров примерно. Мне такого разрешения не нужно, лучше высоту побезопасней и чтобы обзор увеличился. Шон на свой монитор тоже инфракрасную картинку вывел, всматривается, сложив руки на груди. Промзона большая и холодная, если можно так выразиться. Ни единого светлого пятна не попадает в объектив. Склады, склады, склады, великое множество машин… – Это что? Светлое пятно, движется за большим ангаром… – Рауль, возьми градусов десять левее.