Раздел II. Ужасы Моё имя – Здравствуйте! Сергей Витальевич приболел и не смог выйти на работу, – в небольшой уютный кабинет вошёл мужчина лет сорока с идеально уложенными темными волосами. – Меня зовут Аркадий Семёнович Гуль. Вы не против, если приём сегодня буду вести я? – Нет-нет, всё в порядке. Мне просто нужно кому-то выговориться, – ответил ему невысокий мужчина в сером свитере и грустно вздохнул. – Вот и отлично! – просиял психолог, демонстрируя свою идеальную белоснежную улыбку. – Тогда начнём. Расскажите мне, что вас тревожит? Пациент снова тяжело вздохнул и начал свой рассказ: – Знаете, с самого детства моя мама говорила мне, что я уникальный ребёнок. Наверное, это естественно и так считает каждая мать. Хотя я воспринимал это буквально. Возможно, сказалось и то, что я был единственным ребёнком в семье, и мне доставалось всё внимание родителей, бабушек и дедушек. Когда я стал старше, то с удивлением узнал, что моё имя, как бы это сказать… не уникально. Что существуют и другие мальчишки, которых зовут точно так же, как и меня, понимаете? Не сказать, чтобы меня этот факт сильно возмутил, но некоторый дискомфорт все же присутствовал. Вот идёшь ты, например, по улице и вдруг кто-то окликает тебя по имени. Ты оборачиваешься и понимаешь, что звали не тебя. И сразу какое-то чувство возникает дурацкое, разочарование, что ли… Неприятное ощущение, согласитесь? Доктор неопределенно покачал головой в ответ. Его лицо приобрело немного скучающее выражение, которое он пытался спрятать за маской внимательного слушателя. Пациент не обратил на это особенного внимания и продолжил: – В раннем возрасте я не придавал этому сильного значения. Но с годами моё недовольство стало расти. По иронии судьбы в десятом классе к нам пришёл новенький. Мой полный тёзка по имени и фамилии. Отличалось только отчество. Как же меня раздражало, когда учителя путались… Апогеем всего стал случай, когда я выиграл областную олимпиаду по математике, а грамота пришла не с моим именем, а с его! Завуч перепутала и подала не верные данные участника. Представляете? Наше с ним общее имя, наша фамилия, а отчество его! Конечно, потом ошибку исправили, но я больше не чувствовал себя уникальным… Во мне затаилась злоба на одноклассника, которая набирала силу с каждым днём… На выпускном я не сдержался. Когда увидел, что этот парень перебрал с алкоголем и стал настоящим посмешищем, позорившим мое имя и фамилию, ярость обуяла меня. Я выманил одноклассника на улицу под каким-то невинным предлогом, завёл за угол кафешки, схватил за голову и со всего размаху ударил лицом об стену. Потом ещё раз и ещё. С каждым ударом жизнь покидала его, а меня постепенно наполняло чувство завершенности: будто я возвращал обратно какую-то украденную часть себя. Психолог больше не скучал. Теперь он с нескрываемым страхом и удивлением таращился на мужчину в сером свитере, который спокойно продолжал свою речь: – Я был лучшим в классе, да что там – во всей школе, к тому же ещё и спортсмен. Никто и подумать не мог, что я способен на такое. Я и сам, признаться, не ожидал. В результате все решили, что парнишка стал жертвой хулиганов. Но это ещё не всё. После школы я закончил институт с красным дипломом и устроился на престижную работу. Ни одного однофамильца на своем пути за это время я не встречал. Пока однажды в одной из соцсетей мне не пришло предложение вступить в группу, где состояли только люди с моей фамилией! Они радовались, что они не уникальны и создали целую группу! Уму непостижимо. Я до сих пор помню, как меня в тот момент прошиб холодный пот! Я снова стал серой бессмысленной массой, одним из многих… Я стал просматривать профили своих тёзок. Тех, у кого со мной совпадали не только имена, но и фамилии. Таких я насчитал в группе 18 человек. И ещё 11 потом нашёл через другие источники. Никто из них не был и близко похож на меня. Фотографии в пьяном угаре, уродливые татуировки, не несущие никакого смысла, один вообще работал мусорщиком! Они были не достойны! Совершенно неподобающее поведение, порочащее мою честь. Они позорили себя и меня! Этого я вынести не мог… Я должен был снова стать уникальным! – Что вы с ними сделали? – психолог уже не пытался сдержать себя, в его глазах был нескрываемый страх. – Я избавился от своих недостойных копий. – Вы убили их всех?! – Нет, не всех. Остался только один, – пациент достал пистолет и направил на грудь Аркадия Семёновича, пристально смотря ему в глаза. – Ваш коллега ведь не заболел, правда? Он просто не вышел на работу, а секретарь не смогла до него дозвониться, ведь так? Я знал, что ему на замену пришлют вас. – Но если вам нужен я, то почему вы не записались ко мне? – Это было бы слишком подозрительно. Мне пришлось бы показать свои настоящие документы. А пациентов коллеги вы в лицо не знаете. Или я похож на Фёдора Иванова? Он, кстати, тоже сегодня… эммм… не смог прийти на сеанс, – мужчина в сером свитере взвёл курок. – Вас поймают! Здесь повсюду камеры! – Не поймают. Сегодня воскресенье, и в клинике никого нет, кроме нас с вами и охранника. А он в это время спит. Камеры у вас – фикция, я всё проверил. – Подождите! Что я вам сделал? Меня вообще нет в соцсетях! – В соцсетях вас нет. Но вы есть на сайте клиники. – Я веду здоровый образ жизни, и у меня нет татуировок! Чем я вам не угодил?!– психолог был в отчаянии. – Отзывы о вас не очень, – сказал Аркадий Гуль и спустил курок. Дети в лесу Почти всех жителей нашей деревни убили, а дома сожгли. Враг напал внезапно, на рассвете, многие даже не успели проснуться. Это было очень страшно. Спастись удалось только нам: маме, папе и мне. Я тогда была ещё совсем маленькой и сейчас уже не помню всех тех событий, но мама рассказывала, какие ужасные вещи творили эти чудовища. Мы ушли в самую чащу леса и поселились в охотничьем домике бывшего лесника, который тоже погиб от рук чужаков. У меня есть четверо младших братьев и сестёр. Мама говорит, что их принёс аист, но только мне ни разу не удавалось его увидеть. Наверное, потому, что он всегда прилетает ночью, когда я сплю. А утром мама уже знакомит меня с новым братиком или сестренкой. Сначала они очень противные и доставляют много хлопот: все время плачут и капризничают, но потом нам все-таки удаётся с ними подружиться. Мне нравится жить в лесу, но иногда тяжело работать в огороде. Один раз мой брат Фома наотрез отказался полоть морковь и стал кричать на маму. Тогда папа взял розги и всыпал ему так больно, что Фома не мог наклоняться целых три дня. Мне было жалко братика, хотя я понимала, что родители были правы. Ведь если мы не будем хорошо ухаживать за морковью, то урожай будет маленьким и нам не удастся его удачно продать. А деньги нам очень нужны, чтобы выжить. Раз в несколько месяцев папа ходил в город. Там он продавал выращенный нами урожай или пушнину, которую мы тоже обделываем сами. В один из таких дней он вернулся не один, а с девушкой. Как потом объяснила нам мама, отец встретил её в лесу. Бедняжка так же, как и мы, бежала от вражеских захватчиков, и ей очень повезло, что папа нашёл её. Девушку мы стали называть Лизой, потому что никто не знал, как её зовут на самом деле – у неё не было языка. Она часто плакала и иногда сходила с ума, начинала драться с мамой или папой. Это из-за травмы. Так говорила мама, когда папа усмирял Лизу розгами. Вскоре такие случаи стали случаться реже, а потом и вовсе прекратились. Значит, папа всё делал правильно и лечение помогало. Мне нравилась Лиза. Она была красивая. Только прожила с нами не долго. Когда прилетел аист, он оставил нам братика, а Лизу забрал. Братик вскоре тоже умер, он был слишком слабым. Однажды папа не вернулся с охоты. Его не было почти шесть дней. Мама сильно переживала и не знала, что делать. Она закрывалась в своей комнате и долго молилась, могла часами не выходить к нам. Мама стала всё чаще пропадать у себя в спальне, а потом вообще перестала выходить. Мы не ели уже два дня. Мама тоже не появлялась. Папа так и не вернулся. Я стала сильно волноваться, но войти к ней в комнату я не решалась. Нам было строго запрещено это делать, иначе ждали розги. Приходилось питаться ягодами с огорода. Через несколько дней из маминой комнаты стало очень сильно пахнуть. Фома сказал, что это очень похоже на запах дохлой белки и что мама, наверное, болеет. Я очень испугалась и надавала брату тумаков за такие слова. Скоро заболел один из малышей: он кашлял, и его лоб весь горел. Я не знала, как ему помочь, потому что волшебная травка от хвори была только у мамы. Тогда я все-таки решилась зайти к ней в комнату. В спальне родителей было темно. Я позвала маму, но никто мне не ответил. В комнате стояла невыносимая вонь. Когда я зажгла свечу и зашла, то увидела, что мама спит у себя на кровати. Я тихонечко подошла к шкафу и достала волшебную травку, стараясь не разбудить маму. В дом вбежал Фома. Он что-то кричал про врагов. Я испугалась и выбежала во двор: к нашему дому шло очень много странно одетых людей. Я никогда не видела ничего подобного. Мы с Фомой позвали младших ребят и заперлись в избе. А потом побежали будить маму. Но мама все никак не просыпалась. Нам было очень страшно. Мы с братьями и сёстрами сели у кровати мамы и обнялись. Было очень страшно, малыши плакали. Я помнила все мамины рассказы про чужеземцев: они выкалывали заживо глаза, отрубали руки, а потом сажали на кол своих врагов. Было слышно, как вышибли дверь. А потом кто-то зашёл. Они шли прямо к нам… – Пожалуйста, не убивайте нас! Мы отдадим вам всю морковь, которая у нас есть! Только не убивайте! – не выдержал Фома, давясь слезами, когда один из чужеземцев вошёл в спальню мамы. – Это полиция! Всё кончено, вам больше ничего не угрожает, – сказал незнакомый мужчина.