– Верно. О том, что все можно спланировать, учесть ошибки прошлого и спроектировать лучшее будущее, – взгляд Хитклифа устремился куда-то сквозь окутанные полумраком стены. – На бумаге, возможно, – скептично отозвался Джилкрист. – Ты держишь в уме другое понятие, мой друг. Ты думаешь об идее. Я говорю о плане. План более осуществим, нежели неограненная идея. Лишь немногие мыслители могут полагаться на абстрактное, основанное на мотивах и устремлениях представление о своем будущем, чтобы достичь его таковым. Нам, простым смертным, необходима постоянная подгонка наших планов и детальнейшее их продумывание. Мир построен на законах математики, человек должен приводить свою жизнь в соответствие, иначе уравнение рушится. Тот, кто не планирует, подвергает себя опасности. Я знаю, что буду делать завтра, послезавтра, через месяц и год. Я не распланировал всю свою жизнь, но важные ее составляющие да. Я осознаю, что иные обстоятельства будут вносить временные или иные корректировки в мой план, но я четко понимаю, чего хочу, к чему стремлюсь, и как буду действовать, дабы достичь желаемого. Понимаешь? Джилкрист в это время смотрел, как за дальним столиком между тремя джентльменами проходит оживленный спор. Слов он не слышал, только наблюдал наигранное возмущение эксцентричного пожилого джентльмена в странноватой одежде. Его изумрудный бархатный фрак переливался чернотой в неярком освещении клуба, пестрый парчовый жилет был подвязан зеленым кушаком, а из под брюк выглядывали длинные остроконечные туфли – Джилкрист все пытался припомнить, они недавно вошли в моду или, напротив, уже вышли. Все трое очевидно только что покинули какое-то светское мероприятие, но там этот человек выделялся бы не меньше и выглядел, по меньшей мере, странно. В его костюме и энергичной манере можно было узнать француза, но и во Франции он определенно смотрелся бы нелепо. Джилкрист вспомнил, что когда вначале вечера эти трое проходил мимо, от пожилого джентльмена в изумрудном фраке пахнуло подвальной плесенью. – Стало быть, ты заранее просчитал, что твоя актриса выставит тебя дураком? – иронично заключил Джилкрист, отозвавшись на вопрос своего друга. – О, это было жестоко, старина! – возмутился Хитклиф, укоризненно вытаращив глаза. – Ты прав, этого я никак не предвидел. Женщины ослепляют. Они неизвестные величины, которые могут изменить весь порядок в плане. Да черт с планом! Я даже не планирую свои увлечения. Я не говорил, что это возможно. Напротив! Распланировать жизнь и не сойти с ума можно только, если не вносишь в план возможные последствия знакомства с этими демонами обольщения. – Демонами обольщения, Хитклиф? В самом деле? То же самое я как-то слышал о тебе от некой мисс Пэрвис, помнишь ее? – О не напоминай! Что за чудесное создание! Венец творения! – задохнувшись, простонал Хитклиф, словно обнаружив, что откусил кусок хрусталя. – А не ты ли в свое время назвал ее слишком юной, глупой поверхностной пустышкой в оправдание своего отказа жениться на ней? – Так ведь, правда же! – почти оскорбленный в самых добрых чувствах, воскликнул Хитклиф. – Будь нрав мисс Пэрвис так же строптив, как нрав упорхнувшей от меня актрисы, перед тобой уже давно сидел бы женатый человек. Вот это была бы достойная партия! Каждый день нес бы в себе скрытую опасность и азарт. Именно таким образом хорошие проекты проходят проверку. И кстати, пусть сегодня я потерпел поражение на поле брани, но это еще не конец. Что ей этот театрал? Он никто. Так легко я не отступлюсь… – Полагаю, это значит, сегодняшний вечер в скорости повторится вновь и по тем же причинам. – Джилкрист, согласно моим неоднократным наблюдениям, скажу тебе, что только у человека, изучающего причины смерти, может быть столь жестокое чувство юмора. – Это камень в мой огород, – усмехаясь, покачал головой Джилкрист. – А ведь на самом деле в скорости появится совсем другой повод, который нужно будет хорошенько отметить, вопреки сегодняшнему вечеру. – Какой же? – Наш новый проект почти готов. Это новое слово в технике. Если удастся побить рекорд скорости, мы перевернем промышленность, а наша с Томасом компания не просто расквитается с долгами, она сделает нас очень богатыми людьми. – Ты и так не беден. – Очень богатыми, Джилкрист. – Что ж, я рад за тебя! Наконец то, о чем ты так давно говоришь, станет явью. – Ты должен был узнать об этом из приглашения, но я решил, что уже можно не отмалчиваться. – Какого приглашения? – Мы с Томасом уговорились разослать всем знакомым приглашения на первый рейс в следующем месяце. Будет большая шумиха вокруг этого события, газеты и прочее. В ближайшее время приглашение должно прийти на твой адрес. На двоих, все правильно? – Да, Аделина обожает море. Она очень обрадуется. Пожилой джентльмен в изумрудном фраке молча поднялся из-за стола под увещевания своих знакомых, оскорбленно стукнул деньгами о столешницу, сунул в рот увесистую курительную трубку из тыквы с пенковой чашей и поспешно ушел. В следующем месяце дворецкий вручил Джилкристу конверт с приглашением на две персоны на первый рейс для особых гостей спроектированного Хитклифом Ротфордом и только что спущенного на воду пассажирского судна с новым типом парового двигателя и произведенного компанией «Ротфорд Кэмп Инженеринг», которую возглавляли компаньоны Хитклиф Ротфорд и Томас Кэмп. Согласно приглашению, рейс ставил перед собой задачу побить мировой рекорд скорости, должен состояться 15 апреля, отправление в 10:30. Приглашение было помпезным в духе Хитклифа, это была плотная бумага с теснением, размашистым печатным шрифтом и штампом компании «Ротфорд Кэмп Инженеринг». Оставшиеся две недели все приглашенные активно обсуждали предстоящее путешествие и мероприятия по подготовке к появлению на столь знаменательном событии. В то особенное для супругов Мидуорт утро 15 апреля за несколько часов до особенного в жизни Лондона события время словно бы замерло, и брызги выцветшего яркого солнца разметались по спальне в освободившемся от спешки пространстве. Слепящими искрами играли украшения из белого золота и серебра – разложенные по туалетному столику, покоящиеся в открытых картонных коробочках, отраженные в холодном зеркале. Белая рука закрепила гребень в копне блестящих темных волос и теперь неспешным мановением подносила серьги к мочке уха. Спокойные сапфировые глаза критично любовались отражением сквозь темные ресницы. Выбирая подходящие драгоценности, пальцы столь тонкие и молодые просвечивались в утреннем свету. Аделина хотела украсить предстоящее маленькое путешествие правильно подобранными мелочами. Так много нужно было при этом учесть. Доктор Мидуорт завязывал галстук, наблюдая за ней с порога спальни. Он только что оставил распоряжения дворецкому на то время, пока их не будет. Дворецкий сохранял вид сожаления оттого, что не сможет сопровождать их в плавании, но хозяин с детства помнил, что у этого хитреца морская болезнь. Джилкрист опустился на присядки справа от Аделины. Она замерла, глядя на его отражение с полуулыбкой, а он рассматривал ее нежный профиль, обнаженную шею и плечи. Ее зависшая над драгоценностями кисть опустилась в картонную коробочку. Теперь она примеряла серьги, внимательно следя за реакцией мужа в отражении. Она не хотела советоваться, спрашивать, что ему нравится. Она собиралась увидеть это сама, покорить его, выбрать то, что оценит он, и носить это так часто, как это будет возможно. И в этом хрупком безмолвии влюбленных Аделина нашла те серьги, которые заставили мужа затаить дыхание. Узорчатые платиновые капли гроздью спадали вниз, изысканная работа с явным восточным влиянием, выполненная лондонским мастером. К этим серьгам прилагался кулон с жемчужной серединой, оплетенной платиновой лозой. Джилкрист знал об этом и сам взял его, чтобы примерить на шею жены, однако в одной из коробочек он увидел более простое украшение – отливающий огнем небольшой золотой кулон. Его первый подарок ей. Он напоминал ему о том дне, когда Джилкрист выбрал Аделину. Для них обоих это была особая вещица, но они оба знали, что этот кулон не подойдет к ее сегодняшнему наряду, серьгам и гребню. Склонившись над женой, Джилкрист сомкнул цепочку кулона с жемчужиной на ее шее и со вниманием ученого-экспериментатора посмотрел в зеркало, где отражалась благородная молодая пара, на безупречное отражение Аделины. Его руки обняли ее, он склонил голову и поцеловал ее плечо. Ее рука мягко обвила его шею, она прижалась щекой к его лицу. – Тебе тоже нужно заканчивать сборы, этот момент не будет длиться вечно, – поторопила она. – Я бы хотел представить, что это мгновение может длиться вечно, – прошептал Джилкрист, – и нас не будет ждать никакой корабль, никакая работа и друзья. Будем только ты и я. И это волшебное мгновение. – Когда вернемся, давай попробуем представить это вместе, – в ответ прошептала она. Уходя, он оглянулся, остановившись на пороге спальни. Ее образ здесь, перед зеркалом, этим утром, впоследствии постоянно ускользал от Джилкриста, становясь недостижимым, забытым сном. К десяти часам 15 апреля у одного из причалов Лондонского порта выросла ужасная толчея. Толпа зевак, собравшихся посмотреть на «самый быстрый пароход Великобритании» – как обещали газетные статьи – с благоговением разглядывала высокий сверкающий белыми палубами пароход и окружала пеструю толпу приглашенных гостей и их провожающих. Галдеж перекрывал торжественную игру музыкального квартета. Констебли тут и там прохаживались подвое, ограждая территорию проведения мероприятия от слишком любопытных горожан. Приезжающих пассажиров встречали улыбчивые работники компании «Ротфорд Кэмп Инженеринг» и провожали к трапу. Назначенные фалрепными, матросы держали тросы, заменяющие поручни входного трапа и помогали гостям, ступавшим на трап. Каждого пассажира, взошедшего на борт, приветствовал капитан, мистер Ротфорд и мистер Кэмп лично, затем они перебрасывались парой слов, независимо от того, был этот пассажир специально приглашен на этот рейс или купил один из нескольких десятков дорогостоящих билетов, что были оставлены для состоятельных лондонцев, желавших быть причастными к столь значимому для промышленности событию. Среди приглашенных пассажиров числились уважаемые государственные деятели, обладатели всевозможных титулов, друзья и родственники Ротфорда и Кэмпа. Специальная комиссия должна была зафиксировать рекорд скорости. Алчный до всего свежего и модного, лондонский свет в большинстве своем нуждался в том, чтобы незначительное событие раздуть до значительного, а знаменательное сделать грандиозным, дабы подчеркнуть привилегию быть приглашенными. Поэтому первый рейс нового парохода компании «Ротфорд Кэмп Инженеринг» так или иначе был обречен стать одним из главных событий года. Джилкрист и Аделина Мидуорт прибыли в самый разгар посадки и теперь гордо поднимались по длинному крутому трапу. Джилкрист никогда не был в центре всеобщего внимания. Как ученый самое большее, на что он мог рассчитывать, были лекции перед равнодушной аудиторией, где среди студентов находилась разве что парочка боявшихся изобретательной строгости своего преподавателя. Но сегодня люди смотрели на него и его жену с подлинным интересом. Завороженные зеваки – мечтая когда-нибудь оказаться на их месте. А сходившие с экипажей пассажиры – желая уверится, что одеты они не беднее других, да поскорее подняться на борт, ведь на верхней палубе уже прохаживались группки их знакомых. Кроме того, внутреннюю уверенность Джилкриста всегда подстегивало присутствие Аделины, ведь красавица жена была живым подтверждением его успеха. Поддавшись порыву, они с Аделиной, как и другие пассажиры, помахали с трапа совершенно незнакомым людям, вызвав в разномастной толпе очередную бурю эмоций. Притом, самых разных. На палубе их тут же встречали капитан Роберт Тэйлор, статный мужчина с аккуратной темной бородой и волевым лицом, Хитклиф Ротфорд и Томас Кэмп, высокий чуть сутуловатый молодой мужчина с проседью в таком же изысканном, но не столь франтоватом костюме, чем у Хитклифа. – Джилкрист! Аделина! А вот и вы! – приветствовал Хитклиф, напоминая следом, что они уже знакомы с Томасом Кэмпом и представляя им капитана. – Надеюсь, вы не подведете нашего старого друга мистера Ротфорда, – ответила на приветствие капитана Аделина, – он обещал, что построил самый быстрый пароход. – Не беспокойтесь, миссис Мидуорт, судно в надежных руках. – Доктор Мидуорт! – в это время приветственно протягивал руку Томас Кэмп. – Мистер Кэмп! – отвечал рукопожатием Джилкрист. – Как ваше впечатление от парохода? – полюбопытствовал Кэмп. – Выглядит величественно, даже не верится, что его создал Хитклиф, – постучав каблуком по палубе, отозвался Джилкрист, – посмотрим, на что судно способно в море. – Позволю себе заметить, какая же вы красивая пара! – восхищался Хитклиф, – Не правда ли, джентльмены? – Без сомнений, – кивал капитан. – И останемся такими навсегда, – улыбнулась Аделина, – скоро нам доставят наш портрет из-под кисти мастера, которого ты советовал. – О, теперь я с волнением жду ваших отзывов о нем, – посмеялся Хитклиф. Казалось, судно не отправлялось еще долго, но потом гости выстроились вдоль бортов и смотрели, как позади в утреннем сиянии ясного неба тают берега Лондона. Стоило пароходу отплыть от черты города меньше, чем на милю, и несведущие в судоходстве леди сразу принялись сетовать на то, что эта штуковина плетется медленнее черепахи. Еще через милю те же леди стали жаловаться на просто невыносимый холод, и интересовались, куда это они плывут, не к Арктике ли случайно. Тут и там шныряли стюарды, выполнявшие поручения пассажиров, и официанты, разносящие в мерцающих солнечным светом серебряных подносах хрустальные бокалы с шаманским. Каждые пятнадцать минут то Ротфорд, то Кэмп отлучались от бесед с гостями своего торжества, чтобы справляться у членов экипажа, как обстоят дела и оставлять свои указания, которые капитан Тэйлор с толикой пренебрежения именовал рекомендациями и пожеланиями. Большие гребные колеса в огромных стальных барабанах по обоим бортам создавали много шума и заглушал разговоры. Прохладный апрельский ветер все сильнее трепал одежды прогуливающихся по палубам. Вдоль бортов неспешно курсировал представитель компании, рассказывая заинтересованным джентльменам историю постройки судна и объясняя его технические особенности. В салоне легким фоном слышалась игра пианиста, подавали закуски, вокруг стенда с информацией по рейсу шли оживленные беседы. В ресторане подавали более основательные блюда для тех, кто проголодался на свежем воздухе. Все желающие могли подняться на капитанский мостик, где старпом Модиган знакомил гостей с основами управления кораблем. – Отчасти столь теплый прием состоятельным пассажирам оказан для привлечения инвестиций, – вальяжно откинувшись на бортовые поручни, рассказывал компании своих знакомых помощник прокурора Артур Флинт. В бледном свете весеннего солнца играли густые краски его броского старомодного костюма. – Уверен, по окончании плаванья вам раздадут соответствующие бланки или брошюры. Если вы далеки от судостроения, советую вам хорошенько все обдумать, прежде чем заключать сделки с «Ротфорд Кэмп Инженеринг». Но скажу по секрету, поговаривают, суда подобного класса в скорой перспективе озолотят всех, кто поучаствует в их развитии. Это типовой образец, я слышал, предполагается постройка еще нескольких подобных пароходов с разными модификациями. Мистер Кэмп планирует значительно сократить время, затрачиваемое на пересечение Атлантики. Да, шум от гребных колес ужасный, но с завтрашнего дня все подобные компании отрасли окажутся отброшенными на несколько лет назад в техническом плане. Несомненно, для Англии это шаг вперед, а ведь еще недавно никто не интересовался, кто такие Ротфорд и Кэмп и чем они занимаются. – Ах, если бы мореплаванье всегда было столь комфортным занятием! В подобном случае я жил бы исключительно в путешествиях, – в ответ заверял собеседников уважаемый лорд, не так давно удостоенный внимания газетчиков из «Иллюстрейтед Лондон Ньюз». – Погодка в океане не столь дружелюбная, как на речке в солнечный апрельский день, джентльмены, – на другом борту критично заметил старый капитан, удостоенный наград за заслуги перед Короной. – Там что в аду! Черные водные бездны то разверзаются под носом корабля, то вздымаются к небу, запрокидывая его на корму. Если не хуже того, когда природа обрушивает всю свою мощь на борта судна. Нет, сэр, чтобы выжить в борьбе с океаном, не достаточно одних лишь человеческих сил да новой паровой машины, которая откажет сразу, как столкнется с подлинными трудностями. В первую очередь корабль должен быть надежным. Не обходилось и без сплетен. За считанные часы история создания парохода обросла разными легендами и грязными подробностями. В нескольких шагах от Джилкриста и Аделины упитанная леди, придерживая шляпку и закрываясь от ветра меховым воротником, рассказывала своим подругам и их мужьям, что Хитклиф был вынужден заложить все свое недвижимое имущество и пойти на ряд, мягко говоря, ловких финансовых ухищрений, чтобы помочь своей компании завершить этот корабль, поскольку в Англии не нашлось ни одного заказчика или человека, хоть сколько-нибудь заинтересованного в их деле. Кроме того, оказалось уже, что над проектом долгие годы работал другой конструктор, сэр Бартоломью Грин из совсем другой судостроительной компании, но не далее, как четыре года назад в их офисе было совершено ограбление, в результате которого многие чертежи пропали, и вот вдруг, откуда ни возьмись, появляются эти два якобы одаренных проныры Ротфорд и Кэмп. Между тем правда заключалась в том, что сначала эти двое успешно занимались проектированием разного рода судов для других судостроительных компаний, делая ставку на инженерный талант Ротфорда, и умение Кэмпа вести дела. Потом выкупили подходящее помещение на верфи и в небольших объемах сами стали выполнять заказы по постройке кораблей, в основном малого и среднего водоизмещения. Но последние несколько лет погони за созданием корабля, на котором теперь, свежим апрельским днем, плыли первые почетные пассажиры, выдались действительно очень сложными для финансовой стороны дел. С расчетом только на успех Ротфорд и Кэмп поставили на карту все, залезли в долги и упорно работали над постройкой самого быстрого парохода, оснащенного новейшей паровой машиной, по заказу построенной в соответствии с набросками самого Хитклифа. И в результате им, наконец, удалось добиться поставленных целей. Далекие луга и деревушки остались позади, берега отдалялись и дробились в бледной дымке, и все дальше от расступающихся берегов детище Ротфорда и Кэмпа словно бы уменьшалось в размерах по мере своего движения к Северному морю. Ветер стал заметно холоднее. Впереди темнели соленые волны. Вытянувшийся на носочках и вглядывающийся поверх планширя в несущееся на них просторы, мальчишка в коротком детском пальто бросился по палубе с радостным криком: – Море! Я вижу море! Аделина проводила пробегающего мимо мальчишку теплым взглядом. Они сидели за столиком в ресторане в компании старых друзей: уплетающего черничный пирог за обе щеки Хинли Пьюпитта, Ричарда Лэнга, молодого владельца сталелитейного завода, Айрис Ротфорд, сестры Хитклифа, бледной девушки с бледными губами, она так же являлась пациенткой Джилкриста из-за тянущегося с самого рождения недуга. Стул самого Хитклифа пустовал, поскольку он часто отлучался на капитанский мостик. Вбежавший в ресторан мальчик сел за стол и взволнованно стал рассказывать склонившейся к нему матери об увиденном пейзаже. Очевидно, он никогда прежде не плавал на кораблях и сам факт того, что скоро они окажутся посреди открытого моря несказанно радовал и одновременно тревожил ребенка. – Мы увидим, какое оно глубокое? – сквозь шум голосов послышался его звонкий вопрос. Мать взглянула на своего мужа, сидящего рядом, с подчеркнуто ровной спиной, точно проглотил шест, и тот оторвался от беседы с другим джентльменом за их столом, чтобы рассказать сыну о море и мореплаванье.