– Отчасти моя, – возразила Кораблева. – Я не просто из-за женской солидарности провела сутки в одной квартире с Долецкой. Все не так просто. – Вы добивались откровенности, за что вам большое спасибо, – отозвался Гойда. – Но мы не можем вечно пасти бедных овечек. Лев Иванович достал пачку сигарет. Кораблева попросила одну. – Иногда могу себе позволить, – ответила она на его удивленный взгляд. – Дадите прикурить, Лев Иванович? Гуров поднес к ее лицу зажигалку. Кораблева глубоко затянулась и снова посмотрела в сторону «Майбаха». – Кстати, насчет бедных овечек, – ни к кому не обращаясь, произнесла она. – Они порой годами скрывают что-нибудь интересное. – Да что вы? – картинно изумился Гойда. – У Алексея была любовница, помните? А про то, что она, возможно, родила от него ребенка, знаете? – Я в курсе, – поднял руку Гуров. – Он вчера напился и позвонил мне ночью. Правда, тему я развивать не стал и посоветовал ему проспаться. – Почему не стали слушать? Потому, что он вас разбудил? – поинтересовалась Виктория Сергеевна. – Потому что он был пьян, это главная причина. В это время я еще был на Петровке, – ответил Гуров. – Мы со Станиславом весь день принимали сообщения граждан. А Долецкому просто был нужен собеседник, и причиной тому было… что он там пил? Неважно. Я попросил его перезвонить мне сегодня, но он не сделал этого. – Зря не поговорили с ним вчера, – наставительным тоном сказала Виктория Сергеевна. – Он ведь вам хотел признание сделать. Пьяный, трезвый, если надо, то слушаем человека в любом состоянии. Это железное правило. – Мне совсем не нравится ваш тон, Виктория Сергеевна, – оборвал ее Гуров. – Извините, – тут же смутилась женщина. – Я не должна была так разговаривать. Дверь «Майбаха» открылась, и Долецкий выполз из салона. – Я могу быть свободен? – спросил он. – Можете, – ответил Гойда. – Если буду нужен, то ищите меня у жены, – сказал он. – Виктория Сергеевна, спасибо за понимание. – Все в порядке, Алексей, – улыбнулась Кораблева. – На связи. – До свидания. Гойда проводил взглядом машину Долецкого и повернулся к Виктории. – И что же он вам рассказал? Кораблева поежилась. – Может, я по дороге расскажу? – предложила она. – Метро за углом, нам все равно по пути. – Расскажите, пожалуйста, всем, Виктория Сергеевна, – попросил Лев Иванович. – Вон и Стас идет. Крячко, оскальзываясь, подошел к Льву Ивановичу. – Жуть как скользко. Нам здесь что-то еще нужно? – нетерпеливо спросил он. – Да нет, уже закончили, – буркнул Гойда. – Виктория Сергеевна вот должна что-то интересное рассказать, а так-то нам здесь делать больше нечего. – Я быстро, а потом разбежимся, – торопливо заговорила Кораблева. – Вчера Долецкий действительно напился и решил излить вам, Лев Иванович, душу. Он изменил жене, и именно это стало причиной проблем в его браке. Так что не простая измена у него была, а с продолжением. С той девушкой он познакомился в своей клинике, куда она пришла вместе с подругой. Во всяком случае, она так сказала, он и поверил. Но к врачу они не попали, потому что не было записи на нужные им даты. По словам Алексея, он на тот момент сильно устал от семейной жизни и от работы, потому и попросил у девушки номер телефона. Они встречались всего несколько недель и за это время успели узнать друг друга… поближе. Разошлись из-за того, что он стал замечать в ее поведении некоторые странности. Сначала не обращал на них внимания, а стоило бы. Девушка во время второй встречи начала заявлять свои права на Долецкого. Например, требовала отвечать на звонки в любое время и в любом месте. Его работа, его жена – все это ее не волновало. Обиделась, когда он перенес свидание, потому что заболел. При этом она не просила денег, не рвалась в дорогие рестораны, не капризничала. Она просто рыдала, если он говорил, что у него для нее мало времени. – Прямо-таки рыдала? – с сарказмом переспросил Гойда. – Он сказал, что рыдала, – с нажимом повторила Виктория Сергеевна. – Через пару недель после такой нервотрепки он был рад избавиться от нее, но сделал это не напрямую, а прислал сообщение на телефон. Он ожидал, что девица придет устраивать разборки, но этого не произошло. Долецкий и успокоился. Вскоре жена сообщила ему о своей беременности. Алексей был рад новости и совсем забыл об интрижке. Как выяснилось, зря. – Она стала его преследовать, – предположил Гойда. – Да не то чтобы, – покрутила пальцами в воздухе Виктория Сергеевна. – Она позвонила и сообщила, что ждет ребенка. Долецкий был не рад известию и предположил, что ребенок не от него. Но в глубине души он понимал, что она говорит правду. Дело в том, что Алексей был ее первым мужчиной, а она не походила на ту, которая ходит по рукам. Кроме того, девица боялась делать аборт. – Трус, – выплюнул Стас. – Воздержитесь от выводов, если можно, – попросила Кораблева. – Я его не оправдываю, но сейчас не время выстраивать линию обвинения. Алексей попросил любовницу оставить его в покое, а она неожиданно согласилась. Вот и вся история. – И как нам эта история поможет? – спросил Гойда. – Ребенок все-таки родился? – А я не знаю, – развела руками следователь. – Долецкий тоже не в курсе. Телефон той девушки он потерял, встречи с ним она не искала. – Думаете, она может мстить? – не отставал Гойда. – Алексей так не думает, – ответила Виктория Сергеевна. – Просто теперь, когда у него похитили ребенка, он вспомнил о том, что у него мог быть еще один. А вообще-то, я вот о чем думаю. Все эти подброшенные записки и шапка ни на кого не вывели. У нас нет ни одной причины подозревать в преступлении еще кого-то. Все бывшие любовники вряд ли стали бы возвращаться к прошлому. Зачем? Поэтому я предполагаю, что в Москве появился маньяк из числа любителей наблюдать за чужими страданиями. Неизвестно, жив ли маленький Степа Долецкий… мне кажется, все же жив… иначе бы преступник уже намекнул на то, что его нет в живых. Но он молчит насчет ребенка. Найденная шапочка не в счет. Почему-то мне кажется, что ее вообще оставили в подъезде исключительно с целью помучить родителей, которые сходят с ума от неизвестности. И записки подбросили с той же целью. Но вот кем был парень, который сегодня упал на парковке? Гуров и Гойда схлестнулись взглядами. – Были у меня такие мысли, – признался Гойда. – Насчет маньяка. Но похожих случаев в последнее время зафиксировано не было. – Степа Долецкий может быть первым, – возразил Гуров. – А все эти записки с «День 1», «День 2» могут указывать на то, что завтра – в «День 0» – он снова может предпринять попытку похищения. Гойда отвернулся и чихнул. – Дай покурить, – попросил он у Гурова, тщетно пытаясь согреться. – Ориентировки надо разослать повсюду, – напомнил Стас. – А что Следственный комитет? Что скажут там, когда получат кадры с видеосъемки? – Подросток, который подбросил записку Долецкому, может быть ни при чем, – предположила Виктория Сергеевна. – Его могли принудить. На видео запечатлен практически ребенок. Малолетка. Скорее всего, из трудной семьи. Походку видели? Куртку, которая болталась на нем как на вешалке? И время, когда он, по идее, должен быть в школе, но вместо этого шатается по улицам. Надо найти парня, и как можно быстрее. Вы оставайтесь, а я поеду к себе, в отдел. Опишу приметы, пусть составляют фоторобот. – Погоди-ка, Виктория Сергеевна, – остановил Кораблеву Игорь Федорович. – Как насчет того, чтобы провести и эту ночь у Долецких? Будете на переднем крае. Завтра поставим, где необходимо, своих людей, чтобы ожидали что-нибудь необычное. Отсчет заканчивается завтра, помните? Виктория Сергеевна напряженно улыбнулась. – Тогда я тем более должна заехать на работу, – ответила она. – С табельным оружием я буду чувствовать себя увереннее. К какому часу мне быть у Долецкой? К вечеру? Глава 8 – Возьмем что-нибудь на обед? – предложил Стас. – Или в буфете убьемся в очереди? Самое время, между прочим. – Давай купим по дороге, – не стал возражать Гуров. – И зря ты про буфет, там в последнее время на так уж много народа. – А давно ли ты там был? – спросил Стас, высматривая «пробел» в соседней полосе, чтобы перестроиться в крайний ряд. Он припарковал «Мерседес» возле магазинчика и откинулся на сиденье. – Ну что с тобой? – спросил он у Льва Ивановича. – Неужели так это дело накрыло? Гуров был удивлен такому вопросу. Ему казалось, что он в нормальном состоянии. Обычно выглядит, обычно общается. Оказывается, нет. Обмануть Крячко было очень трудно – при кажущейся простоте он был проницателен, как мудрый ворон, и замечал любой нюанс в поведении не только Гурова. – Не Кораблева ли зацепила? – обыденным тоном спросил он. – Не гони, – грубо ответил Лев Иванович. – Тогда ошибся. Прошу прощения. Посидишь или вместе пойдем? – Тоже пойду. Стас сразу дал понять, что закрыл тему. Тактично держась от друга и напарника на расстоянии, он деловито выбирал все, что было надо для перекуса. В корзинку упали бананы, упаковка пряников, докторская колбаса, половинка «бородинского». Гуров бросил туда же салфетки для ухода за оргтехникой и рулон мусорных пакетов. Оставшееся в дороге время Стас рассказывал о том, как жена заставила его вытирать пыль на шкафах. – Припахала меня, прикинь? Зато увидел, что потолочный плинтус надо менять, а вот если бы не полез под потолок, то и не увидел бы. – Ремонт планируешь? – спросил Гуров. – На новый не заработал. Пока что со старым поживем. Оказавшись в кабинете, Крячко первым делом включил чайник. – На улице-то настоящая зима, – крякнул он. – А до календарной еще почти две недели.