– «Несмотря ни на что…» То есть всех пытаются убить? – Не то чтобы убить… – Ника на секунду задумалась, подняв глаза к потолку и вертя вилкой в воздухе. Потом вздохнула. – Хотя да, убить. Официально это прикрывают «честью клана» и прочей высокомерной херней, но на самом деле никто просто не хочет получить еще одного конкурента в виде новой линии. Реадизу в этом мире уже много лет, и между его носителями поделены уже почти все аспекты жизни. Аэроманты обеспечивают движение самолетов, гидроманты обеспечивают города водой, что особенно ценно там, где открытых источников воды нет, спатоманты… Ну, про них ты уже знаешь. – Угу. Только не понимаю, чем могу помешать я. – Если ты доберешься до академии, поступишь в нее и приобретешь полноценное звание реадизайнера, чего пока что у тебя нет, то ты сможешь официально организовать собственный клан. Но этого никто никогда не делал, потому что… ну какой это клан из одного человека? Все кланы сформировались давным-давно и насчитывают по нескольку десятков, а то и сотен членов. На их фоне одиночка с кланом будет выглядеть просто смешно. Второй вариант – вступить в какой-то клан, в какой сам пожелаешь. Конечно, нужно еще, чтобы клан согласился тебя принять, но обычно с этим проблем нет – сам подумай, клан принимает изгоя другого клана, который хотел этого самого изгоя убить. Да после такого репутация Ратко так пошатнется, что они там все с ног попадают! Ника хихикнула, отставила в сторону пустую тарелку и взялась за вторую. – Как ты понимаешь, и тот и другой варианты, в общем-то, не выгодны. Первый не выгоден вообще никому, включая самого «алмаза», второй не выгоден всем, кроме того клана, в который он решит вступить, потому как… Я уже объяснила, почему. Потому что конкуренция. – Конкуренция… – Я вздохнул, вяло ковыряясь в мясе, которое уже не лезло в глотку. – Одно же дело делаете, что за бред… Конкуренцию какую-то придумали. Ника внезапно сникла: – Ее никто не придумал, Серж. Она сама собой родилась. Люди не могут жить спокойно, это давно известно. А реадизайнеры остаются теми же людьми, и мышление у них остается то же самое. А вот сил становится больше. И ответственности тоже. Но ее, в отличие от сил, готовы принять не все. Настроение Ники сменилось так резко, словно где-то внутри нее перекинули переключатель с положения «настроена игриво» на «подавлена тяжелыми воспоминаниями». Словно тема конкуренции между кланами имеет прямое отношение непосредственно к ней, словно она как-то пострадала от этого. – Я все равно не понимаю. – Я вздохнул. – В моей голове это не укладывается, уж извини. – Это потому, что ты не так воспитан. В кланах дети почти с пеленок воспитываются в атмосфере конкуренции, сначала между братьями и сестрами, потом – между учениками академии, и, в конце концов – между целыми кланами. Они могут улыбаться друг другу, жать руки, брататься, даже заключать межклановые браки, избегая вырождения крови… Но холодная отчужденность никуда не денется. И ты всегда это увидишь, если знаешь, куда и как смотреть. Ника говорила это тихим, потухшим голосом, водя ногтем указательного пальцы по своей пустой тарелке, вычерчивая всякие замысловатые фигуры, остающиеся глубокой бороздой в керамике. Богиня, что с ней? «Не знаю. Откуда мне знать? Я в твоей голове, а не в ее. Видимо, какая-то личная тема». Это точно, личнее некуда. Но что-то мне подсказывает, что, если я полезу с расспросами, меня вполне может ожидать участь тарелки. Так что ну его на хрен. Нику привел в чувство звонок телефона. Она встрепенулась, несколько раз моргнула, будто возвращаясь откуда-то из мира своих воспоминаний, и принялась обалдело осматривать номер, будто впервые тут оказалась. – Что за… Ах да. Взгляд ее наконец обрел осмысленное выражение, она встала и подошла к тумбочке, на которой лежал ее телефон – безусловно красный. Ника посмотрела на дисплей и поднесла телефон к уху: – Ника. Несколько секунд она слушала собеседника, а потом заговорила сама: – Почему именно я? У меня же всего неделя осталась. Ладно, но тогда у меня будет встречная просьба… Что значит «не просьба»? Деда, мы не в армии, ау! Очнись! Нет, даже не думай, так ты ничего не добьешься. Вот так другое дело. Да, пользуюсь, имею право, не зря же я буквально жила в тренировочных залах!.. В общем, со мной будет еще человек… Нет, конечно! Я потом объясню, ладно? Да, оно того стоит! Договорились? Отлично, пока. И я тебя. – Я так полагаю, ты меня опять во что-то впутываешь? – спросил я, складывая ногу на ногу и откидываясь на спинку дивана. – Наоборот – в этот раз я тебя спасаю. Считай, что я так расплачиваюсь за то, что подставила тебя в пустоши, – серьезно ответила Ника. – Меня вызывают в клан-холл, дед Оро, который на самом деле мне прадед, это наш патриарх, просит перебазироваться в другой город… В общем, это дела клана. – И меня ты хочешь перебросить туда тоже. Угадал? – Угадал, – кивнула Ника. – И это будет не Верхний Довгород, в котором ты должен был оказаться: я почти уверена, что там тебя Ратко тоже будут ждать – к Гурому это самый близкий из всех приемных городов. – Что за приемные города? – Привет… Меня Ника зовут… – хохотнула Ника. – Ты ехал сам не знаешь куда? – Типа того, – охотно улыбнулся я. – Вообще, я ехал в академию. Разве она не в Довгороде? – В Довгороде, как и во всех остальных городах, только приемные пункты академии. Своеобразные тестовые площадки, на которых выясняют, действительно ли в человеке есть реадиз и каков его уровень. Стоит ли браться за его обучение, или смысла в этом нет, и проще признать его лишь небольшим отклонением от нормы, а дар не даром, а так – склонностью. – И часто такое бывает? – Да постоянно! – фыркнула Ника. – Всякие фокусники и иллюзионисты каждый год штурмуют приемные пункты, надеясь обмануть комиссию! Только пока еще ни у кого не получалось. Я вот все думаю: а что, если кто-то из них действительно сможет их обмануть? Что он будет делать тогда, а? Во время обучения-то уже обманывать некого, там нужно действительно обладать силами реадиза. – Похоже, что они не думают так далеко. – Я чуть поднял плечи, имитируя пожатие. – А что с Юлей? – С кем? – Ника удивленно подняла брови. – Ах, эта. Ей ничего не угрожает, не переживай. Она спокойно доберется до Довгорода и поступит там, куда хотела. Ну, или не поступит, это уж как ей повезет. Вот это были уже не самые приятные новости. Все-таки к Юле я успел привыкнуть, пусть и проведя с ней всего лишь пару десятков часов… Зато каких часов! За это время произошло столько всего, что тут хочешь не хочешь, а привяжешься. Особенно когда привязка не только в голове, но и… хм… на телесном уровне тоже. «Ах да, вспомнила еще одно твое имя – Лире Кобель». Не было такого, богиня, не ври! «Если ты о нем не знаешь, это не значит, что его не было». А если о нем не знаю я, то откуда о нем знаешь ты? Молчишь? Молчи-молчи. – Я сначала спрошу у нее, – подумав, выдал я. – Если она захочет отправиться со мной и попытать счастья там, куда ты нас перебросишь… Кстати, куда? – Кирославль. Немаленький город, даже побольше Герджинска. – Ника обвела круг рукой над головой, видимо, имея в виду город, в котором мы находимся. – А что ты там про «перебросишь»? – Я ж сказал. Если она захочет куда-то поступить в Кирославле, то мы возьмем ее с собой. Там мы оба поступим, и все проблемы решатся одним махом. Как тебе план? – Отвратительно, – ни секунды не думая, ответила Ника. – Смотри, я ведь ревновать начну. – Ревнуй, сколько влезет, – усмехнулся я. – Тем больше у тебя будет причин быть хорошей девочкой, не так ли? Ника сощурила глаза, подняла вытянутый указательный палец и прицелилась им в меня, как пистолетом: – Достопочтенный лукомант, вы не охренели часом? – Мне нравится «стреломант», – широко улыбнулся я. – И нет, не охренел. Если уж ты за каким-то хреном взялась мне помогать, так помогай до конца. В конце концов, для тебя что одного перекинуть, что двоих – разницы нет. Ты же Ника Висла, самому патриарху условия ставишь. – И что я должна ему сказать? – Я откуда знаю? Я вообще понятия не имею, что принято говорить патриархам. Я им никогда не был, и у меня патриарха никогда не было. У меня и отца-то до недавнего времени не было! Ника выпятила губы уточкой: – Нашел проблему, тоже мне! Такого папашу, как Себастьян Ратко, лучше и не обретать никогда, если тебе интересно мое мнение!.. А впрочем, хрен с ним. Поступишь в академию – попадешь под действие Кодекса, и тогда уж он от тебя отстанет. А в академии я уж прослежу, чтобы ты прилежно занимался… И, конечно, преподам пару личных занятий… Пару сотен… Последние слова она промурлыкала, выскальзывая из платья, как змея из старой кожи. Но я уже уцепился за только что сказанное: – Что значит «пару личных занятий»? Ты что, преподаватель в академии?! Глава 17 Переброска – И как так получилось? – спросил я, когда мы наконец оторвались друг от друга и Ника улеглась мне на грудь, рисуя по ней узоры пальцем. К счастью, в этот раз без когтей и без снятия стружки, на этот раз мясной. – Как получилось? – Ну, что ты еще учишься в академии, хоть и на последнем курсе, и при этом уже занимаешься спасением перспективных новичков из лап даргов. Не слишком ли ты молода для этого? – Это обычное явление. – Ника зевнула. – Лучших учеников при переходе с предпоследнего курса на последний на лето отправляют на стажировку в отряды. Чтобы они начинали вливаться в то, чем собираются заниматься и дальше, как можно раньше. – А не рановато для такого занятия? – А почему рановато? Я же сказала – лучших учеников. Многие из них в это время уже сравниваются с некоторыми из тех, кто занимается истреблением даргов не первый год. А я так вообще исключение из правил, я уже два месяца работаю одна, хотя по идее курсант должен весь испытательный срок работать с наставником. – И все из-за того, что ты сильнее прочих? А как же опыт? – А вот как раз ради опыта все это и затевается. К тому моменту, когда остальные абитуриенты, абики, как мы себя называем, выпустятся из академии, у таких, как я, уже будет вполне неплохой боевой опыт, и мы сможем, в свою очередь, стать наставниками для только-только выпустившихся. Если, конечно, такая необходимость возникнет. – А может и не возникнуть? – А может и не возникнуть. – Ника ткнула указательным пальцем мне в грудь, будто подтверждая свои слова, к счастью, снова без когтей. – Не у всех же склонность именно к боевым техникам, некоторым роднее простые, бытовые занятия. Главное условие – каждая линия должна предоставлять определенное количество реадизайнеров для защиты городов, считающееся по какой-то там сложной формуле. Я ее не знаю и знать не хочу, этим распределением занимаются патриархи. Они решают, кому и куда направляться, а остальные выполняют. В тот день, когда ваш поезд разложился недалеко от Герджинска, была моя смена. На следующий день, когда я была у тебя в больнице, уже была не моя. И следующая моя наступила бы через пять дней, но прадед, как видишь, переводит меня в другой город. Зачем – пока не знаю, но почему-то мне кажется, что не ради смены.