— Совсем забыла, прости, — повинилась Гвендолин. Немудрено, что за всеми событиями и заботами слова приятельницы вылетели из головы. — Думаю, вам будет весело! — хмыкнул Криспин. — Что ж, до новой встречи! — До встречи! — С несвойственной ей смущенной улыбкой Джесмин помахала отъезжающему часовщику и повернулась к Гвен: — Я снова вам помешала? — Нет, я уже собиралась идти к себе. — Ты ездила в город? А почему ничего не купила? Что, даже ленточку не присмотрела? Засыпая подругу вопросами и не особо обращая внимание на ответы, неугомонная дочь старосты дошла с Гвен до дверей школы и убежала, взяв обещание, что она вскоре присоединится к остальным девушкам, которых Джесмин собирала в родительском доме. С самого утра у Гвендолин во рту маковой росинки не было, но она успевала лишь наскоро умыться и сменить платье. Оставалось надеяться, что на девичнике будут чем-нибудь угощать. К счастью, так и оказалось. Жена старосты постаралась на славу — испекла сладкий пудинг и пирожки. А тем, кому этого было мало, предлагались щедрые ломти посыпанного солью черного хлеба с холодной курицей. На девичник Джесмин пригласила незамужних подружек. Каждая из них, судя по всему, мечтала стать следующей невестой в Трелони. Ничего удивительного, что после перекуса первой возникла идея погадать на суженого. Все присутствующие с готовностью ее поддержали, и Гвендолин, как она ни упиралась, тоже не удалось отвертеться. — Бросай и смотри! Бросай и смотри! — хором кричали девушки, наблюдая за тем, как Гвен одной длинной тоненькой полоской срезает с румяного осеннего яблока кожуру. — Ну же, скорее, бросай и смотри! Гвендолин кинула яблочную кожуру через плечо и не успела обернуться, как раздался восторженный вздох. — Буква «К», буква «К»! А упало-то как ровненько! Тут не ошибешься! Через мгновение Гвен убедилась в правоте девушек — полосочка кожуры изогнулась буквой «К» так изящно, будто ее не небрежно бросили, а аккуратно положили на землю. Девушка заподозрила подвох, но никто не успел бы подойти и что-то подправить за то время, пока она не обернулась. Выходит, ее будущий муж будет носить имя, начинающееся с буквы «К»? Не обращая внимания на суету, Гвен задумалась и выплыла из своих мыслей лишь тогда, когда Джесмин тронула ее за плечо: — А на чайных листьях погадать не хочешь? — Кажется, с меня хватит, — отказалась Гвендолин. — Ты ведь тоже сразу вспомнила Криспина? — шепнула хозяйка вечеринки. «Не только», — в смятении подумала она, но кивнула и сжала руку подруги. — Я пойду. Нужно подготовиться к урокам. — Опять уходишь раньше всех! Может, мы тебя проводим? Все вместе? — Не надо, я быстро добегу. Сейчас уже не так рано темнеет. Поздравляю тебя еще раз! — Еще не свадьба, рано поздравлять, — неожиданно погрустнев, отозвалась подруга, затем тряхнула головой и снова заулыбалась. Точно прогнала набежавшую тучку. — А гадание верное, я слышала, что у многих сбывается! — Но не у всех же, — заметила Гвендолин. — Так не все же гадают! По дороге размышления о гадании не давали покоя. Карлион или Криспин? Криспин или Карлион? Наверное, ей действительно повезло стать избранницей альда Линтона. Если он станет ее супругом, оденет молодую жену в шелк и атлас, повезет в свадебное путешествие, непременно к морю, и наверняка не станет препятствовать занятиям творчеством. Гвен льстило его внимание, ведь он такой умный и взрослый! Но Криспин… Его улыбка, его удивительные глаза, его голос… Как забыть все это? А ведь придется забыть. Если она станет невестой другого, грехом будет даже единственная мысль о молодом человеке, приносившем ей весенние цветы. Гвендолин заперла дверь, в темноте поднялась в свою комнату и, не зажигая света, рухнула на кровать в платье и туфлях. Вот бы ответ пришел во сне… Но такое только в сказках бывает. Впрочем, в сказках прекрасные девы не ломают голову, кого выбрать в мужья. Отважные рыцари упрощают им задачу, спасая от драконов или пиратов, и сразу после спасения ведут под венец, не оставив ни выбора, ни времени на отказ. Гвендолин не была уверена, что хотела бы именно такого стремительного развития отношений без своего на то согласия, но не отказалась бы от какого-нибудь знака судьбы. Отчего бы ее будущему избраннику не спасти ее хотя бы от… Девушка еще не успела придумать, от чего бы ее можно было спасти, как вдруг услышала за окном негромкий шорох. Через несколько мгновений она увидела в просвете занавесок чью-то тень за стеклом и испуганно вскрикнула. Ведь ее комната на втором этаже, человек не мог просто подойти к окну! Пока Гвен лихорадочно думала, что ей теперь делать, кричать или попытаться сбежать, злоумышленник — ведь с добрыми помыслами не вторгаются в чужое жилье! — просунул что-то длинное и тонкое между створок, поддел крючок и, распахнув окно, забрался на подоконник. Бежать было поздно. Гвендолин закричала. Показалось, ее крик напугал незваного гостя. Тот метнулся к окну. В неярком свете луны его силуэт показался знакомым, но не успела девушка подумать, на кого он похож, как мужчина передумал бежать и повернулся к ней. — Не кричите, пожалуйста. — Голос его тоже был знаком. — Это я… — Криспин? — проговорила Гвен пораженно. Выходит, он соврал ей, заставил поверить, что Гвендолин обозналась, а на самом деле встречался в городе с тем подозрительным типом? Он связан с разбойниками? Он сам — разбойник? Девушка поджала ноги, забилась в угол кровати и хотела снова закричать, хотя знала, что это бесполезно. Молодой человек вдруг упал на колени. — Простите мне этот недостойный поступок, — взмолился он. — Должно быть, я сошел с ума, раз отважился на такое. Я не хотел пугать вас. Только поговорить. Объясниться. Я видел, что вы вернулись. Ждал под школой, но не посмел войти, ведь двери просматриваются от дороги, и кто-нибудь мог подумать дурное, если бы заметил, как я захожу к вам в этот час. Поэтому я решил незаметно влезть в окно… — Зачем? — прошептала Гвен, чувствуя, что сходит с ума. Хорошо поставленный голос, позволявший Криспину петь в хоре, сейчас вибрировал от волнения и звучал просто завораживающе. А его присутствие в ее комнате… — Я хотел поговорить с вами, Гвен. Не знаю, как сказать вам, что вы… Вы мне очень нравитесь… — Уходите! — воскликнула девушка, опомнившись. — Я так вам противен? — понурился молодой человек. — Вы… Вы вломились в мою спальню! О чем вы только думали! А если бы… Уходите и не смейте больше являться… таким… таким неподобающим образом! — Хорошо, — кивнул, отступая к окну, Криспин. Глаза Гвен уже достаточно привыкли к темноте, и она смогла разглядеть улыбку на его лице. — Я буду приходить исключительно подобающим образом. Он спрыгнул вниз и стоял какое-то время у стены. Потом послышались удаляющиеся шаги. Гвен бросилась к окну, закрыла рамы и плотно задернула шторы. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Неужели это и есть знак, о котором она просила? Но все же какой безрассудный поступок! Разве Криспин не понимал, насколько это непристойно? Хорошо, что она не успела переодеться, но и без того его появление в спальне — верх неприличия! И она тоже хороша. Возмутилась только для порядка! А сама была… Рада? Неужели вольные деревенские нравы так на нее повлияли? Какой позор! Гвен обдумывала случившееся и все ниже и ниже падала в собственных глазах. И все выше возносилась в мечтах. ГЛАВА 14 После выходных погода резко испортилась. Каждое утро встречало Гвендолин хмурыми тучами, занятия в школе проходили под стук бившихся о стекло капель, а вечерами девушка под шелест непрекращающегося дождя продолжала историю Арчибальда. Ненастье распугало возможных гостей, даже Джесмин, прежде появлявшаяся несколько раз на день, на этой неделе забегала всего дважды. И Криспин не заходил — верно, чувствовал себя неловко из-за того случая. Гвен и сама не знала, как теперь вести себя с молодым человеком, и, чтобы отвлечься от мыслей о нем, все свободное время отдавала своей книге. Писала она в новой тетради. О том, что старую Эмрис Торнбран не вернет, а издатель может отказать в публикации, старалась не думать. С того дня, когда маг бросил девушку в городе, он больше не приезжал. То ли не желал в непогоду выбираться из теплого дома, то ли утратил интерес к артефакту. Последнее Гвен порадовало бы, но выяснилось, что у альда Торнбрана были иные заботы. Известия о таинственном замке и его владельце неожиданно поступили от Талулы. — Моя родственница устроилась туда на службу, — сказала как-то вечером служанка, когда Гвендолин, сидя на кухне, проверяла работы учеников. Здесь было теплее, чем в комнате. Уютно потрескивали дрова, пыхтел, закипая, чайник, и даже изрядно надоевший дождь вносил свою долю очарования: ведь это там, за окном, холодно и мокро, а тут совсем наоборот. — Вот как? — Гвен подняла глаза. — И она довольна местом? — Платят хорошо, кормят тоже. Но… — Что? — поторопила сгорающая от любопытства Гвендолин. — Она боится привидений! — выпалила служанка. — Она их там видела? — Пока нет, но всякое может быть. Вы же слышали, что произошло в замке Торнбран, верно? Там даже баргеста[3] видали, а всем известно, что он появляется неспроста! Вот старого хозяина и не стало. И не только его, но и тех, кого он к себе приглашал. Я всегда говорила, что на зимнее солнцестояние лучше оставаться дома и жечь полено в своем камине, а не раскатывать по гостям! — А что нынешний хозяин? Он останется в замке? Или вернется в столицу? — Пока никуда не уезжает. Еще и гостью привез. Говорят, благородная альда, красавица, каких мало. Гвен догадалась, о какой гостье речь. Неудивительно, что маг позабыл о шаре. Рядом с прекрасной альдой, которую Гвендолин видела в городе, мужчины должны были забывать обо всем на свете. — Только слуги в замке ее невзлюбили, — закончила Талула. — Отчего же? — Да оттого, что ей не угодишь. Все ей не так. А сама-то… Неприлично одинокой девице гостить у молодого мужчины! Поговаривают, конечно, что он на ней думает жениться, вроде как старый альд Торнбран того хотел… Ну а как не женится?