– В районе Филевского парка в подъезде обнаружили женщину. Судя по всему, нападение. – Тяжелая? – уточнил Гуров. – Без сознания. Поехали. Возникший на пороге Крячко так и застыл на месте. – А я стопки принес, – разочарованно протянул он. – Зря старался, – ответил Гойда и удивленно посмотрел на Льва Ивановича. – Чего стоим? Поехали. Стас сгрузил стопки на стол и вопросительно взглянул на Орлова. – Отпускаете, Петр Николаич? – Отпускает, – вместо Орлова ответил Гойда. – Все равно вас бы вызвали. Если выдвинемся прямо сейчас, то будем на месте… через сколько будем-то? – Не знаю, пробки везде, – пробурчал Стас. – На ком поедем? – Вот и не будем терять время, – решил Гойда. – А машина за нами уже выехала. Свои же здесь оставьте, а потом вас подвезут обратно. Нам там не пять минут торчать. Спрячь пока что мой подарок, Петр Николаевич, – обратился он к Орлову, указывая на коньяк. – Отложим веселье. Сам знаешь, что гулять лучше со спокойным сердцем. Подъезд дома, где произошло преступление, выходил не во внутренний двор, а в тупик, где была небольшая парковка для жителей дома, и сейчас здесь было не протолкнуться от большого количества машин – полиция и «Скорая», стараясь занять максимально близкую к подъезду позицию, наглухо перекрыли дорогу. Поэтому пришлось дать задний ход и останавливаться метрах в ста от дома. – Вот недотепы, – беззлобно заметил Стас, открывая дверь автомобиля. – Заполонили все пространство. – Это ты о ком? – поинтересовался Гуров. – О наших? – Наши тут ни при чем. Каждый раз, когда вижу автомобильный затор там, где его не должно быть, вспоминаю годы беззаботной юности, – ответил Стас. – В то время «Скорая» запросто могла проехать к нужному подъезду, пожарные тоже не жаловались. А сейчас… – Вроде он не пил, – усмехнулся Гойда, обращаясь к Гурову и отстегивая ремень безопасности. – А кто его знает? – ответил Лев Иванович. – Когда он за стопками в кабинет ходил, его никто не видел. Может, и накатил для разгона. – Сейчас помру от смеха, – с серьезной миной отозвался Стас. – Дыхнуть? Гуров и Игорь Федорович Гойда, выйдя из машины, осмотрелись. Двор как двор, дом как дом. Полно таких по всей стране. Ничего примечательного. Две новехонькие и яркие детские площадки, разделенные сквером. Кирпичный крытый отсек с контейнерами для мусора, разделенный на несколько секторов. И автомобили всех мастей, включая парочку такси, караваном выстроившиеся вдоль бордюров. Гойда достал телефон, провел пальцем по экрану. – На месте. Где вас искать? Гуров и Крячко пошли вперед. На ходу пожимали руки знакомым, перебрасывались словами. На дворе было начало ноября, а вот первый снег задерживался. Однако воздух был свеж, а температура по ночам уже стояла ниже нуля, и легчайший морозец покусывал кожу рук и почему-то подбородок. Ближе всего к распахнутым дверям подъезда стояла «Скорая». Задние двери были открыты, салон пустовал. Гуров подошел к парню, сидевшему за рулем. – Давно тут? – Минут двадцать, – ответил тот. – Не представляю, как отсюда выбираться. – Только задом, – сочувственно пробормотал Лев Иванович. – Ага. Если до того времени еще кто-нибудь не приедет. – Ну на нас не гони, – попросил Гуров. – Мы тоже не смогли подъехать. Бросили машину еще за поворотом. – Вот и я о том же. – Если не получится, то попросим местных убрать тачки, – продолжал Лев Иванович. – Говоришь, минут двадцать ждешь? – Примерно так. Лев Иванович обернулся. Стас и Гойда стояли неподалеку, рядом с ними была молодая женщина, которая им что-то объясняла. «Явно не из аборигенов, – решил Гуров. – И кто такая?» – Лев Иванович! – позвал Гойда. – Подойдешь? «Нет, домой поеду, – родилась мысль в голове Гурова. – Что я здесь забыл?» Он подошел ближе. Женщина, до того стоявшая к нему спиной, обернулась и окинула его внимательным взглядом. «Красивая, себе на уме», – вынес вердикт Гуров. Выше среднего роста, с гладкими темными волосами, забранными в короткий округлый хвост, со строгим и даже недовольным выражением лица, она напомнила Гурову серьезную сотрудницу МФЦ, которая неделю назад всем своим видом показывала Гурову, что его мелкие проблемы в виде задолженности по квартплате за два месяца ее не касаются и никогда не коснутся. Лев Иванович повеселился тогда от души. Он пытался смягчить обстановку: улыбался девушке, посочувствовал тому, что здесь у них ой как все сложно и серьезно – люди-то разные приходят. Но сотрудница никак не реагировала, и Гуров тогда подумал, что надо завязывать с мужским кокетством. Не дано, значит, не дано. Девушка, стоявшая сейчас рядом с Гойдой, по-видимому, не считала себя лишней. Стас и Лев Иванович обменялись короткими взглядами. – Позволь представить, – простер руку в сторону незнакомки Игорь Федорович. – Это Виктория Сергеевна Кораблева, следователь из местного отдела УВД. Капитан, между прочим. – Очень приятно. Лев Иванович. – И мне приятно, – улыбнулась Виктория. – Теперь все в сборе. Пошли? – Погоди-ка, – остановил Гойду Гуров. Из дверей показались медики с носилками. Лежавшая на них молодая женщина была без сознания, на это указывала ее рука, свисающая с края носилок. Она болталась в такт шагам фельдшеров, и будь ее обладательница в ясном уме, она бы постаралась уложить руку удобнее и ближе к телу. Голова лежавшей была повернута в противоположную от сыщиков сторону, лица было не разглядеть и не понять, остались ли на нем следы нападения. Оба фельдшера были немолодыми мужчинами, но кроме них и водителя, который тут же бросился открывать задние двери «Скорой», никого, казалось, не интересовал вопрос взаимовыручки. Неподалеку стояли, наблюдая за происходящим, несколько прохожих, и один из них снимал происходящее на телефон. Льва Ивановича внезапно как холодным душем окатило. Он сделал в направлении оператора несколько шагов и остановился перед ним, заслоняя обзор. Парень недовольно вскинул брови. – Отвали, мужик, – он сделал шаг в сторону, но Гуров повторил его движение. – Как же вы достали, – с чувством произнес он. – А тебе что за дело? – осведомился парень, опуская руку с телефоном. – Не помню, чтобы мы вместе пили на брудершафт, – ответил Гуров и достал удостоверение. Завидев ксиву, парень тут же убрал телефон и медленным шагом пошел прочь. – Если кто-то из моих снова увидит тебя здесь, то пеняй на себя, – посоветовал Гуров. – Имею право, – бросил через плечо парень и зашагал быстрее, угроза, очевидно, подействовала. Гуров понял вдруг, что все имеют на что-то право, но не всегда верно трактуют понятия. Он вполне лояльно относился к современным веяниям в социуме. Правила поведения, принятые сейчас, в нынешнее время, радикально отличались от тех, которым когда-то учили самого Льва Ивановича. Поделать с этим было ничего нельзя – менялся мир, и оставалось только подстраиваться под него, отменяя свои прошлые привычки. Однако Гуров был уверен, что что-то не должно видоизменяться никогда, потому что такие понятия, как такт и сочувствие, никто не отменял. – Оставь его в покое, – услышал он за спиной голос Стаса. – Чего ты к нему прицепился? В первый раз, что ли? – Не знаю, что на меня нашло, – ответил Лев Иванович и отвернулся от раздражающего объекта. – Устал, видимо. Видеть таких не могу. – Надо было тебе выпить и никуда не ездить. – А так можно было? – А когда нас что-то останавливало? – улыбнулся Стас. – Это шутка, конечно. Но сейчас давай работать. Гуров бросил взгляд в сторону «Скорой». Женщину уже погрузили в машину, и он увидел только спины фельдшеров, обтянутые синими форменными куртками. Вернувшись к Гойде и следователю Кораблевой, Гуров ожидал услышать упрек в свой адрес. Ну как же: не сдержался, проявил эмоции вместо того, чтобы действовать оперативно и безотлагательно. Одним словом, нарушил протокол. Но вместо этого он услышал совсем другое. – Спасибо, – поблагодарил его Гойда. – Ты исполнил мою мечту. Каждый, мать его, раз, простите, Виктория Сергеевна, на месте преступления хоть один такой тиктокер да объявится. И ведь ничего не боятся. Лезут, следы затаптывают. – Согласна, – едва заметно улыбнулась Виктория Сергеевна. – Начинайте, пока все в сборе. – Пойдем наверх? – указала следователь на подъезд. – По пути расскажу. Подниматься пришлось по лестнице, так как в доме было пять этажей, а лифт отсутствовал. Однако сам дом нельзя было назвать «хрущевкой» из-за просторных лестничных пролетов и натянутой между ними стальной сетки и высоких потолков. Виктория Сергеевна шла впереди всех, но то и дело поворачивала голову набок, чтобы ее могли услышать. – Примерно в двадцать два пятнадцать гражданин Серов, проживающий в этом же доме, решил выйти в магазин. – Так поздно? Что же за магазин такой? – удивился Гойда. – Уже проверили. Небольшой частный магазин в соседнем доме. Работает до двадцати трех часов. Серову захотелось выпить, такое часто с ним случается. Утверждает, что его в магазине давно знают, и не только в нем. В общем, скрывать ему нечего. – Употребляет, значит, – покачал головой Гойда. – Адекватный хоть? А то наговорит того, чего не было…