Ольга Александровна кивнула, взяла Марфу за руку, и они молча пошли вниз по лестнице. – Но ведь ты же её не вылечишь, – грустно сказала Маня. – Врачи должны лечить болезни, а вовсе не ты… – Китайские практики ей помогают, – возразила тётка. – Им бы хорошо ещё на иглоукалывание – у меня есть потрясающий кореец! Но всё это стоит денег, а мать в школе работает. – Не бери с них денег! – Я стараюсь брать понемногу. – Никаких не бери! – Мария, ты глупа. – Эмилия прикрыла дверь в гостиную, где вечерний солнечный ветер полоскал занавески, выдувал благовония, настройки и ауры. – Есть законы, которые я не могу нарушать, не смею. – Тётя, ты в любом случае нарушаешь все законы на свете! Ты морочишь людям головы за деньги! Это что? Не нарушение законов? Эмилия стащила с головы тюрбан, аккуратно поставила его на полку и поводила над ним руками, словно смахивая невидимые пылинки. – Мне нужно много воды, сегодня был правда очень трудный день. Я пойду в душ, Мария. Маня отправила сегодняшнюю таблицу на почту – так было заведено у тётки: самой себе отправлять, чтоб файлы не потерялись, и направилась на кухню. Там она сгрызла ещё одно яблоко, достала из холодильника заранее припасённый фарш и принялась лепить котлеты. Они ей всегда удавались и выходили пышными, словно июльские облака. Алекс очень любил котлеты. Когда появилась Эмилия, у Мани всё было готово – стол накрыт, салат нарезан, пёс накормлен. – Ужасный урод, – сказала про пса Эмилия и поморщилась. – Зачем ты завела такого? Чтобы досадить Алексу? – Наоборот! – пылко вскричала Маня. – Они похожи! Смотри, какой у Вольки нос! Не нос, а целый носище! Как у Алекса. Эмилия уселась, закинула ногу на ногу и вооружилась ножом и вилкой. В домашнем костюме с рожами и молниями – подарок племянницы, – с мокрыми волосами и без косметики тётя-ясновидящая была похожа на абсолютно нормального человека. – Вкусно, – сказала Эмилия про котлету. – Ты делаешь успехи, Мария. – Успехи я делала в школе, – язвительно сообщила Маня. – А сейчас я уже взрослая. – Если Лев тебя пригласит куда-нибудь, сходи с ним, – неожиданно выдала Эмилия. Маня развеселилась: – Что-о-о?! Вот с этим самым, который Граф? Граф Лев?! Тётя, за кого ты меня принимаешь! У него одно только имя – моветон. – Сходи, Мария. – Да никуда я с ним не пойду, что ты?! И приглашать он меня не собирается! И вообще я завтра вольноотпущенный со службы, правда же? Эмилия кивнула. – А это значит, – продолжала веселиться Маня, – мы с ним больше не увидимся. – Увидитесь. – Тётя, – слёзно попросила племянница, – ну, хоть за ужином брось ты изображать мойру или дельфийского оракула! Съешь ещё котлетку! – Мы же собирались худеть. Маня взмахнула вилкой: – Ну что, и собирались! Мы и худеем – целый день ничего не едим, а под вечер трескаем котлеты! Ты бы лучше наколдовала, чтоб мы стали стройные, как… как… киренейские лани!.. – Ничего не выйдет, – сообщила Эмилия. – Мы такие, какие есть, – за нами поколения предков, их отменить никто не в силах. – То есть все мои прапрабабки и прапрадедки были ростом с сосну и весом с чугунный мост?! Как я?! – Да. Такого ответа Маня никак не ожидала. – Откуда ты знаешь? Ах, ну да, ты же прозреваешь глубь веков… А погадай мне на картах таро! – Не стану. – Почему? Эмилия вздохнула: – Близким не гадают. И потом! Пока не задан вопрос, у судьбы есть выбор. Если её спросить, то есть погадать, она должна будет ответить, и выбора у неё не останется. Понимаешь? Маня смотрела на Эмилию очень внимательно. А та вдруг предложила: – Давай выпьем вина, Мария. В холодильнике «Дом Периньон». Маня с готовностью согласилась выпить, но только не «Дом Периньон», конечно. – Лучше прибережем на Новый год, – рассудительно сказала она. Эмилия сама вытащила шампанское из холодильника и очень ловко и деликатно открыла. Вино оказалось превосходным – игривым, лёгким, шаловливым. – Я сейчас позвоню Лидочке, – проговорила Эмилия, когда они с удовольствием сделали по глотку. – Это моя подруга Лидия Леонтьевна. Она работает в «Астории», кажется, директором по гостям. – Какие у тебя подруги!.. – Лидочка приютит тебя на завтрашнюю ночь. Маня поставила фужер и задрала брови: – Тётя?! Ты выгоняешь меня из дома в степь? На мороз? У тебя что, завтра свидание?! – У меня завтра трудный день, – сказала Эмилия, – и я не знаю, когда он закончится, может быть, довольно поздно. Я не хочу, чтоб ты не вовремя явилась и сбила мне… – Настройки, – подсказала Маня. – Испортила воздух и ауру! – Вот именно. Да и переночевать в «Астории», по-моему, было бы отлично. Ты же любишь… красивую жизнь. – Сто лет красиво не ночевала в «Астории». – Вот именно. Лидочка всё устроит, и нам не придётся платить за номер сумасшедшие деньги. Перспективу оказаться – хотя бы на одну ночь! – в любимом отеле, в номере с видом на Исаакиевский собор, с просторной ванной, круассаном и байонской ветчиной на завтрак, с возможностью посидеть с книжкой в ротонде, лениво читая и разглядывая посетителей, а потом прогуляться с собакой в небольшом ухоженном сквере Маня нашла столь ослепительной и блестящей, что трижды прокричала «ура!» и отсалютовала тётке фужером. Но этого ей показалось недостаточно, и она вскочила и поклонилась. – Будет тебе, – проговорила Эмилия с усталой улыбкой. – Уймись. Но Маня не унималась и даже спала плохо – всё мечтала о завтрашних «каникулах Бонифация», об «Астории», о шикарных прогулках и вспоминала сегодняшний длинный день. Зачем приходил Сергей Петрович, самый первый посетитель, и кто он такой вообще? И что за странную фразу сказала ему Эмилия: «Ходить с оружием – значит, набиваться, чтобы в тебя стреляли?» Что нужно было Ирине, от какого «тёмного дела» тётка отказалась наотрез?.. Какие секреты поведал Лев Граф, и почему понадобилась срочная встреча назавтра? С чего Эмилия взяла, что кавалер блогерши Кары Ван подлец и стяжатель? Зачем незамужняя Виктория Павловна должна купить мороженое в лотке возле решётки Инженерного замка? Утро началось низкими тучами и сильным ветром. Всё лето шпарило солнце и жара казалась почти невыносимой, а тут – на тебе!.. Именно в тот день, когда задуманы роскошные прогулки по паркам и садам, а также рекам и каналам, того и гляди дождь пойдёт! Несправедливо! Впрочем, Маню Поливанову никогда не огорчала погода – так уж она была устроена. Ей всегда всё нравилось – вёдро, ненастье, книги, спектакли, люди, собаки, поезда и автомобили. Алекс считал её жизнерадостность примитивной и слишком нарочитой, и время от времени Маня изо всех сил старалась выглядеть несчастной, разочарованной и роковой – чтоб соответствовать. Хватало её ненадолго, она принималась радоваться и приходить в восторг, начисто забывала о роли. Вспомнив, она с грустью констатировала, что роль ей не по силам, она умеет только интересоваться и радоваться жизни, а презирать и ненавидеть её не умеет и даже толком изобразить это не может, а ведь любой мало-мальски приличный писатель просто обязан воспринимать жизнь как трагедию! Так как Алекс отсутствовал, изображать роковую и усталую женщину у Мани не было никакой надобности. Она быстро и радостно собралась – узкие туфли, новые джинсы и белая рубаха с кружевами полезли в рюкзак, в этом она станет проводить свой вечер-люкс. Штаны с отвисшей задницей, на которой напечатаны какие-то загадочные цифры, – страшно модная нынче штука, широченная толстовка, которая даже на здоровенной Мане выглядела как с мужского плеча, кроссовки и кепка. Ужин и миска Вольдемара.