* * * Гондола мягко и мерно покачивалась в воздухе, как колыбель малыша. Неудивительно, что притомившаяся от сборов Окара умудрилась задремать. Из сладкой темноты сна ее вырвал восторженный голос матери: – Девочки, посмотрите, как красиво! Невероятно! Потрясающе! Окара поднялась с мягкого сидения и подошла к ней. Взглянув на сияющий в свете волшебных огоньков дворец, она была склонна согласиться с матерью. Сверкающие высокие башни и купола завораживали изяществом. Над дворцом, на фоне ночного неба, раскинулась небывалой красоты радуга. От увиденного у девушки перехватило дыхание. Маги и впрямь расстарались. Кеоне и той не удалось скрыть восхищения. Вцепившись в борт летящей гондолы, она слегка подалась вперед, чтобы лучше разглядеть магическое убранство дворца. – Осторожнее, сестричка! – удержал ее за локоть Кефилл. – Так и вывалиться не долго, а ты для семьи имеешь сегодня особую ценность. – Вывалиться? – почувствовав себя оскорбленной, холодно уточнила Кеона. Кефилл посмел сравнить ее с неоперившемся сокетом. – Я?! Мой дорогой братец, да я легко пройдусь по борту этого хлипкого суденышка даже в этом похожем на перевозную пыточную бочку платье, каблуках и с парой килограммов украшений и не покачнусь! – Хлипкого суденышка? – вкрадчиво переспросил отец. В его голосе прозвучала угроза. – Прости, папа, – тут же переменилась в лице Кеона. – Гондола великолепна. Ты был очень внимателен к нам, и никто не усомнится в твоей щедрости. Отец удовлетворенно кивнул, а Кефилл еще некоторое время сверлил Кеону уничижительным взглядом. Не ввязываясь в семейную склоку, не отводя взгляда, Окара во все глаза любовалась дворцом. Это было нечто невероятное: шпили усыпаны разноцветными огнями, будто огромными светлячками, стены мерцают, словно драгоценные камни. Тысячи фонарей освещали шлюпки и гондолы, со всех сторон стекающиеся ко дворцу. Подданные спешили засвидетельствовать почтение императору. У Окары дух захватывало от предчувствия предстоящей сказки! Мерно покачиваясь, лодка опустилась на посадочную площадку, и слуги в шикарных, изумрудного оттенка ливреях подали гостям руки, помогая спуститься на землю. Окара ступила на мягчайший алый ковер и, опираясь на локоть брата, чинно, как положено высокородной воркории (хоть и хотелось бежать вприпрыжку), двинулась к огромным ажурным дверям. Разглядев разноцветную стайку подруг, она испросила разрешения у брата поздороваться с ними и, получив его, быстро направилась к юным воркориям. При одном взгляде на нее подруги замерли от восхищения. Девушка заметила, как сверкают от зависти их глаза, и на душе у нее потеплело. – Окара! – подлетели к ней со всех сторон подруги. – Ого! Платье вышито настоящими аметистами! Прямо под цвет твоих глаз. А сережки? Я никогда в жизни не видела таких чистых фиалковых сапфиров! Девушки осторожно прикасались к жутко дорогим украшениям. Завистливо рассматривали редкие ткани фиолетового платья. Невольно любовались до безобразия красиво уложенными в затейливую прическу локонами. У подруг прически были не хуже, но все они сошлись во мнении, что у Окары лучше! – Вам с Кеоной повезло. Ворк Тоберон ничего не жалеет для своих дочерей, – с завистью выдохнула другая, чье золотистое платье выглядело особенно скромно на фоне разодетых подруг. – Мой даже на украшениях сэкономил! Я сгорю от стыда, если кто-то вспомнит, что я в них была в прошлом году! – Илийя, колье тебе к лицу! Не переживай, никто ничего не заметит, – весело проговорила Дилина и поправила оборки на шикарном наряде янтарного оттенка. Окара расслышала в голосе подруги нотки превосходства и пожалела бедняжку Илийю, но та была мгновенно отомщена. Окара уловила тоскливый взгляд Дилины, брошенный на украшавший ее запястье браслет. Завидовать было чему. Браслет состоял из соцветия искусно подобранных фиолетовых сапфиров и нежно-розовых рубинов в довершение, и Окара не сдержала победной улыбки. Затмить ее было невозможно, отец сам подбирал дорогие украшения, преподнеся их дочерям на бархатных подушечках. – Окара, нам пора, – подошел к ним Кефилл. Он придирчиво осмотрел подруг сестры и, задержав взгляд на Илийе, усмехнулся: – Вижу, вы очень любите эти украшения. Не можете с ними расстаться даже на вечер. Девушка вспыхнула до корней волос и, когда Кефилл уводил сестру в сторону ворот, Окара услышала приглушенные рыдания: – Он заметил! Сты-ы-ыд какой! Я никуда не пойду-у-у! Окара ощутила легкий укол вины за брата, но, увидев перед собой тяжелые парадные двери, тут же обо всем забыла. Она отправлялась в сказку, а в сказке не было место грусти. По телу девушки пробегали мурашки, а каждый шаг, казалось, приближает ее к новой жизни. Сегодня особенный день, она сердцем чувствовала! Может, удастся познакомиться с прекрасным принцем, который влюбится в нее? Окара тихонько вздохнула и под руку с братом вошла в гостеприимно распахнутые двери. Глава 7 Закоулки судьбы Бальная зала потрясала своей роскошью. На виолончелях, арфе и флейтах играли эльфы. Головокружительная кадриль и чопорные котильоны сменялись плавным полонезом и очередным вальсом. Пары порхали по начищенному паркету, а между ними в такт музыке струящимися воздушными лентами кружились лепестки роз. Над головами гостей бушевало огненное море. Языки пламени, будто танцующие на волнах, яркими бликами отражались в огромных витражных окнах. По углам бальной залы стояли кадки с божественно красивыми цветами. Чуть позже их нереальной красоте нашлось объяснение. После вальса, на котором настоял отец девушек, Окара получила от ворка подарок— сверкающую перламутром нежную розу на тонком хрупком стебле. Оказавшись в руке девушки, лепестки бутона замерцали, и в воздухе появилась надпись: «Несравненная». Девушка залюбовалась переливающимися буквами, но спустя считанные мгновения они исчезли. – Королевские маги не смогли придумать ничего лучше? – фыркнула Кеона. – Не завидуй! И тебе твой капитан подарит подобную прелесть, – весело заметила Окара и кончиками пальцев погладила бархатистые лепестки цветка. Ворк с преувеличенным восхищением смотрел на девушку, и Окара чувствовала себя польщенной. И в тоже время насторожилась. – Умоляю, оставьте за мной последний танец, – шутливо произнес он в то время, как его горящий взгляд остановился на ее губах. Вроде ворк говорил приятные слова, но в глазах мужчины была настораживающая девушку чертовщинка и плутовство. Он не походил на беспечных друзей брата, в нем ощущалась некая распущенность. Ворк без разрешения брал ее за руку, норовил прижать к себе в танце. Он постоянно заставлял ее нервничать, и ухаживания мужчины были ей в тягость. Впрочем, она имя его позабыла сразу, как закончился вальс. Окара с облегчением вспомнила о наставлении отца не делать никому авансов и не давать ложных обещаний. – Простите… эм… – попыталась вспомнить имя партнера девушка, но сколько ни старалась, так и не вспомнила. И чтобы сгладить неловкость, сняла браслет с бальной карточкой и заглянула в нее. – Мои танцы все расписаны. Мужчина иронично приподнял брови и попытался заглянуть в карточку. Испугавшись, что обман ее будет раскрыт – пара мест оставалась свободными, – Окара вежливо улыбнулась и быстро вернула браслет на место. Холодно усмехнувшись и окинув девушку взглядом, от которого у той похолодела спина, мужчина молча развернулся и отошел к гостям. – Ты знаешь, кому только что отказала? – саркастично посмеиваясь, вполголоса спросила Кеона. – Одному из папиных друзей? – обреченно спросила Окара, думая, что ей нужно срочно вписать последнее имя. Очень ей не понравилось, каким злым на миг стал взгляд ворка. Вот точно пожалуется отцу, и придется несладко. – Хуже, – насмешливо проговорила Кеона, забавляясь затруднениями сестры. – Ты танцевала со вторым по наследию на императорский престол принцем Иеогазимом. «И где только выискали такое зубодробительное имечко?» – недоумевала Окара. Понятно, что такое долго в голове не удержишь. А в день бала, когда творится столько интересного, и подавно. Поразмыслив немного, Окара вспомнила, где могла слышать его раньше, и совсем приуныла. Он еще и принц? Отец точно не обрадуется. – Ты, наверное, слышала о его похождениях? – по-своему истолковала ее растерянный вид Кеона. – Блудный сын, любитель женщин. Его часто называют принцем Ио. Тот, с кем родители с огромной неохотой отпускают танцевать дочерей? Окара улыбнулась: кажется, удача на ее стороне. – Папа бы не очень обрадовался, обещай я ему танец? – с надеждой произнесла она. – Не уверена. Говорят, император устал от проделок сына и велел Ио найти себе невесту. – Будем надеяться, отец ни о чем не узнает, – искреннее заявила Окара и пошла танцевать со следующим по списку кавалером. К середине бала девушка вдоволь наслушалась комплиментов и собрала целый букет восхитительных цветов. Ее танцевальная карточка давно пополнилась новыми именами. Окара имела на балу невиданный успех. Очарованные ею ворки желали продолжить знакомство, ее приглашали то на прогулку в парк, то на императорские скачки, то в оперу. Девушка не отваживалась без дозволения отца принять заманчивые приглашения и отвечала уклончиво, что подумает. За этим обязательно следовала милая улыбка. За исключением принца, все ворки принимали завуалированный отказ благожелательно. Очередной кавалер пригласил Окару на танец. Отдав скучающей сестре букет, девушка очаровательно улыбнулась молодому человеку и, наградив его изысканным, отработанным перед зеркалом до идеала реверансом, положила ладошку на его согнутую в локте руку. И под первые аккорды летящей, струящейся музыки статный светловолосый ворк собрался отвести ее к танцующим парам, но тут у входа поднялась суматоха. Окара обернулась на шум. В дверном проеме в компании наследного принца Ирвика стоял хард Доар. Мельком взглянув на застывшую в изумленном воодушевлении сестру, Окара порадовалась за нее. С приходом бессмертного вечер заиграет для Кеоны новыми красками. Вновь прибывшие с полнейшим безразличием осмотрели нервно хихикающих девушек, и будто не замечая наведенного переполоха, двинулись вперед. Они шли уверенно, не глядя по сторонам и игнорируя подобострастные приветствия ворков. Казалось, они точно знали, куда шли. К немалому удивлению Окары, их путь лежал к ним с сестрой. В черных элегантных костюмах, мужчины непринужденно шли к притихшим девушкам. Их окружала аура утонченной искушенности, делая еще более привлекательными для воркорий. Окаре доселе не доводилось общаться со столь значимыми в империи особами, и она с волнением наблюдала за их приближением. Ее взгляд невольно возвратился к харду Доару. Она посмотрела на сильного, высокого мужчину и неожиданно поняла, что не может отвести от него глаз. – Принеси девушке стакан воды, – приблизившись к Окаре, небрежно повелел ее партнеру Доар. – Она выглядит так, будто увидела безликого. Широко раскрытыми глазами Окара продолжала пялиться на бессмертного, не зная, радоваться или печалиться его вниманию. Сняв ее ослабевшие пальцы со своего локтя, молодой человек умчался в поисках разносивших напитки и закуски слуг. – Разве вам не полагается с радушием и признательностью встретить мое приглашение на танец? – иронично приподнял брови Доар. Он словно прочитал ее мысли. «Почему я?» – крутилось в голове у Окары. Девушка беспомощно посмотрела на сестру, но в глазах той светилась лишь горечь. Бросив полный разочарования взгляд на Окару, она приняла приглашение принца. Пальцы Кеоны медленно разжались, и цветы упали на пол. Сожаление затопило душу Окары, и она, неуверенно подняв глаза на бессмертного, собиралась отказать ему. – Только попробуйте, – сухо предупредил ее Доар и взяв холодные пальцы, поднес к губам. Теплое, почти обжигающее касание вернуло девушку в реальность. Откажи она бессмертному, и скандала не избежать. Все маг-газетенки разнесут новость по столице за считанные часы. Зазвучала музыка. Расправив плечи, девушка робко улыбнулась Доару и положила руку на его локоть. Бессмертный вывел ее к танцующим и закружил в вальсе. Партнер Окары с легкостью скользил по паркету, двигаясь с ленивой грацией. Ей почти не приходилось под него подстраиваться. Он вел в танце, а ей оставалось следовать за ним. Сбитая с толку, девушка рассеянно рассматривала лацканы сюртука и переживала из-за размолвки с сестрой. – Милая воркория, если вы немедленно не посмотрите на меня с обожанием, как это делают другие девушки, опасаюсь, вас запишут в невежды. Будет печально, если надежды ваших родителей найти вам достойную партию разобьются о беспочвенные слухи, – скучающим тоном заметил Доар, однако в его голосе послышались ироничные нотки. – Почему присутствующие должны считать меня невеждой? – вскинув голову, в смятении поинтересовалась Окара и попала в плен темных глаз бессмертного. – Воркории обычно приходят в восторг, стоит им оказаться со мной в одном помещении. Вы в моих объятиях и не пытаетесь упасть в обморок от счастья, не заикаетесь и не краснеете, – лениво усмехнулся бессмертный и, понизив голос, явно поддразнивая девушку, сообщил: – Вы совсем не смотрите на меня влюбленными глазами. Это… даже разочаровывает. От Доара веяло таким весельем, что Окара не сдержалась и улыбнулась ему. Она ощутила, как напряжение покидает ее, а молчаливая ссора с сестрой кажется глупой и не стоящей переживаний. Вот объявят жрецы Кеону спутницей этого загадочного мужчины, и размолвка между сестрами забудется. – В таком случае я должна вам признаться, что мое сердце пока не познало любви, – рассмеялась девушка. Легкая улыбка, блуждающая на губах мужчины, превратилась в недоумевающую. – В империи проживают одни глупцы? Надо быть слепцом, чтобы пропустить такую красоту. Окинув ее задумчивым взглядом, одним небрежным движением бессмертный притянул Окару к себе так близко, что перехватило дыхание. Ошеломленная напором, девушка сбилась с шага и обязательно упала бы в его объятия, но музыка неожиданно умолкла, и партнёр ослабил объятия. Голоса гостей стихли, и к танцующим шаркающей походкой вышел мужчина с длинной бородой. На жреце была серая хламида из дорогой ткани, подпоясанная веревкой вместо пояса. Ирвик с Кеоной под руку приблизился к нему. – Жрецы готовы открыть нам имя избранницы харда Доара? – с величественным высокомерием, на правах наследного принца, спросил он у оракула.