Фанаты Третьей стражи колбасились в скверике почти до полуночи. Потом самые отвязанные девчонки с криками и визгом отправились на ВДНХ, где у них намечался ведьмовский шабаш. Алешу тоже звали, но он не пошел, как и предполагал Розин. Рыцарь Луны не любил шума и эпатажа, но стеснялся признаться в этой слабости, неуместной для Стражника Ночи. Он пробормотал, что ему завтра рано вставать на работу, и торопливо распрощался с приятелями, не по-рыцарски суетливо пожав протянутые руки. Остальной народ тоже стал расползаться по домам. Владимир незаметно сопровождала Алешу в метро, потом в автобусе, потом шел, стараясь ступать беззвучно, по темным закоулкам Речного вокзала. Он никогда не бывал в этой части города с ее древними пятиэтажными «хрущобами», по крышу утонувшими в густой растительности. Район был старым и запущенным, но назвать его бедным язык не поворачивался. Скорее можно было сказать, что время здесь остановилось, а то и потекло вспять. Деревья, кустарники, вьющийся по стенам дикий виноград и плющ превращали улицу в лес, который ночью казался и вовсе непроходимым. В ветвях, несмотря на ночную пору, изредка посвистывали птицы. Сквозь зелень призрачно светились редкие окна, как будто вокруг стояли не дряхлые пятиэтажки, а таинственный замок или, на худой конец, дома средневекового города. Да, неплохую местность выбрал себе для проживания Рыцарь Луны. Кстати, луна тоже торчала в небе для завершения декорации — жирная, полная, истекающая жемчужным светом. Нет, это не случайное везение, вспомнил Розин, московские Стражники специально подгадывают свои встречи к полнолунию. Неслышными шагами он нагнал Алешу на узкой аллее, где аромат невидимых цветов тут же растворился в едком запахе серы. — Рыцарь Луны, — позвал он его глухим голосом. Мальчик застыл на месте. — Не оборачивайся. С тобой говорит Вольдас, Рыцарь Ночи, Главный Стражник. Ты хотел быть среди нас? — Да, — прошептал Алеша, переводя дыхание. — Ты избран. У тебя есть последняя возможность отказаться. Готов ли ты отдать свою душу, силы, помыслы и саму жизнь Великому делу Третьей стражи? Помни, обратной дороги не будет. — Да… — Громче! — Да. Я согласен. Рыцарь Луны держался молодцом и ни в чем не обманул ожиданий Главного Стражника. Он действительно ждал, что когда-нибудь за ним придут и изберут его, и, дождавшись, не колебался ни секунды. Но голос у мальчика дрожал от волнения, и видно было, что его бьет озноб. Вольдас решил сбавить обороты — у такого нервного ребенка того и гляди начнется истерика. — Ты можешь повторить слова клятвы? — Да. Могу. Клятву Рыцарь Ночи сочинил накануне, и она даже ему самому показалась зловещей и убедительной. Вообще-то ее полагалось произносить страшным свистящим шепотом, но Вольдас решил, что с Алеши хватит, и пробормотал текст нараспев в стиле индийских мантр. Мальчик, проговаривая клятву вслед за ним, чуть-чуть успокоился. — А теперь давай познакомимся, — сказал Розин обыкновенным голосом, обходя застывшую Алешину фигуру и властно заглядывая в испуганное лицо с напряженными круглыми глазами. — Ведь нам пока предстоит жить среди людей. В миру меня зовут Владимир. Ты Алеша, я знаю. Не бойся меня. Мы с тобой заодно. Он протянул руку. Алеша осторожно вложил в нее свою вспотевшую ладонь и вздрогнул — рука Вольдаса обожгла его холодным огнем. Это было последней каплей, подточившей стену страха и недоверия. Мальчик глубоко вздохнул и расплакался, по-детски припав к груди Рыцаря Ночи. — Я знал… — повторял он сквозь слезы счастья, сжимая ледяную ладонь Вольдаса, — я знал! Вы пришли!.. Через месяц их уже было пятеро. Черная ведьма, в миру Ксюха, заведовала вертепом, где Стражники собирались на свои тайные встречи и где тусовались другие поклонники Третьей стражи, из непосвященных. Здесь же Главный присматривал себе подходящих людей. Квартира досталась Ксюше в наследство от бабушки. К ужасу соседей, двадцатилетняя вертихвостка использовала ее для бесконечных гулянок с друзьями и подружками, которых у нее было несчетное количество. С ночи до утра в вертепе орал магнитофон, оттуда доносились хохот и звон посуды. Непривередливая Ксюха даже не озаботилась тем, чтобы обставить квартиру нормальной мебелью. Ее гости спали, ели, пили и занимались любовью на одном и том же продавленном голом матрасе. Впрочем, расчетливая ведьма держала свою более комфортабельную и чистую комнату запертой на ключ и почти никого туда не пускала. Второй ключ был только у Главного. Когда пришла мода на Третью стражу, в вертепе у Ксюши стали меньше пить и музыка уже не так орала. Зато на лестнице появились устрашающие личности в черных капюшонах, из-за двери порой доносились жуткие, загробные звуки, несло серой и запахом сырой земли, а стены подъезда покрылись изображениями шлемов, перьев и прочей рыцарской атрибутики. Все это пугало соседей куда больше, чем привычные скандальные выпивоны. Брезгливого Розина мутило от грязи и галдежа Ксюшиной квартиры. Но он понимал, что лучшего чистилища для будущих Стражников не найдешь, и появлялся там исправно, стараясь не особенно мозолить глаза посторонним. Что касается Алеши, то он проявил редкую непритязательность и переселился к ведьме, правда, без всяких личных мотивов, притащив собственную раскладушку. Вольдасу он объяснил, что, став Стражником, он не в состоянии жить в своем доме со скучными родителями-пенсионерами. Пока из посетителей вертепа, в основном писклявых сопляков и соплячек, был избран только один — чудаковатый провинциал неопределенного возраста, неизвестно зачем забравшийся в столицу. Митенька, он же Рыцарь Блуждающих Огней, до избрания проживал у родственников, нигде не работал и обладал иезуитским талантом придумывать всякие каверзы. Кроме того, он был электронным и техническим гением. Его Вольдас тут же начал привлекать к разработке операций и не пожалел об этом. Он только ставил задачу, и Митенька почти сразу же излагал одно за другим несколько парадоксальных и простых решений, при этом подвизгивая от удовольствия. За визгливость и хихиканья, за пристрастие к мелким пакостям и жидкий крысиный хвостик никто в Третьей страже Рыцаря Блуждающих Огней не любил. Но Вольдасу он был необходим для дела, да и не ради взаимной любви собирал Главный Стражник свою команду. Митенькино рыцарское звание не прижилось, и вскоре, по его собственной просьбе, Рыцарь Блуждающих Огней был переквалифицирован в вампиры. Это вполне соответствовало его роли и самоощущению. Что-что, а кровь пить он умел. Четвертым стал Марат, сторож издательства «Подвал», в свое время депортировавший Владимира Розина по приказу начальства. Много позже Вольдас вдруг вспомнил, что на его столе всегда валялся затрепанный томик «Третьей стражи», бессмертного произведения модного писателя Алексашина, которого на полках «Подвала» не было и в помине. Найти Марата и с помощью Алеши посвятить его в Рыцари Подземелья было делом техники. Марат раскаялся в том, что посягнул на Главного Стражника, исполнил наложенную повинность и передал себя в полное подчинение Вольдасу. По замыслу Розина, Черная ведьма должна была скрепить союз Стражников своим телом. Но тут Вольдас неожиданно встретил отпор. Алеша застеснялся и отверг предложенную честь, а сама Ксюха наотрез отказалась ложиться с неряшливым Митенькой. Делить же ее пополам с одним только Маратом, посчитал Рыцарь Ночи, было ниже его достоинства, и Ксения осталась его личной наложницей. Это и стало основной обязанностью Ведьмы в Третьей страже, поскольку, кроме квартиры и пухлых ляжек, она не отличалась никакими иными достоинствами. Чем-то она напоминала Розину его фиктивную жену, веселую Бетти — в ее заднице было больше смысла, чем в бездумной кудлатой голове. Но Вольдасу на первых порах важнее всего были вера и послушание, да и задница временами годилась в дело. Он подозревал, что Марат да и кто-то из второстепенных гостей вертепа в его отсутствие получают доступ в альков Ксюши за запертой дверью. Но Ведьмина постельная принадлежность мало волновала Главного. У него были заботы поважней. Памятуя уроки отцов — строителей коммунизма, он перво-наперво решил создать партийную кассу. Средство для этого было подсказано историей мирового революционного движения — старые добрые «эксы», сиречь акции по экспроприации материальных ценностей. Это было несложно, это было красиво, и это, уж извините, не имело ничего общего с пошлым и банальным грабежом. Декорации: глухой переулок или проходной двор. Действующее лицо: светящийся силуэт, вдруг вырастающий из тьмы перед обалдевшим прохожим. Текст: «Третья стража. Ваши деньги нужны Делу Ночи. Положите наличные на землю и уходите». С кредитками, равно как с драгоценными побрякушками Стражники не связывались, к бедно одетым прохожим не подходили, последнего не отнимали. Если денег было мало, не брали их вообще и не проверяли, сколько еще осталось в бумажнике у клиента. Успех пришел к ним сразу и без оговорок. Зрители, сиречь участники этого интерактивного действа, были в экстазе, и если не аплодировали, то лишь от избытка чувств. Московские стены пестрели надписями «Третья стража» и «Будь рыцарем!». Движение поклонников Третьей стражи росло, ширилось и крепло. А слухи о том, что Стражники появились на улицах города, только подогревали народную любовь. Многие юные и не очень юные москвичи готовы были отдать все содержимое своих кошельков, лишь бы повстречаться в ночи с рыцарем Третьей стражи. В этих инсценировках с удовольствием играли Ночная ведьма и Митенька. Нежного Алешу и простодушного Марата Вольдас берег для других целей. Третья стража провела несколько грамотных эксов, обеспечила себя на некоторое время и ушла в подполье. Жадничать не стоило. Однообразие ведет к провалу, Розин знал это по многочисленным полицейским детективам. Еще несколько похожих акций, и они будут классифицированы как серийные преступления, их методы подвергнутся изучению милицейских аналитиков, и тогда на улицы под видом доверчивых прохожих выйдут опера с Петровки, открывшие охоту на Стражников. Никогда не повторяться — вот залог успеха. Он задействовал всю свою фантазию, придумывая новые пути к процветанию и благополучию Третьей стражи. Творить мифы ему было не впервой; в конце концов, в этом и состояла его профессия. К тому же у него были отличные учителя и предшественники: сын турецкоподанного Остап Бендер, Гудвин Великий и Ужасный, правитель Изумрудного города, два веселых вора из «Праздника святого Йоргена» и немало других, уже растворившихся в народной памяти гениальных врунов, чью науку он впитал вместе с мировым культурным наследием. История человечества — это история обманов. Не зря говорят, что, если хочешь стать миллионером, создай свою религию. Правда, до этого было еще далеко. На первых порах о том, чтобы стать миллионером, он не думал. Третья стража родилась из бедности, отчаяния и злости. В какой-то степени это была месть Москве за его утраченные иллюзии. Он не верил, что все будет идти гладко, и начинал осторожно, обдумывая и перепроверяя планы, просчитывая каждый шаг, всегда готовый к бегству и отступлению. Но дело двигалось почти без осечек. Уже через месяц у него были деньги, приличная машина, преданная свита, женщины (безответная Ксюха плюс любые, на его выбор, девочки из вертепа), а главное — интересная работа (ха-ха!). Сочинять новые подвиги Третьей стражи было и вправду безумно увлекательно: это напоминало труд писателя или кинорежиссера, снимающего многосерийный фильм. Хваленый российский блокбастер в подметки не годился интерактивному шедевру, который ежедневно творил Главный Стражник со своими артистами и статистами. Что ж, поделом! Раз этот заносчивый город не принял талантов Владимира Розина, ему придется иметь дело с разрушительным даром рыцаря Вольдаса. А еще он получил власть, которая давала доселе незнакомое ему упоительное чувство всемогущества. Когда-то он простодушно мечтал о ценностях, которые можно ИМЕТЬ, не подозревая, какие бездны и просторы открывает честолюбивой душе благородное счастье ВЛАДЕТЬ! То, что ты имеешь, обычно переходит из рук в руки и становится твоим лишь временно. Владеют же полностью и навсегда. Он понял это, когда начал безраздельно владеть этим городом и душами его жителей. Прогуливаясь по улицам как переодетый халиф Аль-Рашид, Рыцарь Ночи на каждом шагу отмечал стенные граффити, прославляющие Третью стражу, ловил в толпе словечки из обихода Стражников и чувствовал, что теперь Москва действительно принадлежит ему. Правда, славу властелина ему приходилось отчасти делить с писателем Алексашиным, этим шутом на троне, но Вольдас не мелочился. Утвердившись в сознании своего могущества, Рыцарь Ночи вспомнил о долге чести, который предстояло вернуть. Кажется, момент для этого уже настал. И опять все прошло как по маслу. Огонь, с которого все начинается и в котором все кончается, за пару часов сжег дотла внутренности ненавистного «Подвала». Марат, явившись к месту службы спозаранку, расписался на обломках самовластья испаряющейся краской, и ошеломленные сотрудники успели получить мерцающий привет от Третьей стражи. Справедливость восторжествовала. Правда, Марат по возвращении испуганно сообщил, что Борис Борисович, оказывается, оставался в ту ночь в «Подвале», и… Одним словом, Стражники принесли первую человеческую жертву, о которой Вольдас ничуть не пожалел, хотя гуманиста Володю Розина это известие повергло бы в ужас. Зато в ужас пришел Алеша, помогавший ему разливать ацетон по коридорам пустынного издательства. Он так дрожал, метался и кусал ногти, что Вольдасу пришлось прибегнуть к полузабытому им гипнозу, чтобы вывести его из шока. Уже появившийся тогда среди Стражников Мамай предложил какой-то успокаивающей дури, но Розин решил, что для трепетной натуры Рыцаря Луны от этого будет один вред. К сильнодействующим средствам он обращался лишь в крайних случаях и Мамаю разгуливаться не давал; еще не хватало стать покровителем заурядного наркопритона! Стражникам и спиртное употреблять не разрешалось; во всяком случае, в самом вертепе теперь царил сухой закон. «Умейте получать кайф из Ночи», — загадочно говорил Вольдас своим подчиненным, но они его понимали. Ощущения, которые давали им ритуалы Третьей стражи и участие в эксах, были стократ сильнее и ярче, чем опьянение, наркотические улеты или оргазм. Розанн читал это в сияющих глазах своих подчиненных, когда они возвращались после акции. Их воодушевление наполняло его гордостью. Служить Третьей страже — ни с чем не сравнимое счастье, и он был тем всесильным магом, который дарит это счастье людям, одним на короткие мгновения, другим, избранным, — на века. Однако избранные беспокоили его все больше. Алеша после сожжения «Подвала» оклемался, но стал угрюм и задумчив. Потерявший работу Марат целыми днями валялся на матрасе в вертепе, украдкой сосал запрещенное пиво и изводил Ксюшу однообразными предложениями интимного характера. Для новых крупномасштабных акций двое этих слабаков не годились вовсе, да и Митенька начал доставать своей болтовней и завиральными идеями. Зато с Мамаем можно было переходить к более серьезным делам, браться за которые Розин до поры до времени не решался, боясь потерять то, что имеет, и не получить ничего взамен. Главное в профессии Стражника, как и святого, — вовремя смыться. Вольдас по своей медлительности непременно пропустил бы нужный момент, если б его не встряхнули обстоятельства. Но тут он опять встретил Раду. Рада была тем человеком, который на свою или чужую беду всегда оказывается на пути. Все такая же унылая и худая, она окликнула Розина, когда он в цвете своего величия и славы прогуливался по подвластному ему городу. «Нет, не пошла Москва моя…» Не пошла добром, так приведем силой. То ли еще будет! Об этом он размышлял после сытного обеда в маленьком ресторанчике, носившем название культового фильма. И тут это ходячее недоразумение попалось ему под ноги. Впрочем, он даже ей обрадовался. Они присели в сквере на лавочку — Рыцарю Ночи уже не хотелось ни есть, ни пить, да и тащить это стыдобище в приличное место было не к лицу. — «Подвал» сгорел, — сообщила ему Рада. Он кивнул: слышал. — Борис погиб, — она зябко передернулась. — Знаешь, милиция вроде бы считает, что это какой-то наезд конкурентов. Ищет, кому он перебежал дорогу. Розин пожал плечами. Ему хотелось сказать: «собаке — собачья смерть», но он пощадил ее религиозность. — Не сомневаюсь, что нашлось бы много людей, которые сделали бы это с огромным удовольствием, — заметил он не от избытка эмоций, а просто чтобы поддержать разговор. — Сделали? С удовольствием? — переспросила Рада, нахмурившись. — Ну, это, знаешь, слишком сильно сказано. Ты опять о кровной мести? — А ты опять о всепрощении? Да, я считаю, что так или иначе Гном получил по заслугам. — Тема перестала ему нравиться. — Давай о чем-нибудь другом. Ты где сейчас работаешь? — Я нигде не работаю, — ответила Рада. — Володя… Ты что же хочешь сказать — что ТЫ бы, например, мог это сделать? С УДОВОЛЬСТВИЕМ? Она была, возможно, придурочной, но дурой — никогда. Или он не смог удержаться от высокомерной ухмылки. Или еще по какой-то причине. Но она поняла. Нет, не поняла — чтобы такое понять и осознать, надо быть куда более раскованным и свободным человеком, чем была несчастная Рада. Но она начала догадываться. Это он крупными буквами прочитал в напряженном взгляде ее голубых глаз. — Я думала, ты тогда шутил, — пробормотала она. И спросила в упор: — А при чем тут Третья стража? «Она глядит ему в лицо: а это с чьей руки кольцо?» Неизвестно откуда выползли эти строчки, но он сразу понял, что почувствовал незадачливый злодей из пушкинской сказки. Собрался свататься и угодил на судилище и собственную казнь. «Кольцо катится и звенит, жених дрожит, бледнея…» Было от чего побледнеть. Весь мир, который он с таким трудом и вдохновением строил, пошатнулся и готов был рухнуть. Он разоблачен — и кем? Жалкой доверчивой Радой! Он знал, что таких людей невозможно ни подкупить, ни запугать. Слабость непобедима. Он может только выиграть время — она ничего не сделает, не выслушав его объяснений. — Радушка, — сказал он, вкладывая в слова весь свой вкрадчивый дар убеждения, — это большой сложный разговор. И я давно хотел с тобой встретиться. Не так, на лавочке, а в спокойной обстановке. Мне есть что тебе рассказать. Давай поговорим. Например, в ближайшее воскресенье. Ты как? Рада кивнула, думая о чем-то своем. И так же, задумавшись, дала ему свой телефон и адрес, добавив, что в субботу целый день будет дома и они смогут договориться окончательно. Больше ему ничего не было нужно. Рада Черняховская никогда не обманывала — в субботу она действительно оказалась дома. Итак, в субботу она сидела дома. И Мамай все сделал как следует. Уж кого-кого, а Мамая не надо было учить. Он и вправду был как две капли воды похож на монголо-татарского хана, не хватало только остроконечной шапки и лука за спиной. Буряты — те же монголы, и вера у них одна, не без гордости объяснил Мамай своим новым корешам Стражникам. Это было его блатное погоняло, а рыцарского звания он так и не получил — не до глупостей было, назревали серьезные дела. Мамай вообще был серьезным парнем. Правда, диким и примитивным, как доска. Но от него и не требовалось интеллекта. Фантазировать Вольдас умел сам, а Мамай обладал крепким практичным умом, понимал, откуда можно взять деньги, и, что тоже немаловажно, знал город снаружи и изнутри. После пары отсидок у него завязались хорошие связи с блатными авторитетами. В уголовную жизнь нового помощника Вольдас не вникал, предоставляя ему в этом отношении полную свободу, но иногда пользовался его контактами и возможностями.