– Мой дед был лэрдом в другом княжестве. У него было двое детей: моя мать и ее старший брат. Больше лэрд любил и баловал дочь. Она была поздним ребенком. Зимой их семья обычно жила в городе, а на лето они уезжали в деревню. Там-то мама и встретила моего отца. Они дружили с детства, а как выросли, в их сердцах расцвела любовь. К тому моменту родители моего отца уже умерли, и он, как и все мужчины в нашем роду, стал заниматься кузнечным делом. Курдаган покрутил в руках кружку и продолжил: – Когда дед начал подбирать маме жениха, она бросилась ему в ноги и во всем призналась. Конечно, кузнец – не та партия, о которой мечтал лэрд для своей дочери, но та была непреклонна. Грозила наложить на себя руки, если ее отдадут за другого. Скрепя сердце он дал разрешение на брак. Ого! Видно, он действительно любил дочь, если согласился на это. Теперь я по-иному взглянула на то, что Николас не приветствует общение Аглаи с деревенскими. Где гарантия, что, ходя на посиделки, она не влюбится в кого-нибудь? Ведь детская влюбленность вполне способна с годами перерасти в настоящее сильное чувство. – Тогда дед впервые насмерть рассорился с сыном, – продолжил рассказ Курдаган. – Тот кричал, что он сошел с ума и это позор для всей их семьи, что и ноги кузнеца не будет в их доме. Как бы там ни было, но свадьба состоялась. Дед остался жить в деревне, а мамин брат уехал в город, где вел дела, а со временем и удачно женился. – Твои родители были счастливы? – тихо спросила я, боясь спугнуть его откровенность. – Да. – Светлая улыбка скользнула по губам Курдагана. – Они построили новый дом недалеко от кузницы и жили душа в душу. Мама часто посещала родителей, и те были счастливы, когда она родила меня, а потом и сестру. Курдаган пару секунд помолчал и стал рассказывать дальше: – Мне было тринадцать, когда дед умер. После его смерти все изменилось. Брат матери запретил нам посещать усадьбу. Он так и не простил ей брака с простолюдином, оскорблял ее и обливал презрением. У дяди не было детей, и с каждым годом его злость против сестры все росла. Однажды он не выдержал и приказал ей убираться с его земли вместе со своими отродьями. – Разве она не имела права на наследство? – Имела. Но после смерти деда он уничтожил все бумаги. Можно было судиться, вот только родители не стали поднимать шум и решили уехать как можно дальше, так как жить спокойно дядя все равно не дал бы. С нами уехала и бабушка Марьяна. Она не простила сыну его поступка. – Почему же теперь он тебя ищет? – Спрашивать, куда подевались родители и сестра Курдагана, я опасалась. – Дядя очень болен. Детей у него нет. Перед смертью он хочет попрощаться с матерью и передать мне титул. – И что ты решил? – Думаешь, мне нужен этот титул?! – вспылил он и стукнул кружкой по столу, привлекая к нам внимание. Обведя всех взглядом, после которого любопытные сочли за благо вернуться к своим делам, Курдаган продолжил уже тихо: – Да если б не его злоба, все сложилось бы иначе! С сестрой не приключилась бы беда, да и родные не скитались бы на чужбине. – Они живы? – тихо спросила я. Лицо Курдагана окаменело, а глаза наполнились такой тоской и болью, что мое сердце екнуло, и я уже подумала самое плохое, но он заговорил: – Живы, но далеко. – Почему вы расстались? – Когда с Миронегой случилась беда… – Он осекся и начал заново: – Ты не представляешь, какая она. Добрая, нежная, красивая. Ее все любили, дед любой каприз исполнял. Нам с сестрой дали прекрасное образование, и мы пропадали в усадьбе. Потом уже отец научил меня кузнечному делу. Для Миронеги стала ударом смерть деда, а потом и переезд. Курдаган прервался, так как к столику подошла официантка, спросив, не желаем ли мы чего. Я лишь отрицательно мотнула головой, а он заказал еще одну кружку пива, подождал, пока женщина удалится, и продолжил: – На новом месте мы обжились. Отец был отличным кузнецом, да и я с подросткового возраста работал с ним. Наша семья ни в чем не нуждалась. Как-то к нам приехал сын лэрда тех земель, приказал подковать коня и увидел мою сестру, которая в это время принесла обед. Дом наш стоял в стороне от кузницы, и когда было много работы, мы с отцом ели прямо там. После этого лэрд зачастил. Приезжал в кузницу по малейшему поводу по несколько раз в день, подкарауливал Миронегу в лесу, когда она ходила по ягоды. Курдаган снова замолчал, так как официантка принесла заказ, но и с ее уходом не спешил продолжать, задумавшись. – Мне кажется, ты поймешь и не осудишь, – внезапно вскинул на меня он взгляд. – Сестра, как внучка лэрда, считала себя ему ровней. Его же привлекла ее красота, и показалось забавным встретить образованность и манеры у дочери кузнеца. Ему не составило труда вскружить ей голову и соблазнить. Когда же узнал, что она понесла, развеял ее мечты о замужестве, но заверил, что позаботится о бастарде. Я вздохнула. Ничто не ново под луной, подлецы существуют в любом мире. – Переехав, мы не распространялись о том, откуда мы и кто. Переживая за сестру, я решил рассказать мерзавцу о ее происхождении. Подстерег его в лесу, когда он отправился на охоту с друзьями, да только разговора не получилось. Лэрд расхохотался мне в лицо и сообщил, что у него есть невеста. А за мою дерзость он и его дружки исполосовали мою спину кнутами, чтобы не забывал своего места. Да, тогда в бане шрамы Курдагана потрясли меня. Успокаивали лишь его слова о том, что он отомстил обидчикам. – Пока я метался несколько дней в бреду и родные не отходили от меня, сестра чуть не покончила с собой. Ее сломило то, что именно ее любимый сотворил со мной такое и она навлекла на семью беду и позор. Марьяна успела ее остановить и сделала ей выволочку, напомнив, что за кровь в ней течет. Если уж она опозорила имя, то пусть будет добра отвечать за свои поступки. Курдаган на несколько минут снова ушел в себя, видимо, вспоминая то страшное время. – Как понимаешь, оставаться там мы не могли. В селении узнали о случившемся, и на сестру посыпались насмешки. Поговорив с отцом, я убедил его немедленно уезжать, а сам остался, чтобы собрать вещи и завершить одно дело… – На его скулах заиграли желваки. – Подстерег его в лесу, когда он в очередной раз поехал на охоту, вот только в этот раз охотился я. – Ты его убил?.. – Нет. – По его губам скользнула нехорошая улыбка. – Вот только девушек портить он больше не сможет. Курдаган с вызовом посмотрел на меня, но я и не собиралась его осуждать. Увидев это, он чуть смягчился и продолжил: – Я рассказал родным о том, что сделал и что теперь мне с ними не по пути, так как меня будут искать. Марьяна отказалась меня оставить и убедила, что с ней я буду меньше привлекать внимание. Искали бы нашу семью или меня одного. Она отдала свои сбережения моим родителям и уехала со мной. Мы прибыли в эти края, так как знали про грогов. Мало кто соглашается жить рядом с ними. Нам повезло, и у местного лэрда как раз не было кузнеца. – Где теперь твои родители и сестра? – Они уплыли очень далеко, начав жизнь с чистого листа. Изредка присылают весточку. Скучают по родной земле… – вздохнул Курдаган. – У меня родился племянник. Сестра вышла замуж и счастлива. – А что ты планируешь делать? – Жить, как и раньше, – вскинул он голову. – В глуши, работая в кузнице? – скептически спросила я. – Меня все устраивает, – твердо произнес он. – А Марьяну устраивает? Ты собираешься рассказать ей о предложении дяди? – По его взгляду я поняла, что он решил умолчать. – Курдаган, так не пойдет! Он ее сын, и если хочет увидеть мать перед смертью, она должна знать об этом. – Это из-за него на нас свалились все несчастья! – Говорят, близость смерти помогает осознать свои ошибки. Если твой дядя хочет покаяться, то не лишай его этой возможности. Курдаган сверлил меня взглядом, а я продолжила: – Посмотри на ситуацию с другой стороны: ты отказываешься от наследства дяди и титула, но это же наследие твоего деда, который принял твоего отца и искренне любил вас всех! Не перечеркивай все хорошее, что он для вас сделал, и не стоит пренебрегать его именем. К тому же подумай о Марьяне. Неужели она не захочет вернуться в дом, где прошли ее счастливые годы? Разве она не достойна дожить свою жизнь в условиях, соответствующих ее происхождению? По растерянному лицу Курдагана я поняла, что об этом он не подумал. – Обсуди все с бабушкой и не будь столь категоричен, – мягко произнесла я. Хотелось верить, что он образумится. Да и самому сколько можно скрываться? Титул лэрда станет для него хорошей защитой. Тогда и родители с сестрой наверняка вернутся, и семья воссоединится. Все эти мысли крутились у меня в голове, когда меня огорошил вопрос Курдагана: – Если я соглашусь, ты поедешь со мной? Я растерянно смотрела на него, не находя слов. Куда только подевалось мое красноречие. – Ты здесь совсем одна и без защиты. У твоей подруги своя жизнь, и, думаю, ты не захочешь путаться у них под ногами, – проницательно заметил он. – Конечно, Николас предложит тебе свое гостеприимство, но в качестве кого ты будешь жить в его доме? Представляешь, сколько сплетен пойдет? Правота его слов резанула меня, и я отвела глаза. Николас уже пытался записать меня в любовницы. Курдаган обхватил своими горячими руками мою ладонь. – Поехали со мной. Я защищу тебя и никому не позволю обидеть. – И в качестве кого я буду жить в твоем доме? Можно подумать, тамошний народ мне кости перемывать не будет… – невесело усмехнулась я. – Я предлагаю тебе уехать со мной в качестве моей невесты, – спокойно произнес Курдаган и чуть сжал мою ладонь. – Ты мне предложение делаешь?! – ахнула я, изумленно глядя на него. Внезапно мне пришла в голову мысль, что он решил это из жалости. Сам же говорил, что я напомнила ему сестру, вот и вызвала у него желание оберегать. Курдаган прекрасно понимает, в каком положении я оказалась, очутившись в чужом мире. Не будь Кристины, дела мои были бы совсем плохи. Осознавать это было болезненно. Но я не люблю, чтобы меня жалели, еще с детства, когда остро чувствовала отсутствие отца в своей жизни и ловила сочувствующие взгляды одноклассниц из «полных и обеспеченных» семей. – Курдаган, я не Миронега и способна за себя постоять. Спасибо, но не надо меня защищать, – произнесла я, вытягивая свою ладонь из его рук, но он удержал. – Не спеши. Подумай, какое будущее тебя ждет? Без мужа одинокой девушке тяжело прожить и сохранить свою независимость. – Меня взяли под покровительство гроги, а с ними никто не захочет ссориться. К тому же я уже придумала, чем заняться, и вскоре начну зарабатывать деньги. Видя удивленный взгляд Курдагана, я поспешила рассказать о своих планах и соглашении с Танаис. – Это все хорошо, но загляни дальше. Ты собираешься прожить одинокой всю жизнь? Я на миг растерялась, не ожидая такого вопроса. Довольно неожиданный переход от обсуждения дел к моей личной жизни. К чему он ведет? Курдаган продолжил свою мысль: – Ты, как и моя сестра, оказалась между двух миров: по уму и образованию ты выше простолюдинов, но не обладаешь титулом. С деревенским парнем или даже с каким-нибудь городским ремесленником или торговцем ты не будешь счастлива, такие тебе не ровня и будут неинтересны. Как правило, образованные мужчины являются титулованными. Они тобой заинтересуются, но никогда не женятся. Мне кажется, роль любовницы тебя унизит и ты никогда не пойдешь на такие отношения. Меня удивила проницательность Курдагана. Да тот же Николас полностью подтверждал его слова. Для него я гожусь лишь на роль любовницы. – Если уж на то пошло, то я все же надеюсь встретить мужчину, для которого дорога буду именно я, а не наличие у меня титула и состояния. – Я тот мужчина, – блеснул улыбкой Курдаган. – Поверь, я с первой встречи оценил твой сильный характер, красоту и ум. Мне плевать на твою родословную и приданое. Я никогда не посмотрю на тебя свысока.