Понадобилось не меньше минуты, чтобы я смог перебраться на другую сторону. Оказавшись там, я пошел вдоль открытых купе, заглядывая в них, – туда, куда позволяли заглянуть открытые или отсутствующие двери. В основном везде было пусто, насколько можно было рассмотреть в тонких лучах света, падающих через узкие щели закрытых ставен, но местами находились мертвые человеческие тела. Разных полов и возрастов, но все как один исполосованные жуткими черными когтями, а кое-где и вовсе без конечностей и даже без головы. Создавалось ощущение, что дарги нападали не ради еды – ведь никто из мертвецов не выглядел пожеванным, – а именно для того, чтобы убить. Это лишний раз подтверждало теорию о том, что они обладают каким-никаким разумом. Только разумное существо будет идти на риск атаки бронированного поезда, несущегося на огромной дистанции, ради того, чтобы поубивать внутри людей. Если бы дело было в еде, право, даргам было бы намного проще ловить диких животных. В закрытые двери я даже не пытался стучаться – если там внутри и есть кто-то живой, открывать мне они не станут. Для них сейчас совершенно любой звук снаружи – это признак наличия кровожадной твари. Даже если овца заблеет или человек завопит в просьбе о помощи, простые пассажиры будут придерживаться инструкций. Точно так же, как пыталась это сделать Юля. Да и я сам бы делал именно так, если бы наша дверь была цела. Юля нашлась в предпоследнем от конца вагона купе. Оно единственное было открыто, потому что на откаченной до упора вбок двери, отсутствовал замок. Вместо него на броневой стали чернела сквозная ломаная дыра, словно замок грубо вырвали когтями. А еще тут был труп. Вернее, сплошная рваная рана, принявшая форму человеческого тела, покрытая кровью так густо, что даже пол с возрастом определить было невозможно. Под этим телом и нашлась Юля, свернувшаяся клубком и мелко дрожащая. Не знаю, как ей пришла в голову мысль спрятаться под трупом, но, если бы вместо меня в купе влез дарг, это решение могло спасти ей жизнь. Девочка умная, девочка молодец. Только теперь она вся в полузасохшей крови, особенно руки, которыми девочка придерживала на себе мертвое тело – буквально по локоть. Белая короткая маечка тоже была вся в расплывшихся пятнах, но сама Юля, кажется, была невредима. – Поднимайся… – Я протянул Юле здоровую руку. – Где дарги? – спросила девушка, принимая помощь и неловко поднимаясь. – Те сдохли, – ответил я, снова закидывая ее руку себе на плечо. – А других, надеюсь, нет. – Куда мы? – Наружу. – Нам надо оставаться на местах! – снова завела старую песню Юля. Успев сделать буквально пару шагов, я остановился, развернулся и ткнул пальцем в окровавленный труп: – Вот что происходит, когда остаешься на своих местах! Если хочешь, оставлю тебя здесь, и ты не просто спрячешься под ним, а натурально станешь им! Устроит? Юля поджала губы, опустила взгляд и помотала головой. – Тогда идём наружу! Если в вагон влезет ещё хотя бы один дарг, мы точно покойники! – Как ты вообще их убил?! – Чудом! Повторить не проси, такое случается только раз в жизни! – Ты использовал реадиз, да? Скажи, ты же использовал?! Только реадизайнеры могут убить дарга, это все знают! – Да, да, реадиз! – рявкнул я. – Довольна?! Все, заткнись, а то сейчас на твои вопли набегут еще твари! Юля послушно заткнулась. Я помог ей перелезть через дверную притолоку, которая сейчас стала для нее серьезным препятствием, и снова буквально поволок ее на себе к выходу. И как она сама запрыгнула в это купе, без моей помощи? Страх помог, не иначе. Дверь вагона была открыта. Из-за того, что пол стал потолком, лестница оказалась где-то над головой, но она и не нужна – земля была буквально полуметром ниже. Я не стал спешить выпрыгивать и сперва высунул голову – огляделся. Ни хрена не видно. Справа – стенка еще одного такого же вагона, притертого к нашему под острым углом, почти параллельно, слева – он же, только где-то вдалеке виднеется кусочек зеленого поля и голубеющее над ним небо. Значит, налево мы и побежим. Я спустился из вагона, помог спуститься Юле, и мы тихо и осторожно принялись двигаться вдоль стенки своего вагона, прислушиваясь к каждому шороху. А шорохов хватало – шипели какие-то механизмы и трубки в механизмах перевернутого вагона, где-то потрескивали электрические разряды, в вагоне, который тянулся справа от нас, то и дело раздавались какие-то стуки и приглушенное рычание, от которого девушка каждый раз вздрагивала… Я же лишь шел вперед, сжимая зубы от боли в раненом плече и надеясь, что мы выберемся отсюда раньше, чем я потеряю сознание от боли. Судя по всему, дарги сбили с рельсов один вагон, и он встал поперек движения, собирая на себя, как гармошку, все остальные, и сейчас они ломаной змейкой стоят и лежат поперек путей или даже в стороне от них. Судя по тому, что именно наш вагон перевернулся, сбивали с рельсов именно его, и он потащил за собой как передние, так и задние. Мы неудачно выбрались через дальний от свободного пространства выход и прошли всю длину вагона, к счастью, ни на кого больше не наткнувшись. Дойдя до края, я остановился и снова выглянул из-за вагона, оценивая обстановку. Да, я оказался прав – за нашим вагоном лежали еще три, сложенные ломаной змейкой. Бронирование спасло их от повреждений, спасло от проломов и насаживания друг на друга. Но не спасло от двух десятков даргов, которые прыгали по вагонам и по-хозяйски ныряли туда-сюда, как у себя дома. И, как назло, пройти мимо них незамеченными не было никакой возможности! Глава 8 Кровавая Быстро охватив цепким взглядом всю обстановку, я убрал голову обратно, чтобы нас не заметили. Ну, или хотя бы не заметили раньше времени. Мне нужно было подумать, а все, что нужно было для подумать, я уже запомнил. В общем-то, особенно запоминать там было и нечего. По сути, вариантов было только два: бежать с нашей позиции в одну сторону или в другую. Варианта бежать напрямую через поле просто не было – на открытой местности нас заметят в момент и догонят во второй момент. Даргам – с их бешеной скоростью передвижения и без стесняющего фактора в виде узкого коридора – это как два когтя об асфальт. А если учесть, что мы даже и бежать не сможем, максимум – ковылять, как два инвалида, которыми мы, по сути, и являемся, это вообще становится затеей, глупой даже на первый взгляд. И множество недвижимых людских тел, лежащих на поле и хорошо различимых на фоне зеленой травы, были тому лучшим подтверждением. Они лежали на разном расстоянии от поезда, но до самого дальнего не было и пятидесяти метров. Не знаю, долго ли дарги ждали, когда паникующие выберутся из вагонов, то ли забыв в панике о всяческих инструкциях, то ли, как мы, оставшись в безвыходном положении, и бросятся в бегство, или сразу на них накинулись, но сомневаюсь, что уйти удалось хотя бы одному. А если уж не смогли убежать здоровые люди на двух ногах, то что говорить о двух инвалидах, один из которых даже идти толком не может, а второй при каждом движении чувствует, что ему как будто руку отпиливают тупой пилой? Получается, оставался только один вариант – где-то спрятаться и дождаться подкрепления. Юля же не просто так упомянула спасательную команду, надо думать. Рано или поздно кто-то придет нас спасать, и надо просто переждать до этого времени. Может, стоит вернуться в наш вагон и все же попробовать постучаться в одно из купе и попросить пустить внутрь? Убедить, что рядом нет даргов, что можно приоткрыть дверь на пару секунд, чтобы мы проскочили внутрь? Или, может, не в наш вагон, а в какой-то другой? В нашем уже совершенно точно даргам медом намазали – я лично двоих уже убил, и где гарантии, что не появятся новые? Может, и правда лучше попробовать пролезть в соседний вагон, он как раз стоит рядом, до двери – считаные метры. В соседнем вагоне внезапно раздался громоподобный рык, и следом за ним – протяжный обреченный крик на два голоса, приглушенный несколькими слоями стали. И через секунду из распахнутой настежь двери вагона выскочил дарг! Я не успел даже среагировать – так быстро он пронесся мимо нас! Не успел не то что схватиться за лук, а даже повернуть голову в его сторону, и, возможно, именно это нас и спасло! Возможно, твари реагировали на движение, не знаю, но главное – не заметив нас, она метнулась на крышу вагона, пробежала до его середины и остановилась спиной к нам в настороженной позе. Мне даже показалось, что я услышал, как дарг подозрительно принюхивается. Я медленно поднял руку и прикрыл рот панически сопящей Юле, чтобы она не вздумала закричать. Хотя на таком расстоянии даже если она просто приглушенно замычит, это все равно нас убьет. Нас спасло то, что дарг решил не терять времени даром, – он уже действовал. Он свесил с крыши вагона передние лапы и, порыкивая, принялся дергаться всем телом, словно пытаясь что-то оторвать. Из вагона снова послышались крики, следом – скрип рвущейся стали, еще рывок, еще! Судя по звуку, дарг уцепился когтями за узкую щель в бронированной оконной панели и сейчас ломал и рвал ее, пытаясь вскрыть окно. Сталь оглушительно визжала под когтями, внутри вагона обреченно кричали люди, Юля все же открыла рот и прикусила мои пальцы, тихо подвывая от ужаса… Дзан! Панель со звоном лопнула и осталась в лапах дарга – огромный кусок толстой броневой стали почти в квадратный метр площадью! Тварь отшвырнула его в сторону, замахнулась лапой и резко опустила ее под звон разбивающегося стекла. Крики людей сразу стали громче и отчетливее. Кажется, я даже стал различать отдельные слова. – Кара! Кара, спрячься за меня! – Ваня, не смотри на него! Смотри на меня! По пальцам потекло теплое и соленое – из глаз Юли полились слезы. Пальцы свело сильной болью – еще чуть-чуть, и она мне их если не прокусит, то переломает зубами! Я закрыл глаза и потянулся правой рукой к тубусу за спиной. Его там не было. Черт, походу, когда дарг ранил меня в плечо, он и ремешок задел, и после того как я собрал все уцелевшие стрелы, колчан во всей этой суматохе где-то зацепился и там и остался. Получается, у меня есть только одна стрела – та, что уже зацеплена хвостовиком за тетиву. Хотя кого я обманываю, с моей рукой я вряд ли смогу даже один толковый выстрел произвести. Но и ничего не сделать я тоже не могу. Никогда не мог стоять в стороне от происходящего и не хочу учиться этому сейчас. Если я могу что-то сделать, я это сделаю. Или умру, пытаясь. «Умрешь, пытаясь. Серж, это на самом деле самоубийство». Пусть так. Зато я, может, выиграю тем людям в купе несколько лишних секунд жизни. А может, дарг и вовсе забудет про них, разбираясь со мной. «А девчонка? О ней хотя бы подумай!» Я уже подумал, поэтому через силу и скрип в зубах поднял раненую руку, взорвавшуюся болью, кое-как оторвал указательный палец от лука и распрямил его, указывая на сорванную с вагона и лежащую отдельно на траве колесную тележку. Юля кивнула – поняла, мол, и, когда я выпустил ее и слегка подтолкнул в спину, поковыляла к тележке и залезла под нее. Без вопросов, без лишних слов, без возражений – словно кукла. Похоже, что от ужаса в ней просто выключились все эмоции, и сейчас она готова была даже в Белое Пламя шагнуть, если прикажут. Вот и отлично. Меньше эмоций – меньше шансов, что ее услышат. А если и услышат – не думаю, что даже даргу под силу поднять такую тяжесть. Там тонны три должно быть, вон как ее в грунт вмяло – даже стройная Юля едва ввинтилась под нее. «Я смотрю, ты все продумал. За это я тебя и люблю». Все продумал, да. Кроме разве что своего спасения. Да ладно, богиня, я уже все понял – когти даргов ядовиты. Меня же дважды за жизнь пытались травить, думаешь, я не понял, что меня сейчас жрет изнутри? Так что даже если я не умру через секунду после выстрела, то сгорю позже от отравления. А я так не хочу. Уж лучше в бою. «Безумству храбрых поем мы песню…» Это точно. Только с твоего разрешения я петь не буду, у меня это дерьмово получается на трезвую голову. Усмехнувшись собственной шутке, – кажется, я совсем плох стал от яда, – я поднял лук с наложенной стрелой и, не натягивая, нацелил его на дарга. Рука ходила ходуном, стрела плясала и гуляла, даже упала с полки – пришлось ее поправлять. Ну давай, организм, не подведи. Один раз напрягись. Всего один раз. Больше и не нужно. И стоило мне взяться за тетиву и, рефлекторно выдохнув, потянуть ее к уголку рта, как из мышц ушла дрожь, и даже боль в руке как-то отодвинулась на второй план. Телом завладел рефлекс стрелка. Это всего на секунду, на одно короткое мгновение.