– Ты очень добра. Где-то я даже хочу, чтобы ты умерла. – Я положил чизбургер на тарелку и облизал пальцы. – Если кто-то в Пико Мундо и начнет стрелять в людей, так это Человек-гриб. – Кто он? – Утром сидел за стойкой. Заказал еды на троих. Жрал, как изголодавшаяся свинья. – Такие клиенты по мне. Но я его не видела. – Ты была на кухне. Он бледный, мягкий, со скругленными углами, что-то такое вполне могло вырасти в подвале Ганнибала Лектера. – У него плохая аура? – Когда Человек-гриб уходил, его сопровождала свора бодэчей. Терри напряглась, подозрительно оглядела ресторанный зал. – Кто-нибудь из них сейчас здесь? – Нет. Боб Сфинктер – самый ужасный из тех, кто сейчас в ресторане. Настоящая фамилия этого скряги была Спинкер, но он заслужил прозвище, которое мы ему дали. Какая бы сумма ни стояла в счете, на чай он всегда оставлял четвертак. Боб Сфинктер полагал себя в два с половиной раза щедрее Джона Д. Рокфеллера, нефтяного миллиардера. Согласно легенде, в самых дорогих ресторанах Манхэттена Рокфеллер оставлял на чай ровно десять центов. Разумеется, во времена Джона Д. Р., включающие и Великую депрессию, десяти центов хватало на то, чтобы купить газету и ленч в кафе-автомате. В настоящее время двадцати пяти центов хватит только на газету, но читать в ней что-либо может только садист, мазохист или до того одинокий человек, что ему интересны даже частные объявления. – Возможно, Человек-гриб просто проезжал через наш город и вернулся на автостраду, как только очистил последнюю тарелку? – предположила Терри. – Что-то мне подсказывает, что он по-прежнему где-то здесь. – Собираешься его проверить? – Если смогу найти. – Хочешь взять мой автомобиль? – Может, на пару часов. На работу и с работы я хожу пешком. Для более дальних поездок у меня есть велосипед. В исключительных случаях пользуюсь автомобилем Сторми Ллевеллин или Терри. Слишком многое находится вне моего контроля: бесконечные мертвые с их просьбами, бодэчи, вещие сны. Наверное, я бы уже семь раз сошел с ума, по разу на каждый день недели, если бы до предела не упростил свою жизнь в тех сферах, которые могу контролировать. Моя оборонительная стратегия такова: никакого автомобиля, никаких страховых полисов, никакой одежды, за исключением самого необходимого, то есть футболок, курток из бумажного твила[20] и джинсов, никаких отпусков в экзотических странах, никаких честолюбивых помыслов. Терри пододвинула мне ключи. – Спасибо. – Только не вози в моем автомобиле мертвых. Хорошо? – Мертвые не нуждаются в автомобилях. Они могут появляться где хотят и когда хотят. Они ходят по воздуху. Они летают. – Я вот о чем. Если ты скажешь мне, что в моей машине сидел мертвый, я попусту потрачу целый день, оттирая обивку. От одной мысли об этом у меня по коже бегут мурашки. – А если это будет Элвис? – Элвис – другое дело. – Терри доела маринованный огурчик. – Как сегодня Розалия? – Она имела в виду Розалию Санчес, хозяйку моей квартиры над гаражом. – Видимая, – ответил я. – Это хорошо. Глава 7 Торговый центр «Зеленая Луна» располагается на «Грин-Мун-роуд», между старыми кварталами Пико Мундо и более современными западными пригородами. Гигантское сооружение со стенами цвета песка конструктивно напоминало жилище коренных жителей Америки, только проектировалось с таким расчетом, словно жить в нем собирались индейцы-гиганты ростом в шестнадцать футов. Несмотря на эту любопытную попытку создать что-то гармонирующее с окружающей природой, но крайне нелогичную с позиции здравого смысла, арендаторы в Пико Мундо в большинстве своем точно такие же, как и в Лос-Анджелесе, Чикаго, Нью-Йорке или Майами: «Старбак», «Гэп», «Донна Каран», «Крейт-и-Баррел»… список можно продолжать достаточно долго. В углу огромной стоянки находится «Мир покрышек». Здесь фантазия архитектора разыгралась еще сильнее. Над одноэтажным зданием высится башня, которую венчает гигантский шар. Это модель Земли, она неторопливо вращается, напоминая о тех временах, когда на планете царили мир и невинность, потерянные после того, как в райский сад проник змей. Как у Сатурна, у этой планеты есть кольцо, только не из ледяных кристаллов, скал и пыли, а из резины. Кольцом этим служит покрышка, и она тоже вращается и поблескивает лампочками. Пять рабочих мест гарантируют, что клиентам не придется долго ждать замены покрышек. Все сотрудники в униформе. Очень вежливые. Всегда улыбающиеся. Похоже, они счастливы и всем довольны. Здесь можно купить автомобильные аккумуляторы, а также поменять масло. Но главным, конечно, является замена покрышек. И торговый зал пропитан приятным запахом резины, ждущей выезда на дорогу. В тот вторник, во второй половине дня, я бродил по проходам десять или пятнадцать минут, и никто меня не беспокоил. Некоторые сотрудники здоровались со мной, ни один не пытался мне что-то продать. Время от времени я прихожу сюда, и они знают, что меня интересует жизнь покрышек. Принадлежит «Мир покрышек» мистеру Джозефу Маньони. Он – отец Энтони Маньони, моего друга в средней школе. Энтони учится в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Собирается сделать карьеру в медицине. Мистер Маньони гордится тем, что его сын станет врачом, но разочарован отсутствием интереса Энтони к семейному бизнесу. Он с радостью взял бы меня на работу и относился бы ко мне, как к приемному сыну. Здесь продаются покрышки для легковых автомобилей, внедорожников, грузовиков, мотоциклов, отличающиеся как размерами, так и качеством, но достаточно запомнить перечень наименований, и никаких проблем с работой в «Мире покрышек» возникать не будет. В этот вторник, правда, у меня нет желания сдать свою лопатку в «Пико Мундо гриль», хотя работа повара блюд быстрого приготовления может быть напряженной, когда столики полны, стопка листочков с заказами растет, а голова распухает от ресторанного сленга. Если на этот день приходится еще и необычно много встреч с мертвыми, у меня возникает жжение в желудке, и я знаю, что это не ерунда, а начало воспалительного процесса, который может привести к язвенной болезни. В такие дни жизнь покрышек кажется убежищем от суеты, прямо-таки монастырем. Однако даже в пропахшем резиной уголке рая мистера Маньони тоже есть призраки. Один упрямец просто не вылезает из торгового зала. Том Джедд, известный в Пико Мундо каменщик, умер восемью месяцами раньше. Его автомобиль слетел с Панорама-роуд вскоре после полуночи, пробил проржавевший рельс ограждения, пролетел сто футов и упал в озеро Мало Суэрте. Трое рыбаков сидели в лодке в шестидесяти ярдах от берега, когда Том отправился в плавание на своем «ПТ Круизере». Они позвонили копам по сотовому телефону, но спасатели прибыли слишком поздно, чтобы спасти его. В аварии у Тома оторвало левую руку. Коронер округа так и не смог определить, умер ли Том от потери крови или сначала утонул, а уж потом из него вытекла вся кровь. С тех пор бедолага крутился вокруг «Мира покрышек». Не знаю почему. Авария произошла не из-за бракованной покрышки. Он пил в придорожном ресторане, который называется «Фермерская кухня». Вскрытие показало, что количество алкоголя у него в крови значительно превышало допустимую норму. Он или потерял контроль над автомобилем из-за опьянения, или заснул за рулем. Всякий раз, когда я приходил в торговый зал, прогуливался по проходам и раздумывал над сменой работы, Том понимал, что я его вижу, и кивком здоровался со мной. Однажды даже заговорщицки подмигнул мне. Он, однако, не делал попытки дать мне понять, что ему нужно, почему он здесь. Держался скромно. Иногда мне хотелось, чтобы и другие брали с него пример. Он умер в гавайской рубашке с попугаями, шортах цвета хаки и белых кроссовках на босу ногу. В этой одежде он всегда и появлялся в «Мире покрышек». Иногда сухой, но, случалось, и мокрый, словно только что вылез из озера Мало Суэрте. Обычно у него было две руки, но иной раз левая отсутствовала. Можно многое сказать о душевном состоянии мертвого по виду, в котором он тебе является. Сухой Том Джедд вроде бы смирялся с тем, что уготовила ему судьба, хотя, конечно, его это и не радовало. Мокрый – выглядел злым и недовольным. В этот вторник я увидел его сухим. С аккуратно причесанными волосами. Каким-то расслабленным. И рук у Тома было две, правда, левая не крепилась к плечу. Он держал ее в правой, сжимая пальцами бицепс, словно клюшку для гольфа. К счастью, обошлось без запекшейся крови. Я вообще ни разу не видел его окровавленным. То ли потому, что он был брезглив, то ли в силу того, что вода смыла всю кровь. Дважды, заметив, что я смотрю на него, он использовал оторванную руку для того, чтобы почесать себе спину. Водил между лопаток ее окостеневшими пальцами. Как правило, призраки серьезно относятся к своему состоянию и внешне обычно суровы. Они принадлежат Другой стороне, но застряли здесь, какими бы ни были причины, и им не терпится покинуть наш мир. Тем не менее иногда я встречаю призрака, сохранившего чувство юмора. Чтобы рассмешить меня, Том умудрился даже поковырять в носу указательным пальцем оторванной руки. Я предпочитаю серьезных призраков. А вот от попыток ходячих мертвяков хохмить у меня по коже бегут мурашки. Возможно, потому, что хохмочки эти говорят о нашем трогательном желании нравиться даже после смерти, а также о нашей печальной способности унижать себя. Если бы Том был в менее игривом настроении, я мог бы пробыть в «Мире покрышек» и подольше. Но его шуточки тревожили меня, наряду с улыбкой и весело поблескивающими глазами.