«Каналов дофига, а смотреть нечего!» – расслабленно подумала Таня, в очередной раз пролистывая телевизор, и сонно почесывая грудь. После вчерашнего ей хотелось поваляться подольше. Вернее – какого вчерашнего? Сегодняшнего! Ночью ей пришла в голову идея пригласить в номер еще какую-нибудь пару (а что – гулять, так гулять!), и они все, впятером, до самого рассвета занимались сексом. Потом Таня всех прогнала, чтобы нормально поспать, и только теперь проснулась – к самому полудню. Четыре дня они с Колей и Олей безумствовали, придумывая все новые и новые постельные развлечения, и вот – апогей всего! Впервые Таня была сразу с двумя мужчинами. Не сказать, что ей как-то особо понравилось, но…возбуждает, да! Это – без всякого сомнения. Натрахалась – аж все дырочки заболели! Даже губы опухли. «Слишком хорошо – тоже нехорошо»! Все-таки это замечательное свойство – вчера все было красное, больное, едва дотронешься, так старались двое парней и две девушки, доводя ее до оргазма, сегодня – будто и не было безумной ночи, стонов, криков, едва не достающих до самого сердца мужских «приборов». Как не было и похмелья – вчера Таня решила испытать, действительно ли на нее не действует алкоголь. Прямо из горлышка выпила целую бутылку «Хеннеси», как воду «Колокольчик», залпом! И что? И ничего! Только в туалет сбегала раза четыре, вот и все! А сегодня – никакого похмелья! Может она в раю? Нет, в самом деле – это настоящий рай, в котором исполняются все твои желания. И как оказалось – рай тоже имеет свои ограничения. Нельзя выйти из комнаты, нельзя противоречить хозяевам рая, а так…в комнате твори, что угодно! Ох, что она творила…даже вспомнить стыдно! Порнуха отдыхает! Кстати, ей неожиданно стал нравиться секс с женщинами. Ну…по крайней мере со здешними женщинами. А что – молоденькие, красивые, чистые – чего бы с ними не покувыркаться? А как они умеют удовлетворять женщину – это просто песня! Ни один мужчина с ними не сравнится, точно! Даже первый учитель – Коля! Таня довольно улыбнулась, протянув руку, потрогала между ног. Снова вспомнила, как там у нее все было красным и припухшим – все-таки трение, а если тереть сутками напролет – пожалуй, сотрешь напрочь! Не стерлась. Четыре дня безумных оргий, включавших в себя все возможные придумки, от самых невинных, нежных поцелуйчиков, до таких сексуальных изысков, что и не во всех порно увидишь. Но Тане «грязь» не понравилась. Все-таки секс, есть секс – он должен быть чистым, вкусным, хорошо пахнущим. А все эти «золотые дожди» не для нее. Хотя посмотреть интересно – как это делают с другими. Ну и самой…на них. Ради прикола! Только – ради прикола! Честно сказать, Таня уже начала скучать. Она понимала, что нужно цепляться за это вот безделье, за микрорай, который ей предоставили, явно в награду за правильное поведение, но ничего с собой не могла поделать. Все-таки, золотая клетка – есть золотая клетка, пусть даже в ней тебе облизывают с ног до головы и удовлетворяют всеми возможными способами и средствами. Недостаток информации, недостаток впечатлений – это как голодание, когда все мысли только о том, чтобы перехватить кусочек-другой вожделенной еды. Пусть даже и не очень вкусной. Таня со вздохом отложила пульт управления телевизором, поднялась, побрела в ванную. Долго колдовала с ручками включения функций (так и не привыкла к этому аппарату!), установила температуру воду, включила массажные струи, которые так приятно били в бока, в спину, в попку, и с облегченным вздохом погрузилась в горячую воду. Хорошо! Теперь надо подумать о том, какое бы хитрое блюдо заказать. За эти дни перепробовала все, что пришло в голову, даже дуриан, который потом пришлось хихикая смывать в унитаз – так воняла эта пакость, которую во многих странах запрещено даже заносить в метро и в учреждения. Кстати сказать – рассказы о его особо приятном, экзотическом вкусе сильно преувеличены. Ничего в нем хорошего нет! Кстати, Коля предупреждал, но Таня все равно заказала эту пакость – только лишь из чувства протеста – «хочу, и буду»! Ах, какие все-таки тут мужчины! Когда пристроились сзади – сразу, оба, Таня едва не потеряла сознание, в голове билось только «Как бы не порвали! Что я творю?!». А еще: «Стыдоба какая! Видели бы меня девки! Ох, я и шлюха! Настоящая блядь!» А потом кааак…накрыло! Спереди – Оля и другая девчонка, сзади Коля и другой парень, и нет ничего вокруг, кроме этой кровати, этого наслаждения, захлестывающего, подминающего сознание, как морская волна накрывает упавшего с доски серфера! Пары превратились в какого-то спрута, в осьминога, засовывающего во все Танины дырочки свои щупальца-члены, языки, добираясь до самого сердца, лишая ее воли, превращая в стонущую, безвольную, похотливую куклу, просящую лишь, чтобы все это происходило как можно дольше и сильнее! Бррр…даже вспомнить страшно. И сладко… Безумие какое-то! Такое наслаждение уже на грани безумия! Таня протянула руку, опустила ее между ног и стала медленно, осторожно теребить «кнопку», отвечающую за наружный оргазм. Сразу тяжело задышала, расслабилась, но потом все-таки убрала руку – хватит! Сама себя всегда успеет удовлетворить, нужно оставить силы для «основного блюда»! Непроизвольно посмотрела на левую руку. Вчера она решилась попробовать, как работает ее новая регенерация. Взяла нож, и распахала себе предплечье – до самого мяса! Было ужасно больно, аж слезы брызнули из глаз – не собиралась так сильно разрезать, но рука дрогнула, да и нож оказался слишком острым, вот и результат – кровь ручьем, весь ковер залила, пришлось вызывать слуг для очистки. Ну и что потом? А ничего! Через пять минут вместо разреза – красный рубец, такой бывает через несколько месяцев после ранения, а еще через пятнадцать минут – ни следа от раны. Цирк, да и только! Отраву, яд пить не стала (чтобы проверить и тут) – ограничилась бутылкой «Хеннеси». Впрочем – а где бы она взяла эту отраву? Вряд ли принесли бы по заказу цианистого калия, или хотя бы крысиного яда! Но любопытно, да. Нужно же удостовериться в своих способностях? Удостоверилась. Едва не описалась во время секса из-за проклятого «хеннеси». Нет уж, хватит таких экспериментов. Одного раза хватило! Лену за все эти дни не видела ни разу – с тех пор как та рассказала о возможностях нового тела. Впрочем – не особенно и волновалась. Откуда-то знала, чувствовала, что Лена появится снова, и возможно – это новое появление Тане не понравится. Учителей никто не любит – если только они не вылизывают тебе гениталии. Но даже если вылизывают – все равно не любят. Учитель – это, можно сказать, инструмент угнетения, тот, кто заставляет тебя делать то, что ты совершенно не хочешь, и следит за исполнением этого самого деяния. Так за что его любить? Коля? Тот, старый Коля. Ну да – Тане было приятно, когда он перебирал, вылизывал ее «лепестки», «кнопочку», доводя до оргазма. Ну и что? Любила она его? Скорее всего – нет. Во-первых, было приятно, что взрослый, уважаемый мужчина снизошел до школьницы, относясь к ней, как к взрослой женщине. Предпочел ее сотням взрослых претенденток, готовых для него на любые сексуальные изыски. Во-вторых, он, как это называется у политиков, «лоббировал» интересы Тани в школе – не зря же она закончила ее с серебряной медалью. Там попросил, тут попросил – вот и натянули оценки. Что, впрочем, не особо ей помогло в жизни. Вернее – никак не помогло. Ну и в третьих – неплохой сексуальный опыт, и притом при всем – без каких-либо последствий. Она научилась получать оргазм, научилась давать оргазм партнеру. Учитель заботился о том, чтобы она получала удовлетворение. Так что спасибо тебе, учитель русского языка и литературы, и покойся…хмм…нет, не покойся – чего ему покоится? Живи с миром в своем Краснозадрищенске! А Таня уходит за горизонт, к своему новому, яркому будущему, в котором нет места очкастому неловкому учителю с довольно-таки приличным по размеру, но совсем ей не нужным теперь членом. Его членом. Таня снова вздохнула, прикрыла глаза. Хорошо! Меньше недели назад она думала, чем будет жить, а теперь…чистая ванна, массирующая бока, вкусная еда, вкусный секс, и за это еще и деньги платят! Ну не смешно ли?! – Подъем! – Таня от неожиданности едва не нырнула в воду, захлопала ресницами, возвращаясь к действительности. Вот правильно мама говорила: «Вспомни гавно, и вот – оно!» Лена! – Вытираться, и за мной! – скомандовала Лена, и Таня беспрекословно подчинилась, уже на ходу растирая тело белым махровым полотенцем. Здесь не было даже халата, черт подери! Не делать же что-то похожее на тогу из простыни?! Впрочем – ее новые «постельные друзья» сразу предупредили – изготовление одежды из подручных средств, а также ношение одежды, отнятой у слуг считается серьезным нарушением правил. И как следствие – жестоко карается. Как именно – они не уточнили, но Таня подозревала, что ей это не понравится. А тогда зачем испытывать судьбу? – Одевайся. Мы летим на Остров! – скомандовала Лена, указывая на разложенные на кровати вещи – короткую юбку, топик, и стоящие возле кровати элегантные туфли на низком каблуке. – Быстро! У тебя пятнадцать минут на одевание, не успеешь – пойдешь как есть, с голым задом! – Лена явно была не расположена к объяснениям и сантиментам. Впрочем – как и обычно. – А трусики? Лифчик? – слегка растерянно спросила Таня, глядя на простенькие вещи, будто купленные на рынке – А ничего поприличнее не нашлось? Чем это тряпье? Рраз! Хлесткий удар, в ухе зазвенело, из глаз едва не брызнули слезы: – Оделась! Быстро! Иначе пожалеешь! Отпуск кончился, начинаются будни! Таня молчком натянула на себя юбку, пришедшуюся точно по фигуре, надела топик, обулась. После почти недели, которую провела голышом, как в бане, странно было ощущать себя одетой. После того, как надеваешь юбку тут же возникает иллюзия, что ты теперь стоишь на одной ступеньке социальной лестнице с той, кто только что закатила тебе пощечину. И рука так и тянется послать ответ – в обратку! Хлоп! Еще одна пощечина, из глаз аж искры посыпались: – Медленно собираешься, курица! Пошла к двери! Пошла. Кипя от злости, кусая губы, чтобы не сказать что-нибудь такое, после чего все станет гораздо хуже. Мда. Вернулась к тому, с чего начала. Может так и задумано? Чтобы сбивать с толку? Растерянный, не понимающий, как себя вести человек менее опасен и более управляем! Для того и держат голышом – голый человек беззащитен, постоянно испытывает дискомфорт, а значит легче поддается управлению. Все логично! Не такая Таня и дура, чтобы не понимать сути происходящего! По коридору, такому же вымершему, как и тогда, когда шла сюда – в лифт, вылизанный до болезненной чистоты, ухнувший вниз так, что сердце едва не выскочило через глотку. Лена молчит, смотрит над головой, в пространство, всем своим видом будто бы говоря: «Все! Прежнее осталось позади, теперь – новый этап! Ты снова Никто, и звать тебя Никак!» Таня читала про изуверский опыт с собачкой. Ее абсолютно непредсказуемо то били, то гладили, и она не знала, чего ждать от рук «хозяина» – наказания, или ласки. Через некоторое время собака превратилась в запуганное, нервное, истощенное существо, боящееся каждого шороха. Вот то же самое, похоже на то, пытаются сделать и с ней. Но Таня не собачка, Таня их всех на одном месте вертела, со всеми их экспериментами! Обломаются! Пять лет – это не вечность! А там – заживет! Может даже бизнес свой откроет! Кафе какое-нибудь, например! Ресторан! Она так-то умеет готовить, и любит это дело. А можно магазинчик, типа бутик – тоже здорово! На улице, в закрытом от глаз прохожих высокими стенами дворе ждал микроавтобус – большой, черный, блестящий, наглухо тонированный. Возле него джип – тоже черный, и тоже весь в тонировке – не видно, сидит кто-то в салоне, или нет. После прохлады офисного здания встретила августовская жара – солнце, сухой, горячий ветерок, непонятно каким чудом забравшийся в огороженный бетонными плитами двор. Таня вдохнула полной грудью пыльный городской воздух, в котором чувствовалась примесь выхлопных газов, вылетевших из тихо пыхтевшего микроавтобуса, и губы ее раздвинулись в улыбке – а все-таки хорошо! Живому – все хорошо, как сказал один персонаж из читанной давно книжки. Или в кино где-то слышала? Да – неважно. Главное – в точку. Это мертвец не может ни о чем мечтать, радоваться жизни, живой же – всегда надеется на лучшее! Скоро курорт, море, красота! А эти пять лет она как-нибудь уж проживет! Дверь микроавтобуса отошла в сторону, и Таня легко вспорхнула в салон, наслаждаясь тем, что у нее ничего не болит, что стройные, сильные ноги балерины несут куда надо, и как надо, и что вообще – она молода, красива, а впереди – конечно же, только хорошее и самое лучшее! Опустилась в мягкое кресло, спиной к водителю, лицом к салону, дверь закрылась, микроавтобус тихо, почти неслышно заурчал. Поехали! – А здороваться кто будет, сучка? Впадлу, что ли? Голос был знакомым, и очень, очень неприятным. Глаза после яркого солнца улицы как следует еще не работали в полутьме салона, и Таня заводила головой, стараясь рассмотреть говорившую. Через минуту глаза привыкли к рассеянному свету, и Таня обнаружила «объект» – рыжая телка, высокая, губастая, сисястая, ногастая – секс-бомба, да и только! Огненно-рыжие волосы облаком обрамляли точеное, матово-бледное лицо, зеленые глаза смотрели прямо, нагло, с вызовом. Она закинула ногу на ногу так, что узкая юбка поднялась почти до пояса, и длинные ноги торчали едва не выше головы. – Ну и чего таращишься, навоз ты колхозный? – с интересом осведомилась рыжая, и наморщила лоб – Ну-ка, ну-ка…что-то мне твоя рожа знакома! Ааааа…это та сучка, что мне едва ногу не сломала! Наступила, сука! Хромая манда! И ты тут?! Ой, как хорошо! Ты у меня еще ответишь за свое хамство! Тварь неумытая! – Заткнулись! – мужской голос со стороны водительского кресла заставил рыжую замолчать, но она все-таки не успокоилась – исподтишка показала Тане кулак, и многообещающе ухмыльнулась, мол – сочтемся! Дальше ехали уже молча. Таня тихонько, стараясь не вызвать агрессии рассматривала тех, кто сидел в салоне – это были девчонки, все неопределенного возраста, на вид от пятнадцати до двадцати пяти. Иных не так просто вычислить по возрасту, как ту же Таню – на личико ей едва не пятнадцать, а на самом деле – девятнадцать! А в свете последних событий так и вообще возраст никакими судьбами не определишь! Лена что сказала? Сотни лет они могут жить? Интересно, сколько же ей лет на самом-то деле, Лене-то? Выглядит она максимум на двадцать – двадцать три! Мдаа…и та рыжая здесь. Она-то как проникла в состав…хмм…неизвестно кого. Ее-то как взяли? И что, Мастер трахал и ее? (Как встал-то на эту уродину! Тьфу!) И она трансформировалась в эту красотку? Поразительно! И…показательно. Похоже, что все здесь находившиеся в обычной жизни не блистали красотой. Дурнушки, и просто уродки – как эта самая рыжая. Почему? С какой стати взяли не записных красавиц, а именно таких, несчастных, обиженных судьбой? Кстати, похоже что они не отличаются и образованностью – рыжая, так вообще уличная хабалка, гопница. Странно еще, что не матерится. Может, запретили? Запросто – могли. Здесь умеют добиваться абсолютного подчинения! Раз, два…семь…одиннадцать! Одиннадцать девчонок! Всех размеров, всех калибров, и…не только европейки. Одна – точно казашка, или кореянка, или японка – глаза раскосые, миндалевидные. Другая, похоже, то ли арабка, то ли из восточных республик – кожа смуглая, желтоватая. Эта – явно нордического типа, прибалтийка, скорее всего. Но большинство русские – эти скуластые лица узнаешь где угодно, не спутаешь ни с кем. Бывает – иностранная актриса, или актер, а в лице что-то родное, знакомое! Начинаешь рыться в родословной – точно, в предках славяне! Таня однажды специально провела что-то вроде исследования, и убедилась – все так есть. Девчонки сидят тихо, не разговаривают – да и с кем разговаривать? О чем? Друг друга скорее всего и не знают. Это Таня с Рыжей встречались до этого момента, остальные же видят друг друга скорее всего впервые. А о чем говорить с тем, с кем говорить не о чем? Да и нарваться можно. А вдруг какая-нибудь подстава? Скажут, что разболталась, и денег лишат! Ехали долго – часа два, не меньше, и Таня стала дремать, откинув голову на спинку. Ночь была бурной, почти не спала – оргия, это такая штука, которая требует отдачи всех твоих сил! Хи хи хи… Нет, правда, затрахалась – в буквальном смысле слова. Вспомнить приятно! Когда снимаются запреты, когда тебе нечего бояться – осуждения общества, порицания друзей и родствеников, опасения заболеть или забеременеть – будто плотину прорывает! Это как голодный, который дорвался до еды – жрет, пока его не вырвет. Но жрет! И наслаждается этим! Такая у человека натура, что поделаешь. Запретный плод сладок, а когда тебе эти запретные плоды вываливают целой корзиной…главное – не обожраться, и не помереть от жадности! Человек – тот еще зверь. Микроавтобус остановился, дверь открылась. Снова солнце, снова горячий ветер. Но еще – гул самолетов! Аэропорт! – Все на выход! – голос Лены, как всегда спокойной, сосредоточенной, строгой, в строгом темном костюме (в такой-то жаре!). Перед микроавтобусом – самолет. Таня такие видела только в кино – небольшой, можно даже сказать – маленький – белоснежный, он был похож на чайку. Тонкие, стреловидные крылья, острый нос. Что-то написано на английском, но Таня не поняла – чего именно. Трап, на трапе стюардесса – чем-то очень похожая на всех женщин, что Таня видела в Корпорации – возможно, своим безмятежным, спокойным выражением лица, а может – точеной красотой, достойно увековечивания на полотне художника. Сразу пришла мысль: «Интересно, весь обслуживающий персонал у них состоит из провинившихся? Или есть те, кто работает за зарплату?» Но думать было некогда. По команде Лены «отряд» потянулся по трапу ко входу, мимо каменной статуи стюардессы, в сияющее чистотой бежево-кожаное нутро самолета. Вот где Таню оторопь взяла. Одно дело – читать об олигархах, о богатеях, которые могут себе позволить дорогие яхты, поместья, стоимостью в сотни миллионов долларов, частные самолеты, и другое – видеть это все наяву! Что там Танин номер с чудо-ванной и бормочущим по-японски унитазом! Вот она, настоящая роскошь! Все в коже – стены, диваны, кресла. Приятный кремовый цвет, мягкая кожа с золотым тиснением – кто скажет, что олигархи тоже плачут? Иди, и посмотри – плачут те, кто увидел, как эти самые олигархи летают поплакать! – Вот это да! – раздался шепот – Ништяаак! Умеют же жить, суки! Тут же звук удара, стон, и тихая очередь из матерных слов. Таня едва не захихикала – нарвалась, Рыжая! Но вообще-то сейчас Таня с ней была согласна – ага, умеют! – Всем сесть, пристегнуться! Девчонки зашевелились, начали искать ремни. Пока искали – самолет уже зашумел, загудел, через несколько минут дернулся, и покатился по аэродромной полосе. Никто ничего больше не сказал, никто не объявил, типа: «Вас приветствует…!» Никто не приветствовал, да этого никто и не ждал. Девчонки сидели тихие, нахохлившиеся – даже Рыжая, на щеке которой краснел отпечаток пятерни.