– Бесчувственный, Изольдушка, не человек, а глыба льда. Особого интереса особа Фроста не вызывала, но я все равно поблагодарила за рассказ, иначе в следующий раз старый сплетник мне ничего не поведает. – Бывайте, дядь Жил, а я в канцелярию, а потом домой. Расспрашивать, о чем шел разговор в кабинете лорда-хранителя, мужчина не решался, надеялся, что сама оговорюсь, порадую сплетней. Я же держалась, и Жил спросил о менее интересном для него: – Твои-то как, Изольда? Вернулись? Подавив вздох, утолила его любопытство: – Мать с сестричкой все там же – греются на солнышке, в холода не спешат, да и целитель запретил, говорит, болезнь может вернуться. Мужчина одобрительно закивал. – Оно и правильно, солнце для маленькой девочки – самое то. Ну, передавай отчиму привет. – Всенепременно, дядь Жил! – Ответ я уже прокричала, спеша в другую башню, где находилась канцелярия. * * * С высоты стены Фрост наблюдал, как Жил что-то рассказывает расстроенной защитнице. Она вертела головой по сторонам, переминалась с ноги на ногу, без особого желания слушая старика. Учитывая, что тот жил сплетнями, понять несложно, кому они перемывали кости: лорду-хранителю, его племяннику, а, может, и ему, как невольному участнику скандала. Почему влез? Ссора бывших возлюбленных, которую слышал от первого до последнего слова, не тронула. Не пробудила ни единой эмоции. И все же он вмешался. Кроме утерянных чувств, есть ещё убеждения. Женщин нельзя обижать, делать им больно. Женщин нельзя принуждать к чему-либо, добиваться внимания силой. Профессия, которую выбрала девчонка, противоестественна природе: женщин оберегают, не наоборот. Вот. Оно. Причина найдена. Не соответствие сути судьбе. Порывистая магичка влезла в мужские игры. Лучше бы сидела дома, ела конфеты и читала книжки в красочных обложках. Нет, он обманывает сам себя. Здесь не только принципы виноваты. Обманывает, допуская, что опять ошибся. Чем-то юная защитница зацепила его, тень раздражения из-за несправедливых обвинений в ее адрес заставила открыть рот в кабинете лорда-хранителя. А если это так… если это правда, где-то он видел ЕЕ. Мельком, раз пробуждение до конца не состоялось, но видел. Вьюга – город небольшой, пока не начинаешь искать девушку, внешность которой не запомнил. Еще один день на стене – и у него выходной. Пора обратиться к чужим богам, раз свои не помогают. И дать обет, как советовал жрец. * * * Пока забрала из канцелярии документы о назначении в крепость-град Вьюгу младшим защитником, пока поболтала со всеми встречными знакомыми, пока порешала все вопросы, стемнело. Зимой в четыре часа дня уже непроглядная темень, вьюжане включают маглампы, зажигаются уличные фонари. Забавно, но в северных городах ночью светлее, чем в некоторых районах столицы, здесь не экономят накопители. В доме Хельги свет не горел, значит, ещё не вернулась с трактира. Я хотела рассказать, что учудил Йохан, поэтому немного расстроилась, что пришлось сразу идти домой. У нас тоже не горели маглампы – лишь у крыльца, но следы на снегу указывали, что отчим вернулся. Привычно проверив домашние сторожки от нечисти, я открыла дверь. Тихо сняв куртку, сапоги и, перевесив сумку удобнее, на цыпочках прокралась в темноте. Прошмыгнув бесшумно через гостиную, уже ступила на первую ступеньку лестницы, как позади что-то зашуршало, звякнуло стекло. – Изольда… – прохрипел отчим. Глухо икнул и попросил: – Посиди со мной. Шмырь меня покусай. Повезло так повезло… Я даже на кухню не пошла, планируя в спальне умять купленный в городе ужин, но незаметно пройти по дому не вышло. Если бы не зима, то полезла бы в окно, как раньше бывало. Отчим не одобрял мои прогулки с Йоханом, говорил, они к добру не доведут. И как в воду глядел – парень оказался ещё тем вралем. После очередного кряхтенья отчима зажглась маглампа. Чуть обрюзгший, но ещё крепкий мужчина сидел в кресле, у ног валялись две бутылки. Опять напился, да ещё не закусывая. Вздохнув, я присела в соседнее кресло. – Вчера я запекла окорок. Почему не ели? – Изольда, а что бы ты делала, если бы тебя обижал муж? – Я за такого бы не пошла, – споткнулась на объяснении, вспомнив Йохана. В нем я обманулась, и в дальнейшем, видят боги, не застрахована от шибок. – Но если бы вышла, то развелась бы. Наклонившись вбок, отчим достал третью бутылку. Ловко отрыв, сделал жадный глоток. – А если развестись нельзя? Что-то связывает, надо жить вместе? Странные вопросы задает. Потянуло на пьяное философствование? У таких, как он, это бывает – совесть нечиста, тянет поговорить, покаяться. Только почему на такую тему? – В рожу дала бы, недаром боевой закончила. – Ага, ты бы не стала терпеть, да? – обрадовался отчим и уже себе под нос забормотал: – Целительницы мужей-садистов и убить могут… Привычно подавила желание возразить, что я специалист по защитной магии, а не целительница, и дождалась, пока отчим захрапит. Что с ним творится? Сам не свой после продажи последней партии мехов, как слышала, очень удачно. Может, скорый отъезд из Вьюги повлиял – совесть дала о себе знать? Писать матери, что он пьет, или не стоит? Напишу – и она сорвется с места, а сестре сейчас необходим присмотр целителя, как никогда. Нет, лучше попросить кого-то из старых товарищей поговорить с ним, не откажутся. Решено, так и сделаю послезавтра, когда будем провожать его. Раз уж таиться нет нужды, можно нормально поужинать. И я в полной мере оценила окорок собственного приготовления, квашеную капусту и холодную, но тем не менее вкусную пшеничную кашу. Вершиной моего пиршества стал купленный в кондитерской медово-ореховый пирог. Пальчики оближешь! Вкусно и плотно поужинав, а на Севере иначе и нельзя, если не хочешь болеть, я искупалась и легла спать. Гадский сон не спешил, мысли невольно вертелись вокруг пьяного отчима. Марон – неплохой человек, оступился лишь раз. Неужели совесть напоминает о бесчестии, и он глушит воспоминания выпивкой? Глава 2. Сделка Серым утром я пила кофе, поджав под себя ноги в шерстяных чулках в оранжево-черную полоску, когда на кухню вошел отчим. Глаза налиты кровью, темно-русые волосы всколочены, сам в мятой вчерашней одежде. – Изольда, спаси… – просипел жалобно. Я не умею исцелять, но устала об этом напоминать. Слишком сильно на Севере предубеждение перед магичками боевых специальностей, и мои родные годами рассказывали знакомым, что учусь на целителя, хотя маги-защитники в таком же, если не большем, почете. – Хорошо, я попробую. Садитесь. Надавить на точки на висках, коротенькое заклинание и снова нажатие… Когда мужчина болезненно застонал, протянула ему большую кружку ароматного взвара, который приготовила заранее, не дожидаясь просьб. Понятно, что до настоящего целителя, который в один миг убирает интоксикацию организма и ее последствия, мне далеко, но пару штучек у старших боевиков, уважающих горячительные напитки, во время практики я подсмотрела. Выпив взвар в несколько больших глотков, отчим счастливо вздохнул и искренне пожелал: – Дай тебе боги, Изольда, здоровья и мужа хорошего! Скептически усмехнулась – насмотревшись на поведение Йохана, замуж я уже не хотела. Нет, хватит с меня любви, сосредоточусь на работе. – Завтракать будете? – Спасибо, дочка, я откажусь, – ответил повеселевший мужчина. Я же закусила губу – несколько раз просила так не называть меня. У него есть дочь, а у меня – отец, так зачем делать вид, что мы настоящая семья? – Как хотите. Отчим пил новую порцию взвара, а я жевала медовый пирог в неловкой тишине, которую вспугнул перезвон дверного колокольчика.