— Нет. Я нахмурилась. — А ты? Айден открыл и закрыл рот. Через несколько секунд он запустил руку себе в волосы, почесывая голову. — Подумай об этом, Алекс. Скрестив лодыжки, я пожала плечом. — Просвети меня, мудрейший. — Ты действительно собираешься заставить меня сказать это? Он выругался себе под нос, и его рука упала на колено. — Конечно, да. Разве ты не думала, может быть, вероятность того, что Артемида почувствовала что-то или увидела что-то, означает, что ты… беременна? Я посмотрела на него. — Что? Его темные брови опустились. — Беременна. — Нет. Я засмеялась и закатила глаза. — Ни как. Айден посмотрел на меня, будто я была глупой полукровкой. — Что? Я сделала гримасу. — Это никак не может быть потому, что это просто невозможно. Мне бы понравилось знать, что это так и я бы хотела… Ого. Я была глупой потому, что это действительно может быть так. Я сделала все прививки, но честно, я даже примерно не скажу, когда была последняя, и кто знал, были ли они на сто процентов эффективны, или действовали ли они на Аполлионов, и когда последний раз были месячные? И… О, мой Бог, на Олимпе… Я села, чуть не сбив Айдена с кровати. Мои глаза расширились. — Беременна? Булочка в духовке. Маленькая Алекс и Айден взбесились? Ладно. Ты был восхитителен, но беременность? О, Боги, я говорила тебе, как сильно ненавижу слово «беременность»? Так, «беременность» слишком длинное слово, у тебя есть укороченный вариант? То же самое, что «супруг — муж». Серьезно? Муж и залет это наиглупейшее - — Алекс, ого. Он хихикнул. — Притормози. Сделай вдох. Я попыталась вздохнуть, но я не могла из-за этого слова беременность. Оно образовало комок — святое дерьмо — в моем горле. — Этого не может быть, верно? Его грудь вздымалась, и он кивнул. — Это возможно, Алекс. О, я взорвусь в перспективе. Беременна? Я? Я хотела смеяться, но, если я это сделаю, я точно не смогу остановиться, и это будет не милый смех. Он будет истерическим, сумасшедшим видом смеха. — Это… Я прерывисто выдохнула и посмотрела вниз. Я хотела поднять футболку и начать давить на живот. Я не могла, хотя, это могло вызвать абсолютный нервный срыв. — Это все меняет. Я подняла взгляд и встретилась глазами с Айденом. Его глаза сверкали серебром, и мое сердце пропустило удар. Когда они были такого цвета, Айден испытывал сильные чувства, что-то хорошее, но я не знала, что думать. Беременна ребенком Айдена? Я не могла быть матерью. Серьезно. Я едва вспоминаю почистить зубы утром. Быть ответственной за ребенка, особенно в этой заварушке в моей жизни? У этого ребенка не будет шанса. Его бы съели койоты или еще что-то. Одна сторона губ Айдена изогнулась. — О чем ты думаешь? — О чем ты думаешь? Мое сердце колотилось. — Я думаю… о многом, но если это то, что Боги чувствовали в тебе, нам, действительно, нужно подумать о том, что нам делать. Он притянул меня к себе. — Я знаю, это происходит в неподходящее время. Я засмеялась на это. — Да, это ужасно неудачное время. — Но разве это плохо? — спросил он. Взглянув на его лицо, открытое, честное и — о, Боги — намек на признание, я была поражена. — Ты относишься к этому нормально? Айден опустил глаза на мгновенье и затем сел передо мной. Он взял меня за руки, и внезапно, я поняла, как это было важно. До меня медленно доходило. — Это не подходящее время для нас, — начал он, сплетая свои пальцы с моими. — Не все, что происходит, но… как я могу плохо к этому относиться? Я потеряла дар речи. Кому-то нужно было записать это. — Я люблю тебя, Алекс. Это никогда не изменится, и, хотя, никто из нас к этому не готов, я могу подготовиться к этому. Мы оба можем, и мы встретим это вместе. Я не могу относиться плохо к тому, что стану отцом. Я имею в виду, мне пришлось поднимать Дикона, и он все еще жив. Он засмеялся, и легкий румянец появился на его щеках. — Но, если все так, мы должны подумать о том, что мы делаем. Я знаю, никто из нас не может отказаться от того, что мы должны сделать — что ты должна сделать — но нам нужно внести некоторые коррективы. Я даже не могла понять, какие коррективы нам нужно было сделать. Если я была беременна, могу я, на самом деле, идти и сражаться? Могу я забрать силу у Сета? И, о, Боги, какой вид ребенка получится? Часть полукровки, часть чистокровного, часть Аполлиона? Этот ребенок мог разрушить мир. Но Айден… Боги, я хотела плакать. Я хотела, чтобы эти слезы полились потому, что я была так счастлива, что он был у меня. Большинство парней сейчас были бы в другом состоянии. Слезы не падали, я не могла двигаться. Я встала на колени, и он знал, что я хотела сделать. Он открыл руки навстречу мне, я взобралась к нему на колени, обняла его руками за шею и прижалась к нему как осьминог. — Ты идеален, — сказала я, уткнувшись лицом между шеей и плечом. — Я не идеален. Он запустил руки мне в волосы и положил руки мне на затылок. — Я просто не могу расстраиваться из-за того, что у нас может быть ребенок. Я зажмурила глаза от нахлынувшего острого приступа эмоций во мне. Среди бури страха и смятения, приятный, едва заметный там, осколок… счастья появился во мне, как струйка дыма. Полукровки происходили от чистокровных и смертных и не могли производить потомство. Кроме того, Стражи не имели детей, даже чистокровные, выбравшие этот путь. Они просто не жили так долго, чтобы успеть их вырастить. Так, что я даже не рассматривала возможность иметь ребенка, но это — если это было именно это — ребенок Айдена, разве я могу этого не хотеть? Особенно, когда мы оба были не готовы к чему-то такому важному, Айден был прямо здесь со мной. Не только из-за чувства долга, а потому, что любил меня и любил нашего ребенка. А я? Я, возможно, буду самым безответственным родителем из всех, но я люблю его с каждым вздохом. Мои, Боги, мой мозг был измученным, я даже не думала, что придет день, когда я буду думать об этом. Айден поцеловал меня в висок. — Нам нужно встретиться с доктором здесь, чтобы убедиться на сто процентов и тогда… тогда мы займемся этим вместе. О, надо же. Нанести быстрый визит в больницу, чтобы проверить беременность? Это было бы так неудобно. Меня осенило.