Я, чувствуя подступающую к горлу тошноту, спешно зажала рот ладонью. Холодный, липкий пот проступил на моей коже, и я, ощутила, как воздух стал слишком тяжелым для того, чтобы легко дышать им. Полукрик-полустон сорвался с моих губ, и Султан наконец-таки обернулся. Взгляд его потемневших глаз обжег меня. Теперь мне было уже жарко, но по-прежнему дурно. Почти не замечая изрыгающего ругательства пьяного мужика (который, впрочем, не осмеливался подняться с места), я, шокированная, смотрела только на Султана. В моей голове пульсировала мысль, не дававшая мне покоя. Что я только увидела? И следом полились десятки других мыслей. Что это было? Случайность? Единичный случай? Или привычное проявление? Я не знала. Хотелось спрятаться подальше от этих глаз, и одновременно забраться в голову Султана, чтобы хотя бы немного понять его. Послышался какой-то шум, и я, наконец, перевела взор. Как раз в этот момент, мужчина, у которого было что-то с ногой, довольно резво направился в сторону выхода. Не отставала от него и женщина. Кажется, они передумали посещать врача… И я догадывалась, в чем причина. Кстати, о враче. Вот и он. Его красное, как помидорина, лицо, выражало напряжение. Доктор окинул взглядом – сначала пьяного мужчину, затем – меня. — Она с вами? – обратился врач удивительно учтивым голосом (что никак не вязалось с его внешностью) к Султану. — Да. — Идемте, голубушка, — врач открыл дверь, зашел в кабинет, я – вслед за ним. Только медсестра собралась закрыть дверь, как мужская нога, появившаяся в образовавшейся щели, не позволила это сделать. — Мужчина, у нас осмотр! – дрожащим, то ли от злости, то ли от страха, голосом, произнесла медсестра. — Не гинеколог же, — сухо произнес Султан. Я, заливаясь краской, уставилась в календарь, висевшей на стене. Наконец врач, визуально осмотрев мой многострадальный палец, направил меня на снимок. Через несколько минут я вышла из мрачной, холодной комнатки, выполняющей роль рентген — кабинета. — Ну, голубушка, — оторвав взор от снимка, начал врач, — смею обрадовать вас, перелома не обнаружено. Всего лишь сильный ушиб. Но, конечно, палец придется поберечь. Лишний раз не напрягать его, тяжести не таскать. В первые дни, для снятия боли, можно принять обезболивающие препараты. Через месяц можно будет уже вернуться к привычной жизни. — Через месяц? – ужаснулась я. А ужаснулась потому, что меня беспокоило то, как я буду носить воду из колодца. И что мне, вероятнее всего, придется поведать эбикай о своей травме. — Через месяц, если, конечно, вы будете соблюдать рекомендации. Да что же вы так огорчились? Вам же этим пальцем, что, на заводе работать? Радуйтесь, что не перелом. Я, вяло поблагодарив врача, направилась к двери. Султана там уже не было видно. Куда он ушел? Перешагнув порог кабинета, я поняла, что Султан здесь. Просто он стоял за открытой дверью. Я скользнула взглядом по мужскому расслабленному лицу, потом, окинула взором руки Султана – они были чистыми, без какого-либо намека на чужую кровь. А вот моя футболка, увы, была испачкана. Придется выкинуть. Вряд ли я смогу стирать руками в ближайшие дни. Я покосилась на виновника моей испачканной вещи – тот мужчина, продолжая сжимать ладонь, сидел, уже не замечая никого вокруг. Ни слова не говоря, я и Султан вышли на улицу. Я сразу отметила про себя, как изменилось небо. Оно, предвещая скорую ночь, стало темно-серым. Сквозь тонкое кружево облаков проглядывала луна. Нервничая, я села в машину. И только когда девятка тронулась с места, лишь тогда я облегченно выдохнула. Говорить я не хотела, и была рада, когда смуглые пальцы Султана скользнули по магнитоле. Через секунду салон автомобиля наполнился звуками рок – композиции. Устремив взгляд в стремительно темнеющее небо, я прокручивала в голове события сегодняшнего дня. Так много впечатлений! Так много чувств! Казалось, прошла целая неделя, а всего-то один-единственный день. И, конечно, особо ярким его сделало недавнее событие в травмпункте. Я покосилась на Султана. Глядя на его спокойное, можно даже было сказать, расслабленное лицо, я не могла поверить, что этот человек минутами ранее проявлялся совсем по-другому. На короткий миг, мне даже показалось, что это была игра моего воспаленного разума, однако капли крови на моей футболке, молчаливо свидетельствовали об обратном. Погруженная в свои размышления, я не сразу заметила, как машина свернула в деревню. Вот и все. Испытывая противоречивые чувства – грусть от того, что мне придется расстаться с Султаном, и острое желание поскорее уйти, я негромко произнесла: — Спасибо большое. Я, наверное, здесь выйду, чтобы эбикай не видела. — Погоди, рано еще выходить, — не глядя на меня, ответил Султан. Машина проехала по нашей улице, завернула за угол, проехала еще пару метров, и только тогда остановилась. — Иди. Я, снова разнервничавшись, стала теребить ремень. Как нарочно, пальцы правой руки плохо слушались меня. Султан, видимо, устав наблюдать за моими бесполезными действиями, чуть потянул мой ремень на себя, и о, чудо, я была свободна. — Спасибо, — бросив на мужчину быстрый взгляд, выдохнула я, а потом, уже не оглядываясь, выбралась из машины. Не успела я сделать пару шагов, как меня окликнул хорошо знакомый голос: — Айгулька! В тот момент, когда ко мне подбежала Карина, красная девятка, тронувшись с места, поехала дальше. — Ты в порядке? – подруга, встав напротив, окинула меня внимательным взглядом. – Ты какая-то другая… — Другая? Почему? – удивилась я. Я смотрела на Карину, а слух мой продолжал концентрироваться на звуке уезжающей машине. Я все еще была там, с ним. — Глаза такие… Что-то случилось? У меня был соблазн рассказать об увиденном подруге, но я, опасаясь, что своими словами могу навредить Султану, решила промолчать. — Все нормально, просто, сама понимаешь, посещение больницы – не самое приятное дело, — я устало улыбнулась. — Зато с кем ты туда ездила, — хитро улыбаясь, заметила Карина. – И, что было? — Он просто отвез и привез меня, ничего большего. — Правда? – подруга чуть сощурила глаза. — Да, — я обернулась, — слушай, пойдем-ка по домам, а? Я так устала. — Пойдем, тем более, завтра с утра мы собрались идти на пруд. Надеюсь, ты пойдешь с нами? — Да не знаю даже, — я нахмурилась, размышляя, а стоит ли мне вообще завтра куда-то идти. Может, лучше проваляться в кровати? С другой стороны, если я буду целый день лежать, эбикай заподозрит что-то неладное. — Ну? – не унималась Карина. — Пойду, — я улыбнулась. Когда я, приняв летний душ, забралась в постель и уже почти погрузилась в сон, моё внимание привлек звук, доносившийся с улицы. Терзаемая любопытством, я, стараясь не вставать на скрипящие половицы, на носочках дошла до окна. Сдвинула в сторону шторы и, конечно же, устремила взор в сторону того самого дома. Присмотрелась, и заметила, как невысокая мужская фигура села за руль красной девятки. Через мгновение, машина направилась вверх по улице. Моё сердце наполнилось грустью. Неужели Султан уезжает? 13 ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Я проснулась и тут же обратила свой взор на часы. 9 утра. Еще не придя в себя после сна, тут же поморщилась от боли – мой средний палец напомнил о недавней травме неприятным ощущением. Так, я же с собой брала аптечку. Там должно быть что-то, что помогло бы мне снять боль. Но сначала – нужно было позавтракать, иначе, как говорит мама «сожжешь желудок». Я не хотела проверять так ли это, поэтому, переодевшись, вышла на кухню. — Кызым, проснулась? – эбикай, помешивая кашу, улыбнулась мне. — Ага, доброе утро! — я сонно улыбнулась. Мой взгляд зацепился за ведра с водой. – Эбикай, ты чего, опять меня не дождалась, и сходила за водой? — Нет, кызым, — бабушка улыбнулась, — это Шамиль-абзи утром заходил, проведывал меня, пока ты спала, а потом воды принес. Я, мысленно посылая слова благодарности отцовскому другу, села за стол. Старательно пряча левую руку, я молчаливо смотрела на бабушку. Та, ощущая мой взгляд, обернулась и произнесла: — И про палец твой он мне тоже рассказал. Так что теперь ты у меня, кызым, за водой ходить не будешь. — Эбикай… — протянула я, виновато глядя на бабушку. — И не спорь! Вот пройдет месяц, тогда и будешь помогать. А пока – отдыхай, — эбикай поставила передо мной источающую пар манную кашу. Выглядела она так аппетитно, что мой желудок сразу же отреагировал бурным урчанием. — Я сегодня на пруд собралась. Можно? – я положила в центр каши золотистый кусочек сливочного масла. — Можно, если всю кашу съешь, — эбикай села напротив и тепло улыбнулась мне. Я, ощущая нежность в груди, улыбнулась бабушке в ответ. Сколько ласки было в её взгляде! Я принялась орудовать ложкой. Как и в детстве, кашу ела по одной и той же схеме – начинала с края, получался полумесяц, затем я съедала и его. Наконец, когда с кашей было покончено, эбикай занялась посудой, а я, оставив попытки помыть её одной рукой, вернулась в комнату и тут же выпила таблетку – не хватало еще, чтобы боль испортила мне поход на пруд. Открыв шкаф, я изучающим взглядом окинула свои вещи. Среди сложенных кофточек отыскала купальник. Купленный на рынке, простенький, он состоял из обычных трусов-плавок и топа. Покупая его, я не думала, что он пригодится мне. Купила на всякий случай. Видимо, он настал. Я переоделась, а сверху натянула джинсовые шорты и майку. Надо добавить, что мои шорты разительно отличались от тех, которые носила Карина. Они доходили мне до середины бедра и не облегали мои ноги так, как секси-шортики моей подружки. Кое-как собрав волосы в хвост, я заглянула на кухню и обратилась к бабушке: — Эбикай, можно я возьму один из твоих платков? А то, боюсь, голову напечет.