— Спасибо, папа, — выговорил Фингал. — Уверен, я найду себе какое-нибудь полезное занятие на время. 2 Вдруг да что-то стрясется с мозгами «Полезное занятие…» В глубокой задумчивости О’Рейли выбрался из кабины «скорой» возле ярко освещенного подъезда приемного покоя больницы Королевы Виктории. Юный Фингал не стал сидеть без дела. И ударился в бега — точнее, ушел в море. Но тогда, в 1927 году, после утреннего разговора с отцом Фингал О’Рейли считал свое положение безнадежным. Он вошел в гостиную, где ждали мама и Ларс, и остановился у двери. — Ну что?.. — спросила мама, привстав навстречу ему. Фингал покачал головой. — Дорогой, мне так жаль! Я надеялась, что сумею убедить твоего отца… — Она вздохнула. — Расскажи Фингалу, о чем сейчас говорил мне, Ларс. Ларс отодвинул свой стул от стола и пригладил усы. — У меня есть предложение… — Если ты предлагаешь мне подчиниться отцу, не трудись, — прервал его Фингал и сразу же пожалел о своих словах. — Извини, Ларс, продолжай. Я слушаю. Ларс переглянулся к матерью. — После объявления войны отцу жить Фингалу здесь нельзя. Ему придется найти себе работу и новое жилье. По-моему, лучшим выходом будет работа, к которой прилагается бесплатный стол и кров, а также полное отсутствие возможностей тратить деньги. Фингал был не в настроении строить воздушные замки. — В тюрьме Маунтджой как раз подходящие условия. Ларс склонил голову, глядя на Фингала из-под густых бровей. — Бросай острить, Фингал. Я же пытаюсь помочь тебе. — Извини. — Скажи, ты хотел бы отправиться в море? — В море?.. Из задумчивости О’Рейли вывело похлопывание по плечу. Опомнившись, доктор обнаружил, что мешает открыть задние дверцы «скорой». — Простите, док, вы не могли бы отойти? — Виноват. — О’Рейли посторонился и мысленно вновь вернулся в 1927 год. Совет Ларса и двадцать фунтов из суммы, прибереженной мамой на черный день, открыли юному Фингалу О'Рейли двери в новый мир. Три года он бороздил моря на судах торгового флота. В 1930 году он завербовался в резерв Королевских военно-морских сил и провел в море еще год, но на этот раз на борту британского линкора «Тигр». За время службы Фингал сумел не только подзаработать, но и обзавестись близким другом — мичманом Томом Лаверти. Сын Тома Лаверти, молодой Барри, теперь работал у О'Рейли ассистентом. В случае войны резервистов мобилизовывали в первую очередь, но О'Рейли такое развитие событий казалось маловероятным. В 1930 году великие державы не проявляли особой воинственности. Лидер итальянской фашистской партии Муссолини казался миролюбивым малым, движимым единственным желанием: чтобы поезда в стране ходили по расписанию. Адольфу Гитлеру не светило даже попасть в немецкий рейхстаг, поскольку он был австрийским подданным. А Фингалу О'Рейли предстояло немало важных дел. В море он возмужал и утвердился в решимости стать врачом. Едва сумев накопить достаточную сумму, в 1931 году он, по флотскому выражению тех времен, встал на якорь в дублинском Тринити-колледже. Возможно, в отличие от однокашников, ему недоставало светского лоска, приобрести который в море было негде, но тем не менее он сумел учтиво поблагодарить санитаров, которые уже передали Донала больничному персоналу. К Фингалу подошла Китти. — Никаких ухудшений, — сообщила она. — Пульс и давление в норме. Фингал взял ее за руку и последовал за санитарами, увозившими каталку с Доналом в приемный покой. Запахи здесь ничуть не изменились за тридцать с лишним лет, с тех пор как Фингал впервые учуял их в дублинской учебной больнице сэра Патрика Дана. Донала завезли в ближайший свободный бокс приемного покоя, где медсестра до прихода врача записала пульс пациента, его давление, частоту дыхания и уровень сознания. О'Рейли остановился у стойки регистратуры. — Я доктор О'Рейли. Это я привез мужчину с сотрясением. Регистраторша положила перед собой разлинованную карточку размерами четыре на восемь дюймов. — Мне понадобятся некоторые сведения, доктор О'Рейли. — Охотно сообщу их вам, но только через минуту, — пообещал О’Рейли и обернулся к Китти. — Отправляйся домой, а я побуду с Доналом, пока все не уладится. Китти тихонько пожала ему руку. — Я так и знала. Тебя что-то тревожит. — Да нет, что ты, — начал было он, — вот только… — О’Рейли, я слишком хорошо знаю тебя. И до сих пор помню, как еще в студенческие времена ты всю ночь просидел возле пациента. — Сержанта Падди Кьоу. С пневмонией. Да, я тоже помню его. — Фингал улыбнулся. — Хочешь, я останусь и составлю тебе компанию? О’Рейли покачал головой. — Ступай домой. — Он был бы не прочь поцеловать ее, но не здесь. Он понизил голос. — Надо бы нам вдвоем пройтись по магазинам. Я слышал, Шармен Д. Нил предлагает неплохой ассортимент колец. — Знаю, — с улыбкой подтвердила она. — Буду с нетерпением ждать, а пока ухожу. — И добавила: — Может, завтра увидимся. — Там видно будет. Надеюсь, Доналу полегчает настолько, что я в ближайшее время уеду домой. — Доброй ночи, Фингал. Береги себя… и Донала. — Китти повернулась и ушла. О’Рейли вернулся к стойке, готовый ответить на вопросы о До-нале, но услышал за спиной возглас: — Доктор О’Рейли? Он обернулся. — Да? — Я старший ординатор нейрохирургии Раджат Гупта. — Врач протянул руку. О’Рейли пожал ее, окинув взглядом молодого выходца из Азии. Его волосы были черными, глаза — темно-карими, рукопожатие — крепким. Он не назвался «доктором» — значит, уже был принят в члены Королевского хирургического колледжа. Британская и ирландская система медицинских званий отличается от всех остальных. — Спасибо, что пришли, — отозвался О’Рейли. — Вполне вероятно, мы имеем дело с обычным сотрясением, но я всего лишь сельский врач, потому и хочу услышать мнение специалиста. — Идемте. — Старший ординатор отодвинул занавеску, О’Рейли шагнул следом. Донал лежал на каталке и часто дышал. — Донал, очнись! — позвал О’Рейли. Донал пробормотал что-то неразборчивое, не открывая глаз. О’Рейли заметил, как бледны щеки пациента. Состояние Донала ухудшалось — не слишком резко, но все-таки внушало тревогу. О’Рейли с трудом дождался, когда старший ординатор закончит осмотр. — У вашего пациента сотрясение головного мозга средней степени тяжести. Ничего страшного, но я все-таки переведу его в нейрохирургическую палату. — Мистер Гупта нахмурился. — Думаю, повреждения коры головного мозга незначительны, но полностью исключать компрессионную травму мозга в результате кровотечения не следует. — Продолжайте, — попросил О’Рейли, поглаживая подбородок. — У него гематома за правой височной костью. Это может означать наличие трещины в черепе и вероятный разрыв… — …средней менингеальной артерии. Черт. Мистер Гупта продолжал: — Надеюсь, разрыва все-таки нет, но на всякий случай назначу рентген, общий анализ крови и ультразвуковое исследование. О’Рейли кивнул: — Спасибо, мистер Гупта. Донал, несомненно, попал в надежные руки. О’Рейли вгляделся в бледное лицо пациента, на котором отчетливо выделялись веснушки. Опустившись на стул, О’Рейли стал ждать, когда вернется мистер Гупта, и тот вскоре появился. — Все улажено. Я успел поговорить с мистером Гриром, он не возражает против наших планов. Просил передать вам привет… — Мы учились вместе, — пояснил О’Рейли.