– Я ее поставил сюда, – любовно прошептал Чарли, наклонив банку. Неяркий дневной свет пронизал жидкость и крылья бабочки, и на дне банки блеснуло что-то еще, чего прежде не было видно. – Теперь я одержу победу. Спрыгнув на пол, Чарли быстро направился в сторону Жана-Антуана и, увидев неуспевшего спрятаться юношу, так же быстро остановился, ошарашено уставившись на француза. – Питер, скажи, ты и сейчас тоже его видишь? – не отрывая глаз от перепуганного Жана-Антуана, через плечо приглушенно уточнил Чарли, чтобы юноша, стоявший в нескольких футах впереди, его не услышал. – Да… – отозвался Тид позади. – Ты кто? – с угрозой спросил разбойник Жана-Антуана. – Я Жан-Антуан… ну, эм… Джон. – Нет-нет-нет, – хитро посмеявшись, помахал пальцем Чарли и плотнее обхватил банку, словно защищая ее от француза. – Настоящий Джон сейчас во сне свистит своим сломанным носом в доме на Собачьем острове вместе с до смерти пьяными ворами. К тому же, упрямец Джон не назвался бы Джоном добровольно. – Ну что за чепуха? – возмутился Жан-Антуан, сотрясая руками. – Конечно же это я, а как еще! – Ты ему веришь, – снова не отрывая глаз от Жана-Антуана, через плечо приглушенно уточнил Чарли у Питера Тида. – Я бы сказал, маловероятно, что это кто-то другой, Чарли. – Значит все же – Джон, – недобро протянул разбойник, отчего юноша испуганно отступил на несколько шагов назад. – А малец оказался не так прост! Плохо, что он видел это место. – Я никому не скажу! Слова Жана-Антуана отозвались скептичным смешком разбойника. – Зачем ты следил за нами, Джон? – Не знаю… Снова смешок. – То есть… проклятье! Вы поймите, я ничего плохого не затевал. Мне было любопытно, и я беспокоился за себя. – Почему это? – Не знаю… – Ты же хотел продолжить путешествие, уйти своей дорогой, разве нет? – Конечно… – Но вместо этого ты отправился следить за нами именно сегодня, когда мне нужно было прийти именно сюда! – Да-да, я прямо сейчас и уйду… – Как наивно! Питер, ты это слышал? С напряжением следивший за Чарли, Питер Тид пролаял смешком. – Кто же тебя отпустит после того что ты видел? – поинтересовался Чарли. – Хочешь сбежать? Ну, беги. Лондон большой, в нем легко спрятаться. Ах да! Я забыл! Ты же не знаешь города. А много ли французов с синяками на пол-лица носятся по Лондону? – Мы можем разрешить создавшуюся ситуацию деловым путем, – сказал Жан-Антуан. – Я не заключаю невыгодных сделок, Джон. – Ну, хорошо, послушайте, хотите я уеду из страны? Я никому о вас не расскажу. Никто никогда не узнает, о том, что я виделся с вами! Чарли косонул на седовласого: – Начало его фразы мне понравилось, а вот конец не очень. В Бетнал-Грин до сих пор думают, что Чарли Бродячие Штаны это портной, а он еще и молчать собирается. Слова разбойника развеселили напряженного Питера Тида. – Без боя я не дам себя убить! – решившись, выпалил Жан-Антуан. – На его месте, чем болтать, я бы уже давным-давно сделал отсюда ноги, – продолжал насмехаться Чарли, переговариваясь с Тидом. – А кто сказал, что я собираюсь тебя убивать, Джон? Наступило молчание. Сбитый с толку Жан-Антуан стал ровнее и прочистил горло. – Не собираетесь? – Нет, но и отпустить теперь не могу. К сожалению. Если было бы можно, давно бы распрощался, чтобы не слышать твоего ужасного произношения. Но ты стал свидетелем необычайно важных событий, ты видел тайник, ты видел, что здесь хранится! – Бабочки? – с сомнением произнес Жан-Антуан. – Бабочки в сахаре! – плотнее стиснув банку, с трепетом произнес Чарли. – Высокие концентрации сахара способны консервировать продукты. Эти банки хранят величайшие тайны. Я не могу тебя отпустить. Если тебя схватят, ты без промедления выдашь мой тайник. – Кто схватит? – не мог понять Жан-Антуан. – Человек, нанявший шайку Красавчика Сканлана чтобы ограбить богача из Мэйфэир. – Кто-то нанял Сканлана? – удивился Тид. – Потом расскажу, Питер. – Это безумие! – вскричал Жан-Антуан. – Да! Ты прав, но теперь я смогу это прекратить. А тебе придется остаться со мной до конца. – До какого конца? – в один голос проговорили Жан-Антуан и Питер Тид. – Войны! – на возвышенных нотах произнес Чарли, и все замолчали. Он достал банку, которая была стиснута уже почти у него под мышкой, и показал ее Жану-Антуану. – А это универсальное оружие. Околдованные видом банки с бабочкой в сахаре, черные глаза разбойника блеснули из-под полей шляпы. – Вы смеетесь надо мной? – возмутился огорошенный француз. – Это же полная чушь! Вы сумасшедший! Мсье Тид, вы ему верите? Вопрос юноши очень понравился Чарли, и он вопрошающе повернулся к Питеру, желая услышать положительный ответ. Тид заколебался, стараясь не смотреть на разбойника с банкой в руках, потом пожал плечами, но утвердительно кивнул. – За время, которое я знаю Чарли, мне довелось услышать много странных вещей, настолько безрассудных, что не могут уложиться в голове, но часто россказни Чарли оказывались правдой. Потому я и думаю порой, не сошел ли с ума я сам, если верю ему. Похоже, ответ Питера Тида удовлетворил ожидания разбойника. Чарли, сияя, повернулся к Жану-Антуану: – Ну? Что я тебе говорил? Пытаться воззвать к здравому смыслу было бесполезно. Жан-Антуан сокрушенно покачал головой. Неужели ему придется жить в придуманном мире безумца и подчиняться безумным правилам до тех пор, пока Чарли не решит, что его воображаемая война закончилась? – Я кое-что покажу, – очень серьезно сказал разбойник, проходя мимо Жана-Антуана к столу, куда он и направлялся вначале. Сметя разные запыленные предметы, с помощью которых, он, должно быть, изготавливал содержимое и закупоривал банки восемь лет назад, Чарли поставил банку с синей бабочкой на расчищенное место. Сняв механизм, удерживающий крышку закрытой, он взял плоский металлический предмет и подсадил крышку вверх. Спертый сладковато-соленый воздух с шипением вырвался из банки. Чарли снял крышку, заглянул внутрь, закатал рукава и опустил руку в мутную рыжую жидкость, потеснив синюю бабочку. По стенкам снаружи банки, медленно перекатываясь, потекли густые струйки. В одной из капель плыло что-то вроде лапки бабочки. Питер Тид брезгливо скривился. – Чарли, ты уверен, что они законсервированы? Запашок уж больно дурной. Кажется, она сгнила в твоей сахарной жиже. – Ты ел когда-нибудь красные ракушки в китайском соусе? – спросил Чарли. – Нет. – Вот у них запашок точно был дурной, не говоря уже о мерзком вкусе ила, а здесь все довольно прилично пахнет. Ухватив пальцами что-то выскальзывающее, что лежало на дне, Чарли вынул руку из банки и поднял стеклянный предмет на уровне глаз. В руке у него ярко блеснуло что-то золотистое. Жан-Антуан и Питер Тид подошли ближе. Внутри закрытой пробкой и запаянной воском стеклянной пробирки, которую сжимали мокрые пальцы разбойника, блестела мелкая золотая стружка. Подобная песку, но отливающая металлическим блеском, золотая пыль отбросила тусклый отсвет на лицо Чарли. Полное самозабвение и покой, с которым разбойник взирал на удивительную золотую пыль внутри стеклянной колбы, пошатнули недоверие Жана-Антуана, но разумом француз отказывался принимать на веру, что в руках Чарли сейчас находится оружие. – Что это такое? – спросил Жан-Антуан. Чарли сжал пробирку в кулак и прижал к груди, с неуловимой горечью закрыв глаза. Ничего не понимая, юноша и Питер Тид переглянулись. Так Чарли стоял еще очень долго. А когда открыл едва ли не от слезы покрасневшие глаза, он медленно повернулся к своим друзьям, и голос его прозвучал до неузнаваемости четко и твердо: – Волшебство. Чистое волшебство. И теперь им, наконец, можно воспользоваться.