– Можно взглянуть? – попросил торговец и одобрительно покивал, когда Чарли передал револьвер. – У вас глаз наметан, сэр! Вестлей-Ричардс с рычагом, воздействующим на прямолинейно движущийся запыживающий стержень с помощью вот этой шестеренки, видите? – Чудесно! – воскликнул Чарли, принимая пистолет. – А теперь тащите сюда патроны, будем пристреливать покупки. – Чего? – спросил белобрысый торговец. – Проверять, плюгавый, понимаешь? Может у вас ничего не стреляет, и мы вам бочку пороху отдаем за просто так, – недоверчиво заглядывая в дуло револьвера, пояснил Чарли. – И живее там! У меня сегодня назначена деловая встреча. Торговцы переглянулись, потом, загребая ногами грязь, белобрысый поковылял в комнату, откуда они выносили ящики с огнестрельным оружием. – Как жена, Генри? – спросил Капитан оставшегося торговца. – По-прежнему. Как выпьет, часто руки распускает, мне и нашим парнишкам достается. Но работа у нее пошла. Клиентов много, так что доход идет. В такую холодную зиму мужикам особенно ведь хочется женского тепла. – Я про здоровье спрашивал. – Вроде бы, сейчас ей лучше. Не знаю, правда, как дальше будет, – утвердительно закивал Генри, почесывая вихры на затылке. – А у вас в банде как дела? – Нормально все, черт, а как еще? – нарочито небрежно ответил Капитан. – Если тебе что нужно, ты говори. За умеренную плату мы достанем это, где бы оно ни лежало. Чарли с глубоким сомнением покосился на Капитана. – Пока ничего не надо. Кроме пороха. Уж это вы удачно разжились, – жадно глянув на бочку, сказал Генри, потом потянул носом и насторожено взглянул на Капитана. – Что у вас со Сканланами за разборки? Слыхал я, люди всякое болтают. – А ты их пристрели, чтоб не болтали, – гоготнув, посоветовал Капитан. – Как надо все со Сканланами. Ты об этом вообще не думай. Генри пожал плечами с самым безобидным видом, но при этом очень внимательно глянув на Капитана и Чарли. – Нет, я просто думаю, не для Тома ли Сканлана вы берете оружие… – Для кого оружие тебе точно вредно знать, – иронично направив на Генри самовзводный револьвер, проговорил Чарли. – Капитан, я вот думаю, не для того ли он спросил, чтобы за определенную плату донести до Сканлана информацию о наших планах на это оружие. – Нет-нет, сэр, чтоб я на месте подох! – принялся заверять Генри. – На месте? Да ведь это можно! – воодушевился Чарли, с револьвером в руке принявшись закатывать рукава пальто. – Не будем мы убивать Генри, Чарли, – вклинился Капитан. – Генри знает, что я его из-под земли достану, если он сделает мне гадость. И потом, мы уважаемые клиенты, ведь правда, Генри? – Конечно! Чарли с минуту прожигал взглядом дырку в круглом лице торговца, потом согласился с доводами Капитана. Тут пришел белобрысый и принес жестяные банки и коробки с патронами. Явно получая удовольствие от своей возни с оружием, разбойник зарядил револьвер и, привстав на цыпочки, высунул ствол в арку, направив на оживленную улицу. Поблескивающий восьмигранный ствол показался из темноты подземелья над грязным снегом на уровне мелькавших ног. – Эй, парень, ты, что подстрелить кого решил? – испугано пробубнил белобрысый. – Зависит от качества револьвера, – нараспев протянул прищуривший глаз Чарли и от старания высунул язык. Неожиданный выстрел заставил вздрогнуть даже Капитана. С улицы послышались крики. Оба торговца до последнего мгновения надеявшиеся, что разбойник не выстрелит, переполошились пуще людей на улице. – Что там? – выглядывая из-за плеча Чарли, осведомился Капитан. – Кажется, попал. – В кого? – В коробку. В нее и целился, – довольно засовывая горячий ствол револьвера за пояс, ответил Чарли. – Что ж, джентльмены! Теперь будем проверять бундельревольвер, да потом перейдем к клинкам! Следующие полчаса Чарли и Капитан провели, проверяя оружие в сырости подземелья, наполнившимся пороховыми газами. Бундельревольвером все не закончилось. Чарли несколько раз проверял самовзводный револьвер на случай если его заклинит. Вдобавок акустика тоннеля придавала специфики их занятию. Набрав несколько коробок патронов, побольше всевозможных ножей и рассовав их по карманам и сапогам, разбойник, наконец, решил, что дело сделано, и вместе с Капитаном они двинулись в темноту к зловонному журчанию сточных вод. К полудню дневной свет коснулся их глаз. Выбравшись на воздух, Чарли вспомнил о своей деловой встрече, передал Капитану коробки с патронами и направился искать кэб, а Капитан слякотными полными улицами вернулся в дом на Собачьем острове. Все последнее время с тех пор, как Чарли уверился в том, что его давний враг вернулся и пользуется его псевдонимом как своим, разбойник повсюду пытался нарыть свидетельства пребывания другого Гая Фокса в Лондоне. И все безуспешно. Тогда Чарли обратился к человеку, который знал очень многое о том, что происходило в городе, с просьбой узнать как можно больше о Гае Фоксе – недавно появившемся в Лондоне джентльмене, интересующимся паровыми машинами и пользующимся красными конвертами. С этой просьбой Чарли пришел к нему как раз в ночь убийства Красавчика Сканлана, однако до сих пор никаких вестей от информатора Чарли не было. Поэтому разбойнику пришлось прибегнуть к крайним мерам, на которые ему до последнего мгновения не хотелось идти. Итак, по мере движения кэба за окном все реже пробегали грязные потрепанные одежды и, наконец, показалась Бедфорд-сквер. Одинаковые трехэтажные дома георгианской застройки с широкими каминными трубами на покрытых обрывками снежного покрова крышах, высокими окнами второго и мелкими окошками третьего этажей обступали засаженный деревцами участок в центре площади. Воздух здесь пах снегом, а улица хорошо убиралась. Сойдя на землю, Чарли озадачено остановился у кэба, в легком замешательстве оглядывая одинаковые дома. Ему ведь вообще-то нужен был всего один дом, а тут, как он только что вспомнил, их была целая площадь. Знай Чарли, кто повинен в таком глупом архитектурном проекте, он бы наверняка принялся проклинать герцогов Бедфордов. В последний раз он бывал здесь несколько лет назад и тогда он прибыл сюда не из восточного Лондона. Следовательно, ему нужна была западная сторона площади. Но так как, по мнению разбойника, запад не являлся величиной постоянной, он не очень знал, в какую сторону идти. Хинли Пьюпитт был, что называется nouveau riche4. Некогда известный своей любовью к светским мероприятием, лестью и жадный до всего модного, одно время он был вхож в лучшие дома Лондона благодаря умению быстро заводить друзей. Но время то длилось не долго, ибо друзей он терял так же быстро, как и заводил. После трагического крушения нового судна на паровой тяге, обещавшего поставить мировой рекорд скорости двенадцать лет назад, Пьюпитт оказался единственным, кто защищал обвиненного в десятках смертей инженера-проектировщика корабля. Он даже написал по этому поводу статью в газету, как один из выживших очевидцев события, но пользы та публикация никому не принесла. Взгляды Пьюпитта в этом вопросе сыграли решающую роль. Совсем скоро общество перестало терпеть его, и Пьюпитт сделался человеком крайне непопулярным и озлобленным на весь Лондонский свет. Очевидно, именно это обстоятельство толкнуло Хинли на кривую дорожку. Прежние знакомые его избегали и даже не вспоминали, поэтому никто не заметил, как сильно Пьюпитт опустился за пару лет. Лишь обитатели восточного Лондона регулярно наблюдали пьянство и неприглядное существование Хинли. От его былого образа жизни остался только дом на Бедфорд-сквер. Вскоре уж никто не знал, кто там живет. Поэтому тем более трудно сказать, каким образом и когда именно Пьюпитт стал единственным приближенным человека, за которым охотился Чарли Бродячие Штаны. Но Пьюпитт служил верным помощником давнего врага Чарли до тех пор, пока мог быть ему полезен. А потом с Пьюпиттом случилось несчастье, после которого Хинли остался совсем один, не считая сиделки, миссис Хоупер, обворовывающей его, потому что он не мог ей помешать. Она и отворила дверь сегодняшним январским днем, когда Чарли постучал, впервые за долгое время наполнив дом посторонним звуком. – Мистер Фокс, – представился Чарли, снимая шляпу с притворной теплой улыбкой, в которой сквозило отвращение ко всему, что простиралось по внутреннюю сторону от порога, – к своему давнему другу мистеру Пьюпитту. Однако миссис Хоупер, вероятно одинаково ровно относилась как к любой теплоте давних друзей Пьюпитта, так и к отвращению. Обматывая шею шарфом, она отошла вглубь дома и крикнула в дальнюю комнату: – Эй, Хинли! Слышь? К тебе какой-то Фокс приперся, я впускаю его и ухожу уже. Без ужина сегодня останешься. Если очень проголодаешься, остатки вчерашнего бисквита есть на кухне, так что постарайся дотянуть до завтра. Ну, все, я ушла, – она вернулась в переднюю и небрежно кивнула Чарли. – Проходите, сэр. Накинув верхнюю одежду, женщина выскочила на ступеньки, даже не закрыв за собой дверь, и ушла. Чарли остался наедине с тишиной ужасно одинокого дома, задумчиво потирая изогнутые поля своей шляпы и глядя то на площадь, видневшуюся в открытой двери, то в комнаты дома. В них давно не убирали. Повсюду лежала пыль. Углы оплетала паутина. Это место было последним, куда разбойник пришел бы в своих поисках, но так уж получилось, что он сюда пришел. Толкнув ногой входную дверь, чтобы та, наконец, закрылась, Чарли двинулся по дому. Когда он был здесь в прошлый раз, повсюду на глаз попадались предметы роскоши, призванные, очевидно, помочь Пьюпитту забыть о бедноте, из которой он происходил. Теперь же все золоченые подсвечники, рамы картин и сами картины, напольные часы и вазы пропали. И пропали так давно, что в пыли не осталось следов от них. Выйдя из гостиной в темный коридорчик, пересекающий дом, Чарли оказался перед приоткрытой дверью, за которой разливался стылый свет. Толкнув и эту дверь носком своего высокого сапога, Чарли увидел некое подобие кабинета. Под окном стоял письменный стол, по стенам тянулись стеллажи с книгами, а в дальнем углу возле окна на застеленной кушетке лежал маленький упитанный человек с одутловатым лицом. Судя по расположению накрывшего его пледа, ног у Пьюпитта не было. Он лежал, глядя куда-то в пол и прислушиваясь к тому, что делает гость, а когда Чарли вошел, вскинул на разбойника полные страха глаза, как если бы Чарли пришел его убивать. Разбойник догадался, что увечный Хинли ожидал увидеть скорее другого мистера Фокса. Так они долго безмолвно смотрели друг на друга. Но минуту другую, и жалкий Хинли исполнился ненавистью, а потом злорадно, глумливо посмеялся. Неумело. Слабо. Что логично, ведь причин смеяться у Хинли не было уже многие годы, но посмеялся он от души. – Что смешного? – пренебрежительно спросил Чарли. Пьюпитт закрыл книгу, которую держал в руках и положил рядом с собой. – А то, что мертвеца перед собой вижу, который опять пришел о чем-то меня молить. – Стало быть, глаза тебе отказывают, – войдя, наконец, в комнату и оглядывая ее унылый интерьер, бросил разбойник. – На мертвеца-то походишь скорее ты. – Пусть и похожу, зато протяну дольше твоего! – Что же веселого ты в этом нашел? В твоем случае хвалится нечем, – Чарли остановился перед пустой полкой, на которой должны бы стоять книги, как на других полках. – Слушай, что за чертовщина у тебя в доме происходит? Пьюпитт сердито сопел, потом покачал головой. – Тварь эта, миссис Хоупер, распродает все мое имущество, а тебе до этого какое дело? – Просто интерес постороннего человека. Неужели ты не мог найти прислугу получше? – Мог бы, наверное, да не нашел. Проваливай, Чарли, я тебе ничего не скажу! А издеваться над собой не позволю. – Как не позволяешь миссис Хоупер, да? Калека ничего не ответил и повернул голову к стене. Одной рукой Чарли с грохотом вытащил стул из-за письменного стола, поставил его рядом с кушеткой Пьюпитта, сел и положил ноги на плед, туда, где должны были бы лежать ноги Хинли. Тот вскинулся и гневно воззрился на безмятежно откинувшегося Чарли. – Красные конверты, – медленно проговорил разбойник. – Как они связаны с паровой машиной? Что в них? Что они значат? Раньше он никогда не использовал такие глупые фокусы. Дыхание возмущенного Пьюпитта сбилось, он побагровел, с ненавистью глядя то в лицо разбойника, то на его ноги, с сапог которых, на плед стекала грязь. Но ненависть эта была бессильна и ничтожна, оттого еще непереносимее. А поняв, в конце концов, о чем говорит Чарли, Пьюпитт со злейшей улыбкой поднял загоревшиеся надеждой глаза: – Это ты так думаешь. – Как тебя понимать? – Конверты были и раньше, это очень давний план, который никогда не переставал работать. А то, что ты узнал о них сейчас, означает лишь одно. Скоро ты умрешь, Чарли. Скоро все закончится, – едва сдерживая смех, дрожащим голосом проговорил Пьюпитт. – Вероятно, тебе эта мысль греет душу, но «скоро» мне не подходит. Я пришел, чтобы закончить все сейчас. Кто умрет, мы еще посмотрим. Ты знаешь, где он, скажи мне, как его найти, и все закончится сегодня же! – Нет, не скажу, – с той же кровожадной улыбкой повертел головой Пьюпитт, наслаждаясь властью над разбойником. – Я не буду тебе помогать! – Как можно все еще служить тому, кто давно отказался от тебя? – Как можно? Это не по его вине у меня нет ног! Это по твоей вине, Чарли! Я отлично помню ту ночь! – Отговорки, – махнул рукой Чарли и встал со стула. – Ты часть его плана, да? Он знал, что я приду к тебе? Пьюпитт засмеялся, довольно глядя на метания разбойника.