Часть 3 из 48 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Накануне своего дня рождения я стояла перед большим зеркалом и, придирчиво вглядываясь в родные черты, размышляла. Итак, что мы имеем: голубые глаза не такие яркие, как у мамы, но все же. Их следует совсем чуть-чуть подчеркнуть косметикой, и тогда они заблестят, заиграют на моем лице еще интереснее. Немного курносый нос, я его досадливо сморщила, но тут же успокоилась, вспомнив массивный отросток на лице Лиззи, который она называет носиком. Губы… Вот губы могли бы быть и попухлее – для моментографий это идеально, но чего нет, того нет. Приходится, опять же, пользоваться макияжем.
Я приподняла руками волосы, делая прическу объемной. Вот волосы хороши по-настоящему: длинные, густые и цвет темно-рыжий, насыщенный, приятный, а главное, естественный. Ни разу я не обращалась к магии для изменения их структуры и цвета. В отличие от той же Лиззи. Я фыркнула и покрутилась перед зеркалом, рассматривая платье. Одеваться я, без ложной скромности, всегда умела (грех не уметь это делать при возможностях моего отца) и в этот раз мой выбор пал на искристое обтягивающее платье, которое казалось стекающим серебром. В этом платье открытыми остаются только руки, воротник закрывает почти всю шею, а подол стелется по полу. Я знаю, что Лиззи для ужина, на котором она будет ощущать свое превосходство, наденет что-то суперторжественное, возможно, даже пышное. Вот пусть и чувствует себя торговкой на балу.
Зарядив свою самооценку на полную катушку, я глубоко вздохнула, набираясь смелости, и открыла мини-бук. Уже давно на сайте «Паннекса» для меня стоит закладка, и потому моментографии участниц открылись передо мной сразу. По мнению читателей, на первом месте была я. Именно моя моментография пока что была в золотой рамке и красовалась на вершине пирамиды. От радости я будто раздулась, завизжала от восторга, попрыгала на месте и только потом приступила к тому, ради чего зашла на сайт. На втором месте в серебряной рамке красовалась моментография Лизаветы Контас. Я увеличила ее и зло зашипела.
Лизавета выше меня почти на голову, и я всегда думала, что такой рост больше подходит для подиумов, чем для моментографий, но вынуждена признать, что для конкурса Лиззи сделала невероятное. На себя эта бесовка нацепила белье от Элиссии Агарт и предстала перед зрителями в образе ангела. Высокая фигуристая блондинка с пухлыми губами и глазами в пол-лица – ангел получился вполне себе порочный, но очень убедительный. Для полноты образа эта зараза, по-видимому, наняла мага воздуха, потому что парила на моментографии высоко над землей. Завидев меня на сайте, Лиззи ухмыльнулась и показала язык. Еще бы ей не радоваться – разрыв голосов минимальный, а после благотворительного ужина будет громадный перевес в сторону Лизаветы Контас. Я сжала кулаки и только серьезным усилием воли сдержалась и не зарядила мини-буком в стену.
* * *
Должна признать, что день рождения без гостей – достаточно скучный праздник. Утром меня поздравила мама, поинтересовалась, точно ли не будет гостей, и сбежала в свой фонд организовывать очередное мероприятие. Мне очень интересно: фонд вообще чем-то занимается или только гуляет полным составом на праздниках? Отец передал подарок с водителем, а сам даже не появился, все еще ожидая от меня извинений. Что ж, пусть ждет. Извиняться я не собираюсь вовсе и уж точно не собираюсь звонить первой в свой собственный день рождения. Многочисленные родственники прислали огромное количество подарков, которые я пока даже разворачивать не стала, лишь пробежалась пальчиками по шуршащим упаковкам. Все знают о моем увлечении антиквариатом, и в коробках, более чем уверена, лежат всякие статуэтки, которые со стариной связаны не более, чем мозг Лиззи. Она, кстати, тоже отметилась, и ее-то подарок я открыла. В цветную обертку были упакованы все пятнадцать томов «Истории империи Танзани», а сверху лежала маленькая открытка в форме сердечка, на которой было написано: «Читай, больше тебе ничего не остается».
Я улыбнулась и разорвала открытку на мелкие кусочки. Зато книги попросила отнести наверх в мою личную библиотеку и поставить на отдельную полку. Эта дрянь даже не понимает, насколько ценный подарок сделала.
Из-за Альфа мы безбожно опоздали на ужин. Уже выехали в ресторан, но моментограф вдруг решил, что его золотистый костюм не сочетается с моим платьем и нужно срочно переодеться. Переодевался он так долго, что, подозреваю, его нижнее белье с моим платьем тоже не сочеталось. Когда мы наконец прибыли в ресторан (лучший ресторан города, смею заметить), основная масса гостей уже давно прибыла и расцеловалась с Лиззи на входе. Меня это порадовало: настроение тем приятнее портить, чем оно выше.
Охрана пропустила нас без лишних вопросов, да и Лиззи никто не побежал докладывать о моем приезде, из чего я сделала вывод, что Контас даже и подумать не могла, что мне придет в голову явиться. Нас проводили к залу, откуда доносились смех и музыка, и тут Альф шепотом сказал:
– Может быть, зайдем отдельно друг от друга?
Я удивилась и взяла его под руку, чтобы не сбежал:
– Это еще почему?
Альф завозился, попытался вырваться, но отбиваться было неудобно: охрана и так на нас удивленно посматривала, а обращать внимание на тихое недовольство моментографа я не собиралась.
– Лиззи поймет, кто тебя провел сюда. Ты же мне всю жизнь испортишь!
– Да прямо уж испорчу, – хотелось сохранить чудесное настроение, но я чувствовала, что начинаю злиться. – Я скоро стану лицом журнала «Паннекс», и моментографы в очередь будут выстраиваться для того, чтобы заполучить мою натуру.
– А если не станешь?
Охранник решил сам открыть двери, раз уж мы стояли как вкопанные, и Альф зашипел и задергался, делая ему знак остановиться. Охранник испуганно замер, а я сделала страшные глаза, всячески показывая, что дверь все-таки открыть стоит.
– Обидно, что ты в меня не веришь, Альф!
– Да ты видела ее моментографии… Ой!
– Лиззи, дорогая, рада тебя видеть!
Охранник все-таки послушал именно меня и распахнул перед нами двери зала. Как раз в этот момент музыка стихла, и я в тишине вплыла в помещение, глядя прямо на Лиззи, которая замерла с бокалом в руках и явно желала что-то сказать. Платье Лиззи, как я и думала, было настолько ярким, что слепило глаза. Длинное, сверху-донизу расшито пайетками и идет Контас неимоверно.
– Прости, мы немного опоздали.
Альф мотылялся за мной, как сумочка на плече, и явно мечтал умереть сию секунду.
– Привет, Лялечка, – еле разомкнула ярко накрашенные губы Лизавета. – Совершенно не ожидала тебя здесь увидеть.
Еще бы, дрянь такая, ты же меня не пригласила. Но вслух произнесла:
– Ой, дорогая, узнав, что ты организовала благотворительный вечер, я даже отменила празднование своего дня рождения, желая тебя поддержать.
Поняла? Шах и мат тебе, Лиззи! Не ты сорвала, а я отменила.
Журналисты не пропустили ни кадра – я слышала, как щелкают затворы моментоаппаратов. Надеюсь, в журналы попадет глупое лицо Лиззи, запечатленное именно в тот момент, когда я вошла.
– Именно поэтому я не получила приглашения на твой день рождения? Ты сразу же решила его не отмечать?
– Дорогая, конечно, именно поэтому. А ты наверняка не прислала мне приглашения на ужин, потому что боялась расстроить тем, что праздники назначены на один день?
Все это время мы с Альфом двигались по проходу между столами, приближаясь к Лиззи, а все гости следили за нашей перепалкой, поворачивая головы туда-сюда.
– Нет-нет, Лялечка, уверена, это мои помощники ошиблись, не прислав тебе приглашения, и они будут наказаны.
– У тебя есть помощники? – удивилась я. Наконец-то дошла до Лиззи и замерла прямо напротив ее столика. Альф крякнул и дернул меня за руку, показывая, что нашей битвы взглядов не выдержит, и моментографа я отпустила. Уверена, он за свой столик бежал, как кролик, но проконтролировать этот момент не получилось – мы с Лиззи смотрели друг на друга не моргая.
– Да, есть, – Лиззи наконец-то отвела взгляд и подозвала к себе худющую девушку с длинными черными волосами, собранными в хвост, и миниатюрного парня в дорогом костюме. – Лукас и Ольги.
Я мельком окинула их взглядом.
– И в чем они тебе помогают. В безделье? В просаживании денег твоего отца?
Я засмеялась, разряжая гнетущую обстановку, и кто-то из гостей тоже захихикал, поддерживая шутку. Но я не шутила. И Лиззи это знала: по ее злому взгляду это было отлично понятно.
– В моей карьере, Лялечка. Отец считает, что я рождена для карьеры модели, и Лукас и Ольги теперь занимаются моим продвижением.
Все ясно. Я так и думала, что Лиззи самостоятельно не смогла бы родить идею с благотворительным ужином. Должен быть кто-то, кто эту идею вложил ей в голову.
Девица Ольги махнула кому-то, и заиграла тихая музыка.
– Уважаемые гости, давайте дадим хозяйке сегодняшнего вечера немного пообщаться с лучшей подругой! – Гости, как по команде, уткнулись в тарелки.
– А у тебя как дела? – продолжала Лиззи. – Слышала, что твой отец загорелся идеей пристроить тебя куда-нибудь. Так и сказал: или она пойдет учиться, или выдам ее замуж.
По-видимому, я поменялась в лице, потому что Лиззи торжествующе улыбнулась. Ольги протянула мне бокал шампанского, я автоматически взяла его и сделала глоток.
– Интересно, где ты это слышала? Вернее, где ты подслушивала это, Лиззи? Скорее всего, из туалета возле кабинета твоего отца, с детства помню, что там восхитительная акустика.
– Что ты так переживаешь, Лялечка, – ядовито улыбнулась Лиззи. – Думаю, ты выберешь учебу – я не зря подарила тебе пятнадцать томов истории нашей империи. Тебе теперь только и остается, что читать их. И перед сном, и после сна, и вместо сна. Но ты же так это любишь, верно?
– Читать любят все, – отмахнулась я. – Все, кто умеет. К тебе это, конечно, не относится.
– Ну, знаете, – вспыхнула Ольги. – Вы молчите, Лизавета, но я не намерена это больше терпеть.
– Не терпи, сходи пописай, – отрезала я.
– Не обращай внимания, – Лиззи едва взглянула на свою помощницу, которая чуть не задохнулась от злости. – Ляля просто бесится, что мой отец разрешил мне сделать то, о чем ей остается только мечтать. Дорогая, мсье Тиррос в курсе, что ты отправила на конкурс моментографии в нижнем белье?
Вот тут я не выдержала. Почувствовала, как гнев заливает сознание, и услышала вдруг звон дрожащей на столах посуды. Наверное, в зале есть еще один маг воздуха, хорошо, что его тоже бесит происходящее. С моим уровнем силы я, к сожалению, могу только пушинки поднимать вверх.
– Лиззи! – Я слышала свой голос будто бы издалека. – А твой отец в курсе, что ваша семья теперь всегда будет второй?
Лиззи расхохоталась:
– Не понимаю, о чем ты.
Мне казалось, что музыка очень громко звучит, бьет по перепонкам. Я словно бы становилась больше и больше, раздуваясь, как шар.
– Отцу предложили вступить в Совет пяти. Как тебе такое?
По глазам Лиззи я поняла, что «такое» ее не устраивает – они вмиг потемнели и, казалось, увеличились почти вдвое. Пухлые губы задрожали, будто бы Лиззи собиралась расплакаться, и вдруг…
– Ах ты дрянь!
Эта неадекватная самым возмутительнейшим образом вцепилась мне в волосы. Я уронила бокал, а кто-то завизжал. Стало больно, на мгновение я опешила, а потом поняла, что прическа моя безвозвратно испорчена, и вконец взбесилась. Следующие события всплывали в сознании короткими вспышками. Вот на меня бросилась Ольги и за ноги оттаскивает от своей работодательницы. Вот я держу в руках клок белесых волос и победно смеюсь. Вот Лиззи навалилась на меня сверху всем своим немаленьким весом и кричит, что ее убивают. Вот задрожали приборы на столах, и Лиззи вихрем сметает с моего многострадального тела. И наконец в зал влетели какие-то люди в черном и заключили меня в магические оковы.
Окончательно очнулась я только в офицерском пункте. Большой кабинет с маленькими зарешеченными окнами, минимум мебели, сидящий в кресле молодой симпатичный офицер и я, плененная магическими оковами и не способная шевелить руками и ногами.
– Ну что, Лилиана Тиррос, пришли в себя? – невозмутимо перекладывал бумаги на своем столе офицер. – Можете разговаривать адекватно?
Я с трудом разомкнула пересохшие губы:
– Вроде бы. Что случилось?
– Выброс адреналина спровоцировал всплеск большого количества силы, а так как для вас это нетипично, по-видимому, произошло помутнение сознания. Я не специалист, честно сказать, об этом вам лучше целители расскажут.
– Это невозможно, – я потрясла головой. – Я почти нулевая, мне даже бытовая магия не подчиняется.
Офицер недоверчиво хмыкнул и выложил передо мной моментографии. На одной из них был запечатлен зал ресторана, в котором совсем недавно проходил благотворительный ужин Лиззи. Вот только мало он был похож на тот, который я помнила. Столы теперь уже не стояли, а валялись на полу, при этом большая часть их была разбита, словно ими кто-то швырял в стены. Стены, кстати, тоже пострадали: штукатурка во многих местах отвалилась, декор выглядел совершенно непотребным образом… Шторы, на мой взгляд, вообще меньше всего были испорчены – все эти клочья вполне можно пришить.
– Не может быть, – ужаснулась я. – Это все мы с Лиззи устроили? Она что, меня об столы башкой била?
– Кхм, – нахмурился офицер. – Если честно, это сделали только вы, Лилиана.
Я недоверчиво уставилась на офицера, посверлила его взглядом с минуту точно и только потом выдохнула: