Официант терпеливо стоял поодаль, наблюдая за всеми пересаживаниями. Наконец Сергею Петровичу это надоело. Он усадил Лёлю и уселся сам так, что Марфа оказалась между ними, а Маня ещё долго двигала стулья, перемещалась, искала, куда приткнуть рюкзак и к чему привязать поводок. Лёля сидела, опустив глаза, и молчала. – Давно она болеет? – негромко спросил Сергей про Марфу. – С рождения. – Излечимо? Лёля посмотрела сначала на дочь, а потом на Сергея. – Мы не знаем. Мы всё время лечимся, но в основном… без толку. У неё сложное заболевание нервной системы, новое. Никто толком не знает, как его лечить. – А что? – непонятно спросил Сергей Петрович, но Лёля его прекрасно поняла: – Она почти не могла ходить, не разговаривала, никакого комплекса реагирования. Не контактная, не ориентируется, не знает никого в лицо. Ну, кроме меня! Делает только то, что ей… привычно и понятно. – Лёля погладила Марфу по голове. – Но в последнее время всё так изменилось! Она собаку полюбила, гладит её и знает, что это собака! С вами сегодня… за руку пошла. Шарик попросила. Это такой прогресс! – Как же вы её лечите… в Конотопе?.. Лёля изумилась: – Почему в Конотопе? А, Маня так пошутила, мы живём здесь, в Питере. Здесь и лечимся. Раньше в Москву ездили, но там тоже никто нам помочь не может. – А что она любит? – продолжал допытываться Сергей Петрович. Лёля вздохнула. – Рисовать любит. Может сидеть часами и рисовать одно и то же. Например, окно. Может тетрадку изрисовать, и всё будет окно. Вот Вольку полюбила, гладит его. – Малину любит, – вступила Маня Поливанова. – Так много всего, – сказал Сергей. – Трудно вам с ней? – Я не знаю. – Лёля улыбнулась. – Я как-то не могу себе представить другой жизни. Нет, наверное, не очень трудно. Полно людей, которым гораздо хуже. У которых дети, например, не ходят. Или мозг умер, а ребёнок жив. Ужасно. – Мой ребёнок умер, – сказал Сергей Петрович. – Шесть лет ей было. Умерла от порока сердца. А если б мы сделали ей операцию, была бы жива и здорова! Но мы не сделали! – Почему?! – Жена сказала – ни за что на свете, – отчеканил Сергей Петрович. – Резать дочь, доставать её сердце она не позволит никому. И стала лечить… у шарлатанов! У этих самых сволочей! Колдунов и экстрасенсов! Лёля быстро взглянула на Маню, и та приложила палец к губам. – И ребёнок погиб, – продолжал Сергей. – А я вот жив-здоров. Огурцом. – Какое несчастье, – пробормотала Лёля. – Страшное несчастье. И они все надолго замолчали. Наконец Маня осведомилась, не хочет ли кто-нибудь есть, а то она умирает с голоду, и заказала гору разнообразной еды. – За макароны с сыром и помидорами, – объявила она, – я готова душу продать, честное слово. – Значит, никакого сюжета по телевизору не будет, – полуутвердительно сказал Сергей. Маня пожала плечами: – Ну, почему же? Я могу свести вас с редакторами программы «Человек и закон», например. Я сто лет дружу с Лешей Пимановым, ведущим. Они такие профессионалы, умеют разбираться в самых сложных делах, особенно если у вас есть какие-то материалы. – Полно материалов! – Тем более. Но вот что я хочу знать, Сергей. Почему Эмилия в тот раз сказала вам, что ходить с оружием – значит набиваться, чтобы в тебя стреляли? Что она имела в виду? Сергей вдруг разозлился: – Я не знаю. Очередные выдумки! Маня посмотрела на него с сомнением. – Эмилия сказала, что ваши родители живы и здоровы. Это правда? Он разозлился ещё больше. – Какое ваше дело, что вы пристали? – Мне нужно знать. – Зачем? – Эмилию убили, – сказала Маня и посмотрела в окно. – На следующий день после того, как вы к ней приходили. Сергей приствистнул. – Значит, кто-то всё-таки до неё добрался! – Вы до неё добрались? Он усмехнулся: – Нет, к сожалению. Но я бы убил с удовольствием! Рука бы не дрогнула! – Что вы говорите? – спросила Лёля с ужасом. – Зачем? – Затем, что она была зло, – выговорил Сергей. – Да ещё какое! К ней ведь наверняка тоже приводили детей, и она обещала их вылечить! И отправляла на кладбище! Наверняка у неё есть своё личное кладбище, где лежат те, кому она заморочила голову! – Тише, тише, – попросила Маня. – Я много о ней слышал, об этой самой Эмилии, сведения собрал! Она же знаменитость! К ней чиновники обращаются, бизнесмены! Да и черт бы с ними, лишь бы больных не принимала, а она не брезговала и с больных денежки тянуть!.. Вот клянусь, я бы её убил! Ну, может, не убил бы, но просить прощения бы заставил! – Вы в тот раз пришли с оружием? Сергей скривился. – Да какое оружие! Газовый пугач! – И он был у вас в кармане? – Да. – А Эмилия откуда-то про него узнала, так получается? Сергей исподлобья посмотрел на Маню. Та потянулась через стол и взяла его за руку. – Серёжа, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я не буду врать, что понимаю вас. Я не знаю, что вы чувствуете. И не только сейчас, сию минуту, а долго, годами! Вы живёте, а ваша дочь нет. Он выдернул руку. – У меня погибли родители, – продолжала Маня. – Я их так любила! Но самолёт упал, все погибли, никто не виноват. И мне некому мстить. Но вы подумайте! Просто подумайте! Я не призываю вас… отказываться от ваших убеждений, я прошу оценить ситуацию. – Я давно оценил. – Нет. Вспомните! Вы пришли и стали рассказывать, что из приёмной семьи и разыскиваете мать. Так? – Сергей Петрович уставился на Маню. – На самом деле вы пришли, чтобы… допустим, напугать Эмилию. И она не дала вам ни единого шанса. – Что это значит?! – Она моментально поняла, что ваши родители живы и здоровы. И кажется, кто-то из них или они оба отдыхают в санатории! И ещё она как-то увидела у вас в кармане пистолет. Пусть газовый, пусть какой угодно! Но ведь она почему-то поняла, что он там! Вы не подходили близко, я провела вас в комнату, и вы сразу же уселись в гостевое кресло. У неё не было никакой возможности вас рассмотреть, даже если пистолет торчал у вас из кармана, а этого не было! – Что вы хотите мне сказать? – тяжёлым голосом спросил Сергей. – Что она была ясновидящей?! – Она сказала, что вы её обманываете и у вас нет к ней никакого вопроса. И намекнула на оружие в кармане. И вы ушли. – Да какое это имеет значение?! – Огромное, – выдохнула Маня. – Я не верю в колдунов, чудеса и потусторонние силы. Я искренне считала Эмилию обманщицей. Но она откуда-то всё знала! И я теперь совершенно запуталась! Где правда, где неправда, где чудеса, а где совершенно нормальная жизнь! – А Виктория Павловна и мороженое? – вмешалась до сих пор молчавшая Лёля. – Она на наших глазах встретилась с Федей! Как Эмилия и предсказывала!