— …Его отец — Эдгар Колмогоров, владелец сети магазинов «Латэлс», — говорил Гордеев, изредка поглядывая в блокнот. — После «нобрукумса»[33] оперативно поднял все свои старые бандитские связи и организовал «Латэлс-апсардзэ», которая сегодня, фактически, держит дальнюю Юрмалу, все, что после «Майори». — Что нам от него ждать? — Спросил я, рассматривая на мониторе фотографии, снятые оперативной группой на месте вчерашнего происшествия. Три трупа телохранителей и раненый мажор, зажимающий руками окровавленное «хозяйство». — Пока сложно сказать, — немного помолчав, ответил Гордеев. — По моим данным, он тоже сыном был очень недоволен последнее время. Думаю, забъет стрелку и потребует компенсацию за бойцов, чтоб авторитет совсем не потерять… Сынок-то жить будет, правда, внуков Колмогорову уже не дождаться… — Да уж, Серега в стрельбе виртуоз, — хмыкнул я. — Силового варианта не будет? — Полностью исключить нельзя, — Гордеев пожал плечами. — Но сомневаюсь. Силенок им не хватит, у них бойцов-то всего два десятка. И вряд ли их кто-то поддержит, — Дима снова замолчал ненадолго, что-то обдумывая. — Но я бы тебе советовал не игнорировать приглашение и завтра съездить на день рождения Закиса. — Нафига? — Поморщился я. — Если мы заключим с ним договор о разделении сфер влияния и сотрудничестве, то конкурентов в Латвии у нас не останется. Против двух крупнейших группировок никто не пойдет, Петь… Я внимательно посмотрел на Гордеева, а он выдержал мой взгляд. Мы оба знали, к чему нас приведет это соглашение. «Черные», то бишь «комитет национального спасения» неоднократно предупреждали всех, что слияния «охранных фирм» они не допустят. После того, как нам удалось собрать под собой остатки спецназа, полиции и некоторых военных подразделений, мы уже получили два предупреждения в черных конвертах. В последнем письме нам открытом текстом сообщили, что третьего предупреждения не будет. — Ты считаешь, что мы уже полностью готовы? — В лоб спросил я. — Мы никогда не будем готовы «полностью», — Гордеев вдруг наклонился ко мне и зашептал. — Пойми, они — виртуалы. У них нет ни базы, ни складов, ничего. Мы не можем их найти, пока они не проявят себя. — То есть, ты решил нас всех как наживку использовать? — Уточнил я таким же шепотом. Не смотря на постоянную проверку на наличие прослушивающих устройств, ни он, ни я не были до конца уверены в их отсутствии. В моем кабинете разные люди бывали. Опять выдержав мой взгляд, он усмехнулся. — Петь, у нас выбора нет. Рано или поздно информация об устройстве в соседней комнате уйдет из стен этого здания. Не мне тебе объяснять, чем это обернется… Сразу же территория Латвии будет объявлена рассадником терроризма, и сюда войдут войска. Или натовские, или российские — в зависимости от того, кто узнает первым. Мы не можем позволить себе оставаться заштатной бандой… — Я думал, вначале стоит закончить Данин проект, — пробормотал я. — Нет у нас времени, нет! — Крикнул шепотом Гордеев, постучав ладонью себя по лбу. Я его таким возбужденным никогда еще не видел. — Наши грузчики между собой уже шепчутся, что мы товары из воды делаем, вчера лично слышал, когда мимо фур проходил… Посмотри, мы в этом месяце отгружаем десятки тонн каждый день, а нам ничего не поставляется! Все же здесь живут, все всё видят. Пройдет еще месяц, и к нам поедут шпионы. Сначала от местных бандитов, а потом из-за границы. Петь, у нас в лучшем случае полгода! В лучшем!!! Он замолчал, поднялся и принялся ходить по кабинету из угла в угол. Что же он так нервничает, подумал я. Даже во время штурма он не был таким… — Ладно, Дима, я понял тебя. Завтра поеду поздравлять Закиса. Готовь подарок. — Ну слава богу! — Хмыкнул он, облегченно вздохнув. — И «бентли»! — Давай, хрен с тобой, — усмехнулся я, вспомнив недавнее совещание. Я всячески отказывался покупать дорогие машины, но Дима, на пару с Банковичем убедили меня, что это необходимо. — Вы поймите, молодой человек, — Борис Моисеевич скорчил, как он думал, убедительную мину лица. — Сегодня, в этом бандитском беспределе, в который таки превратили Ригу, только понты и имеют значения. Никто не будет с тобой разговаривать, если ты приедешь на встречу в своей красивой «ауди». Все, таки скажут, что за Петром Мечниковым нету денег. Или, того хуже, что у него таки не достает характера сделать гоп-стоп автосалону «бентли»… «Делать гоп-стоп», как выразился старый еврей, я, конечно, не стал, но пришлось купить дорогущую и броскую машину как раз для таких случаев, на выезд, так сказать. — Чего ты ухмыляешься? — Спросила меня Лика, беря под руку. Мы зашли под железнодорожный виадук, в тень. Сразу стало прохладнее. — Вспомнил, как Банкович убеждал меня, что надо «бентли» покупать, — признался я. — А что про последствия? — вновь спросила она. — То, что мы сегодня к Закису идем, это и есть последствия в каком-то смысле, — пожал плечами я. — Все будет хорошо, Рыжик. Вот увидишь! — Будет, — как-то грустно и не очень уверенно согласилась она. По эту сторону железной дороги народу и машин было больше. Люди поглядывали на охрану, но вид вооруженных автоматами прохожих уже давно перестал смущать окружающих. Я уже пару месяцев не выходил в центр, и, пока мы шли по привокзальной площади, все время ловил себя на мысли, что вокруг что-то не так. Стало грязнее? Ненамного, все охранные фирмы города еще два месяца назад договорились скидываться на работу коммунальщиков. Часы работали, торговые центры «Стокман» и «Ориго» тоже были открыты… Таксисты на месте. — Рыжик, тебе не кажется, что здесь что-то поменялось? — Поинтересовался я у Лики, цокающей каблучками рядом со мной. Девушка оглянулась вокруг и пожала плечами. — Вроде все как обычно, — пробормотала она. — Женщин только на улице почти нет. — Вот точно! — Согласился я. — Женщины пропали. В Риге девушек всегда хватало. Особенно летними вечерами, да в хорошую погоду. — Страшно жить стало, поэтому и нет, — так же грустно проговорила Лика, прижимаясь к моему локтю. — Вот так, с охраной еще можно погулять, а одна, или даже вдвоем с парнем я бы не рискнула. Особенно, после вчерашнего. — Не переживай, твой мажор уже никому не навредит, Сергей «вредилку» отстрелил. — Он не мой, — передернулась Лика. И вдруг как-то странно посмотрела на меня. — Тюша, а ты не знаешь, к кому твоя бывшая жена по ночам бегает? — А она бегает? — Удивился я. — Ты-то откуда знаешь? — Мне Даша вчера по секрету сказала, что она ночами просыпается, а мамы дома нет. — Во как, — пробормотал я, задумавшись. Не похоже на Ольгу. — Ревнуешь? — Усмехнулась Лика, все так же испытывающее поглядывая на меня. — Да нет, просто странно, — пожал плечами я. — Она днем на виду все время, закрути с кем роман — я бы знал. А так, втихаря, ночами… Совсем на нее не похоже. — Я уж подумала, может это ты с ней ночами тусишь, — то ли спросила, то ли сообщила мне Лика. — Ага, значит, это ты ревнуешь! — Ухмыльнулся я. — Да, ревную, — вдруг совершенно спокойно сказала она, а я аж остановился от неожиданности. Развернул девушку к себе, несколько секунда смотрел в большущие голубые глаза, а потом наклонился и поцеловал. Спустя некоторое время, оторвавшись, она прижалась ко мне и на некоторое время застыла, то ли успокаиваясь, то ли просто наслаждаясь моментом. Посмотрев на бойцов, которые окружила нас, ощетинившись стволами во все стороны, я почувствовал себя неудобно и, отстранившись, взял Лику за руку. — Пойдем, Рыжик! — Сейчас, — она открыла клатч, достав оттуда маленькое зеркальце и помаду. — Как же я тебя люблю! — Совершенно искренне вырвалось у меня. Взмахнув ресницами, она озорно взглянула на меня и чуть улыбнулась уголками губ. — За то, что ревную? — Нет. За то, что ты такая, какая есть, — сообщил я ей, забирая у нее сумочку, пока она приводила в порядок макияж. — Обычная, — пожала плечами она. — Нет! Совсем необычная! Ты даже не представляешь, какой театр одного актера устроила бы мне Ольга, появись у нее подобные подозрения. Ты же просто спросила. Спокойно. НОРМАЛЬНО, — выделили голосом я последнее слово. — А потом, так же спокойно позволила мне съесть с тебя помаду, — усмехнулся я, возвращая клатч ей в руки. — Чего-чего, а уж помады мне для тебя ни капельки не жалко, — засмеялась девушка. — Я просто тебя люблю, Тюша. Лишний раз накрасить губы — это самое малое, что можно сделать для любимого человека. Тем более, когда самой нравится целоваться. — Тебя мне бог послал, не иначе, — улыбнулся я, снова взял ее за руку и двинулся к пешеходному переходу. Как ни странно, голова прошла. Совсем. Теперь я был готов общаться хоть с Закисом, хоть с чертом лысым. Что, впрочем, примерно одно и то же. Глава тридцать первая. Переговоры — …Sveiks lai dz?vo, sveiks lai dz?vo, lai dz? — ?-?vo sveiks![34] — Как раз пели присутствующие, когда мы втроем поднялись по лестнице в самый большой зал здания Рижского латышского общества. Навскидку, здесь присутствовало человек семьдесят. Дамы в платьях всевозможных расцветок и фасонов, солидные мужчины в смокингах, реже в костюмах. С бокалами шампанского в руках они стояли вокруг большого стола, заваленного подарками, и увлеченно выводили незамысловатую песенку. Сам именинник, высокий и большой человек, выглядел лет на шестьдесят. На хозяине торжества был белый смокинг, в котором он неплохо смотрелся. С зачесанными назад седыми волосами и круглым красным лицом он с улыбкой слушал славословия в свой адрес. Едва мы вошли внутрь, возле нас тут же нарисовался официант с подносом, заставленным бокалами с игристым вином. Вдоль стен, по периметру зала стояли ломившиеся от еды столы. Повесив на лицо улыбку, я забрал у Димы коробку с подарком и двинулся к имениннику. Мы с Закисом встречались всего трижды, все три раза на переговорах. Но почему-то я был уверен, что считался тут одним из самых важных и ожидаемых гостей. Поэтому, по совету Гордеева, отбросил природную стеснительность и, несколько нагловато, попер поздравлять. Предводитель одной из самых больших и сильных банд Риги не должен ждать возле двери своей очереди. Не поймут-с. — Вот это подарок, так подарок! — Увидев меня, довольно громогласно воскликнул именинник на языке Пушкина, с легким характерным акцентом. Что интересно, как я не пытался говорить с Закисом по-латышски, тот, общаясь со мной, всегда переходил на русский. — Здравствуй, Алвис, — широко улыбнулся я, протягивая свою ладонь, которая мгновенно исчезла в его лапе. — Вот, прими мой скромный презент для твоей коллекции. Почему-то уверен, что этот экземпляр будет тебе особенно интересен! Закис собирал коллекцию старинного и дорогого алкоголя. Гордеев за день где-то умудрился найти дорогущую и редкую бутылку коньяка, которой, по словам Димы, у именинника просто быть не могло. Однако, засомневавшись, я все же передал Алвису еще и пухлый конверт, как было принято у деловых людей. Даже если у него и окажется такой коньяк, десять штук всяко компенсируют легкую досаду коллекционера. — …здоровья тебе, дорогой, и большой-большой удачи во всех делах! — Продолжил я поздравления. — Спасибо Петр, что-что, а здоровья и удача понадобятся, — прогудел Алвис, тряся мою ладонь. — Позволь тебе представить, моя девушка, Лика, — Рыжик мило улыбнулась и протянула Закису букет из пяти больших белых роз. Именинник в ответ, с явным удовольствием облобызал ее и представил свою супругу, стоявшую рядом — невысокую шатенку моих лет, в очень красивом вечернем платье темно-красного цвета. Женщину звали Санта. Я, по-светски, приложился губами к ручке. — Немного перекусим, а потом уединимся на полчаса? — То ли спросив, то ли пригласив, шепнул мне Алвис. — Как скажешь, — согласился я, уступая место Гордееву, который тоже передал ему пухлый конверт и озвучил несколько стандартных пожеланий.