Капитан улыбнулся: – Ты пока еще в школе учишься. А когда станешь работать, то будешь платить налог на доходы. – И большой он, этот налог? – уточнил Степанов. Очень его это расстроило. – Тринадцать процентов от дохода. Генка возмутился: – Как это так? Я, значит, деньги зарабатываю, а потом тринадцать процентов от них отдаю чужому дяде? С какой стати? Не стану я налогов платить! Капитан засмеялся. – Ты не чужому дяде отдаешь, а государству. – А какая разница? – удивился Генка. – Разница, Гена, большая. Налоги поступают в государственный бюджет, а государство потом расходует их на всякие важные цели. Как ты думаешь, нужны нашей стране детские садики, школы, больницы? – Факт, что нужны, – кивнул Генка. – Ну, вот, а если ты не будешь платить налоги, то у государства не будет денег ни на образование, ни на медицину. И чтобы армию содержать и границы защищать государству тоже деньги нужны. Ты согласен? Генка вздохнул: – Согласен. Только как я узнаю, куда государство деньги потратило? Может, вовсе не на школы и не на армию. – А для этого как раз и нужен государственный бюджет. В бюджете все доходы и расходы государства отражаются. Генка подумал немного, а потом сказал: – Значит, если у государства денег на что-то не хватает, то оно должно повысить налоги. Правильно? Это казалось вполне логичным. Но капитан головой покачал: – Нет, Гена, неправильно. Если налоги будут слишком высокими, никто не захочет их платить. Понимаешь? Будет невыгодно заниматься бизнесом. Зачем получать прибыль, если вся она пойдет на уплату налогов? Так что налоги должны быть разумными. А экономика должна развиваться. – Но если расходов будет больше, чем доходов? – заинтересовался Генка. – Что государство будет делать? – Бывает и такое, – подтвердил капитан. – Если государственные расходы превышают доходы, то такой бюджет называют дефицитным. А это значит, что государство должно будет либо сократить расходы, либо недостающую сумму у кого-то занять. – Ха! – восхитился Генка. – Значит, государство тоже у кого-то занимает? – Конечно, – кивнул капитан. – Оно может занять деньги у своего населения, у организаций (например, у банков) или у других государств. – Ну, у банков, это понятно, – согласился Генка. – У меня мамка однажды брала в банке кредит – когда мы стиральную машину покупали. А как можно занять деньги у населения? Это что же – ходит какой-нибудь министр по улицам и деньги у людей просит? – Нет, – покачал головой капитан. – Государство выпускает ценные бумаги – например, государственные облигации. Сегодня ты покупаешь такую облигацию за тысячу рублей, а через два года государство ее у тебя выкупает, предположим, за полторы тысячи. То есть за использование твоих денег государство тебе заплатит процент. Понимаешь? А те средства, которые государство заняло у кого-то и должно будет в будущем вернуть, называется государственным долгом. Генка с понимающим видом кивнул. Оказывается, экономика – это не так и сложно. А дядя Витя сказал: – Рад я, Геннадий, что у Женьки друзья появились. Славная она девочка. Ты, смотри, ее не обижай. Генка вспомнил, как она одним движением руки доску перешибла, и пробурчал: – Как же, ее обидишь. – Да не о том я, – покачал головой дядя Витя. – Иногда и словом обидеть можно. 5. Друзья На следующий день на уроке физики Генку вызвали к доске решать задачу. Он, ясное дело, ничего не решил, и был нещадно отруган учительницей Анастасией Степановной. Следом была вызвана Шень Сюа, и после ее ответа Анастасия Степановна с удовольствием поставила в журнал огромную пятерку и громко сказала: – А в перемену, Степанов, Шень Сюа объяснит тебе персонально, как решается эта задача, и на следующем занятии я снова тебя спрошу – потому что за четверть у тебя выходит двойка. Весь класс ждал, что он возмутится и скажет что-нибудь обидное в адрес новенькой, но он только кивнул, покорно соглашаясь с решением физички. Во время перемены Анастасия Степановна выгнала всех учеников в коридор, и только Шень Сюа и Генка остались в кабинете. Она за две минуты объяснила ему смысл задачки, который он не мог понять целый год, и они смогли обсудить предстоящий пикник, договорились, какие вещи нужно взять с собой, а потом она сказала: – Ты знаешь, Гена, мне кажется, мы должны позвать с собой Галю. – Пыльченко? – удивился он. – Это еще зачем? – Она очень хорошая, – принялась убеждать его Шень Сюа. – Ей одиноко в вашем классе. А я знаю, что это такое – каждый день приходить в школу, где у тебя нет друзей. Она, наверно, вспомнила свою прежнюю школу и погрустнела. И сразу стала такой трогательно-беззащитной, что Генка решил поступить как настоящий рыцарь. – Ладно, зови Пыльченко. Только тогда и Алку Зацепину позовем. – Хорошо, – кивнула Шень Сюа и заулыбалась. А он покраснел до корней волос: – Да нет, ты не подумай – ничего такого. Просто мне нужно, чтобы она похлопотала за меня перед одним человеком. Понимаешь? Она, разумеется, не поняла, но всё равно кивнула. – А еще – Андрея Баринова. Ну, раз уж мы все вместе тогда оказались. Он возмутился: – Баринова? Да он тебе в два счета докажет, что всего этого не может быть – просто потому, что быть не может. – Вот именно, – подтвердила Шень Сюа. – Мне так жаль его. Он совсем не верит в чудеса. С кандидатурой Баринова Генка тоже согласился – очень уж любопытно было посмотреть, как будет выглядеть Андрей, когда с ним дуб заговорит. Небось, затрясется от страха и ничего умного не сможет сказать. Казалось бы – для одного учебного дня достаточно было и того, что его спросили на физике, – но нет, его вызвали к доске и на уроке истории, что было гораздо хуже, потому что если физичка Анастасия Степановна была просто невысокого мнения об его умственных способностях, то историчка Алевтина Аркадьевна считала, что никаких этих самых умственных способностей у него вообще нет. – Ну, Степанов, что ты нам можешь рассказать о колонизации Америки? – Алевтина Аркадьевна всех называла исключительно по фамилии, и Генке даже казалось, что она вовсе не знает, как его зовут. Она, конечно, думала, что он не сможет ничего рассказать, и уже приготовилась нарисовать в журнале двойку, но он бодро вышел к доске, радуясь, что Алевтина Аркадьевна не знала, что он просто обожает читать книги про индейцев, и потому может рассказать по этому вопросу немало интересного, иначе бы она его не спросила – уж такая она была вредная. Он стал рассказывать о том, как европейцы поработили аборигенов Америки – приводил примеры из прочитанных книг, красочно рисовал сцены сражений. Он понимал, конечно, что многие герои в книгах – вымышленные персонажи, но кто мог сказать, что Чингачгука или Следопыта не было на самом деле? Наверно, он немного увлекся (об индейцах он мог рассказывать часами), потому что Алевтина Аркадьевна его остановила: – Всё это, безусловно, очень интересно, Степанов, но к изучаемому нами предмету не имеет никакого отношения. Не забывай – ты находишься на уроке истории, а не литературы. Так что напряги свою память и приведи конкретные исторические даты. Он сразу сник. – Ты учебник читал? – торжествующе спросила Алевтина Аркадьевна. Он опустил голову – Майна Рида он читал, Фенимора Купера читал, даже Альфреда Шклярского читал. А вот учебник как раз и не читал – скучным был учебник. – Садись, Степанов, – вздохнула Алевтина Аркадьевна. И поставила в журнал двойку. Возмущенный ропот прошел по классу. – За что? – возмутился несправедливостью Денис Таборков. – Ну, хоть тройку поставьте! И даже Галя Пыльченко, которая никогда не спорила с учителями, сказала: – Алевтина Аркадьевна, он же очень интересно рассказывал. Мы столько нового узнали! Генке было обидно, но он не сказал ни слова и сел за парту, гордый своим хорошим ответом и тем, что товарищи вступились за него, пусть и безо всякого результата. А еще он думал о том, что хорошо бы ему раздобыть волшебную палочку (после встречи с говорящим дубом он уже почти не сомневался в существовании всяких волшебных вещей) и превратить Алевтину Аркадьевну в жабу.