— Алекс? — закричал Айден. — Не трогай её! — Аполлон встал между нами, удерживая Айдена на расстоянии, всего лишь поднятой рукой. Это ощущалось подобно невидимому щиту, который был воздвигнут между нами: — Фобос! Деймос! ?? ??????? ?? ??? ?????? ???? ?? ??????! Кожа… о, боги… кожа под моими руками начала двигаться, проталкиваясь сквозь мою рубашку и ладони, и приняла форму… пальцев. Давление в моем животе увеличивалось, и я упала на колени. Нечто скользнуло прямо через мою грудную клетку, в мое горло. Я не могла дышать. Голос Айдена звучал всё дальше и дальше, когда ощущение, словно заледенелые, колкие пальцы заползли мне под скальп. Оно соскользнуло вниз к основанию моего черепа, присоединяясь к массе, застрявшей в моем горле. Слезы хлынули из уголков моих глаз, когда я откинула голову назад. Я открыла рот, чтобы закричать, но из меня вырвался густой, белый дым, клубясь и поднимаясь к потолку. Сквозь пелену слез, я увидела, как дым расширился и затем опустился вниз в форме двух отдельных столбов. Почувствовалось последнее тянущее изо всех сил движение глубоко в моей груди, словно нечто зарылось там и не хотело уходить, а затем это прорвалось. Последнее облако дыма выскользнуло из меня. Я упала вперед, ловя себя руками. Неровно дыша, и с трясущимися руками, я подняла голову. — Чёрт возьми, — прошептал кто-то. Столбы белого дыма закрутились подобно мини-торнадо, принимая форму с каждым головокружительным ходом. Две пары ног. Две пары рук. Пронзительный крик эхом пронесся по кабинету. Поток ветра опрокинул кресла и стол, и затем больше ничего не произошло. Тишина. Два бога стояли в комнате, их формы просвечивались, но в них было достаточно массы, чтобы возможно было определить их идентичные черты лица. Они были такими же высокими, как у Аполлона, но у меня создавалось ощущение, что они предстали не во всей своей форме. Один из них скользнул ко мне, настолько быстро, что я не успела даже отреагировать. Сквозь его пугающе красивое лицо, я смогла увидеть, как ноги Сета двинулись вперед. — Ты гораздо красивее изнутри…, — сказал бог, его голос был скользким, как змея. — Чем ты снаружи, — вторил второй. Первый издевательски улыбнулся. — Опять же, ты не… — В здравом уме, не так ли? Всего лишь ерунда, — закончил второй, посмеиваясь. Прозвучало это подобно растрескиванию льда. — Какой ужас, — снова заговорил первый. Второй бог передвинулся ближе, его дымчатая нижняя часть тела рассеялась. — И кого на самом деле винить то? — В итоге? — Когда и защищать то нечего? Я в ужасе отпрянула назад. Они были словно извращенными умпа-лумпами из мира Олимпа. Все больше и больше их формы рассеивались, но их слова звучали предельно ясно. — Вам всем предначертано умереть. Вкусите страх… Сильные руки обхватили меня сзади, оттягивая меня в сторону от богов и прижимая к твёрдой груди. Айден развернулся, используя свое тело в качестве щита, закрывая меня, но это не лишило меня слуха, и я расслышала все их последние слова. — Всё закончится уже к концу этого года… Громкий гул охватил кабинет, когда дым рассеялся. Близнецы исчезли. — Ну, — выдохнув, произнес Аполлон. — В этом нет никакого смысла. Мышцы ослабли, я резко осела, и шмякнулась бы лицом об ковер, если бы Айден не поймал меня. Он крепко держал меня за руки, но моя кожа ощущалась настолько нежной, настолько чувствительной, когда он осторожно опустил меня на ковер. Я отползла в сторону, делая глубокие вдохи. — Что… что это было? — задал вопрос Дикон, его голос был осипшим. Сотрясаясь, я откинулась назад, прислонившись к стене, и подняла голову. Воздушный шар разрастался у меня в животе, продвигаясь вверх к моей груди. Аполлон стоял посреди кабинета, его руки лежали по его бокам. — Это были Фобос и Деймос. Боги страха, боязни, паники и абсолютного ужаса. Они сыновья Ареса. Когда ты сражалась с ним, он пометил тебя, предоставим им доступ к твоей душе. Я понимал, что с тобою было что-то не так, когда ты была на Олимпе, как и Артемида, когда была здесь, но я не понимал этого до настоящего времени. Я медленно моргнула. — Что? — Фобос и Деймос управляли тобой, подпитывая твои эмоции, и выбирая и усиливая ту эмоцию, которую ты испытывала в определенный момент. Сет побледнел, в то время как сделал шаг назад. Его глаза встретились с моими. — Я не знал, — он поднял руки вверх. — Я и понятия не имел. — Так это подразумевала Артемида, когда говорила, что нечто находится внутри неё? — Айден преклонил колени рядом со мной. Ужас неожиданно и резко скользнул в его голосе: — Они были внутри неё? — Да, — белое свечение потускнело в глазах Аполлона, и появились голубые радужки. Я думала… я думала, что схожу с ума. Я считала, что была беременна. Я не думала… — я была слишком шокирована, слишком поглощена своими мыслями, чтобы волноваться о том, что только что призналась перед всеми присутствующими в кабинете, чтобы даже осознать резкий вдох Айдена, или насколько сломленной я прозвучала, или о том, как Сет повернулся ко мне спиной, словно он не мог смотреть на меня. — Они были во мне всё это время? — С тех самых пор, когда ты сражалась с Аресом, — подтвердил Аполлон. — Мне жаль. Я не мог появиться раньше, я должен был догадаться. Внимательно всматриваясь в бога, у меня возникли сложности принятия того, что он сказал. Я понимала это. Я верила в это, но подумать о том, что другой бог — боги — были внутри моей головы и моего тела, ковыряясь во мне, обманывая меня, и были со мной все это время, постоянно ставя меня в тупик. Запорный шлюз был прорван, воздушный шар в моей груди лопнул. Ярость наполнила меня, горя подобно лаве в моих венах. На вкус она была словно кровь с кислотой. Комната окрасилась янтарем. Сет резко развернулся. — А, парни… Волосы приподнялись над моими плечами и шеей. Айден звал меня по имени, но я находилась за пределами слышимости. Я находилась вне понимания. И тут мне снесло крышу, прямо здесь и сейчас. Глава 10 Я не помню, как покинула кабинет ректора, а должна бы, и я подозревала, что никто не попытался меня остановить. Мне надо было побыть одной. Мне требовалось пространство. Я оказалась в комнате, расположенной дальше по коридору. Я стояла внутри комнаты, дверь за мною захлопнулась, моя грудь быстро вздымалась и опускалась. Я чувствовала так много всего — гнев, боль, утрату, ненависть, любовь, и всё остальное, что было заглушено во мне, пока сыновья Ареса устроили себе пристанище внутри моего тела. Все эмоции одновременно были превращены в яд в моей крови. Пробка на бутылке, в которую они были заключены во мне, была полностью откупорена. Эмоции вырвались на поверхность стремительным потоком, казалось, будто всё то время я тонула. Шквал силы вырвался из меня. Тяжелый дубовый стол в углу комнаты, как и ряд кресел и маленьких столов, поднялись в воздух. Они воспарили до потолка. Мои пальцы подогнулись, ногти впивались в ладонь. Дерево затрещало и застонало, а затем раскололось на щепки. Мебель разлетелась вдребезги, подобно сухим, хрупким костям. Вулкан извергался внутри меня. Я открыла рот и закричала. Звука, вырвавшегося из меня, я не узнала. Окна треснули. Полетели осколки стекла, и повисли в воздухе до того, как упали на пол. Этого было недостаточно — разрушения было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно. Каждая клеточка внутри меня осквернена на таком уровне, что я не могла даже представить. Комната качнулась, и здание задрожало, когда я сделала шаг вперед. Мои ноги оторвались от пола. Подо мной, кафельная плитка деформировалась и начала расслаиваться, разбиваясь на большие, неровные сегменты, которые взметали в воздух. Еще одна ударная волна акаши вырвалась из меня. Синий свет пульсировал, сжигая перекрытия. В мгновение ока, я ощутила ярость и стыд от того, что была так сломлена Аресом. Я не оплакивала всех тех, кто погиб от рук Ареса вплоть до этого момента. Я не чувствовала нежных объятий рук моей мамы или вновь утрату её до этой самой секунды. Я снова ощущала вред, причиненный моему телу и моему разуму. Я почувствовала укус страха и привкус ярости, когда вспомнила, какими были руки Айдена, когда я впервые увидела его после пробуждения. Я ощутила привкус этих эмоций снова, когда вспомнила вид покалеченного лица Маркуса. Я ощутила весь ужас от нажатия курка и убийства Люциана. Я чувствовала всё. Я чувствовала себя живой, как будто, наконец, проснулась, и это было чересчур много. Еще один крик вырвался из меня, и стены задрожали.