Такая суровая. Такая дерзкая. Мне нравились упрямые. Нравились женщины, способные взять контроль в свои руки. Вдруг, резко вдохнув, она сказала: – Это не моя вина. Я не виновата, что ты заключил все свое счастье в иллюзии, которую создал у себя в голове. Будто я люблю тебя, а жизнь наладится, если мы будем вместе. Мое веселье угасло; я стиснул челюсти. – Я сделала то, что должна была, и сделала бы снова, – прорычала девушка надломившимся голосом. – Я бы поступила так же. Эмери поймала ртом воздух, закрыла глаза, прислонилась лбом к зеркалу, стукнула по нему кулаком и сдавленно произнесла, сдерживая слезы: – Я бы поступила так же. Придвинув ладонь к ее ладони, я не сводил глаз с Эмми, затем погладил большим пальцем стекло у ее щеки. – Не волнуйся, детка, – пробормотал. – На сей раз я намерен это заслужить. Волнительный трепет зародился в животе. Я сжал кулак, почти ощущая, как держу ее. Внезапно раздался стук, дверь широко распахнулась. В спальню вошел Эйдин с тарелкой в руках. Мое сердце начало бешено колотиться. Остановившись, он посмотрел на девушку. Его золотисто-карие глаза казались темнее. – Ты голодна? – спросил парень. Она резко вскинула голову, быстро развернулась, словно не слышала, что он постучал. Обнажив лезвие, Эмми крепче сжала нож в опущенной руке и попятилась, чтобы отдалиться от Хадира. Он поставил тарелку с приборами на стол, вновь взглянул на нее, сунув руки в карманы. – Я ведь сказал, что не причиню тебе вреда. – Не припомню такого. – Нет? – Эйдин улыбнулся. – Ну, я собирался. Он сказал, ее никто не тронет. А мне здесь преподали урок, что это далеко не одно и то же. Сложив руки на груди, я следил за ним в ожидании любого резкого движения, пока тот наблюдал за Эмери. Однако Хадир, глубоко вздохнув, развернулся и сказал по пути к выходу: – Поешь. И помойся. Ты грязная. Парень указал на белую фарфоровую ванну в углу комнаты. – Или я сам тебя искупаю, – предупредил он, оглянувшись. – Здесь еще пятеро парней, которые помогут мне удержать тебя. Покинув спальню, Эйдин запер дверь на замок. Эмми еще немного постояла на месте, переводя взгляд с двери на зеркало и обратно. После чего взяла стул, подперла спинкой дверную ручку – будто нас это остановит, – подошла к тарелке, подняла ее и понюхала пасту. Он бы не отравил ее пищу. Что в этом интересного? Хадир только начал игру. Я закрыл глаза и отвернулся. * * * Стиснув оконную раму с обеих сторон, я смотрел в тихое ночное небо. Майкл. Они отправили Эмми сюда. Я был уверен. Но зачем? Чтобы мотивировать меня? Это наверняка их работа. Но если им удалось отправить кого-то в Блэкчерч, почему не пошел один из парней? У меня были планы на Эмери, но сейчас на кону стояли более серьезные вещи. Еще не время. Твою мать. Я сжал раму и услышал, как древесина затрещала. Они знали, что она сделала? Должны знать, иначе Рика, Бэнкс и Уинтер не согласились бы с таким планом. Это, в общем-то, круто. Я рассчитывал, что они найдут меня. Ни капли не сомневался, что по крайней мере попытаются, даже если уйдет целая вечность на поиски. К сожалению, в этом не было необходимости. Ведь я полностью отдавал себе отчет в своих действиях. Хотя меня и бесило их недоверие, я не мог винить друзей за сомнения в моей компетентности. Скрипнула лестница. Кто-то вошел в комнату, и сзади послышался голос: – Доделаешь? – спросил Эйдин. Я оглянулся. Он стоял на вершине лестницы, ведущей в мою спальню на чердаке. Держа рубашку в руке, парень подошел ближе, неотрывно глядя мне в глаза, будто змея. Хадир всегда напоминал змею, готовую к смертельной атаке. Когда такая совершит бросок, все будет кончено раньше, чем ты успеешь опомниться. Кивнув, я снял футболку, швырнул ее на кровать, затем взял набор инструментов и направился вслед за Эйдином к кушетке у стены. Он бросил рубашку, лег на кушетку и подложил руку под голову. Я тем временем вылил в блюдце остатки чернил, сел, достал импровизированную тату-машинку, которую сделал, прикрепив три иглы к карандашу, обмакнул ее в чернила и склонился над его правым плечом. – Итак, как мне с ней поступить? – спросил Эйдин. Замерев на мгновение, я проколол кожу парня иглами. Чернила мгновенно просочились в рану. Отвечать не стал, зная, что лучше промолчать. – Ты не помог ей, – продолжил размышлять вслух он, не обращая внимания на боль. – А она явно ожидала помощи от тебя. Я снова и снова надавливал на инструмент, периодически окуная его в чернила. Завершив последнюю линию, начал закрашивать фрагмент. Грудная клетка Хадира ритмично поднималась и опускалась в такт ровному дыханию. На моем теле были профессиональные татуировки, но были и выполненные таким же кустарным методом, поэтому я знал, насколько это болезненно. Он, как и Дэймон, не мыслил своей жизни без боли. – Она боец, – сказал Эйдин, устремив взгляд в сводчатый потолок моего убежища. Сюда я перебрался после первой ночи в Блэкчерче. От белоснежных комнат с белыми коврами и декором у меня пробегал мороз по коже. Я нуждался в личном пространстве и предпочитал темноту. К тому же из окон мансарды открывался красивый вид. Мне он нравился. – Меня привлекает эта ее черта, – продолжил парень. – Главное, чтобы она не повесилась на брошенной мной веревочке. Ты заметил? – Эйдин посмотрел на меня. – Похоже, девчонка на самом деле не осознает серьезности своего положения. Загнанная в ловушку, без возможности выжить, если уйдет, с пятью мужчинами, изнывающими по развлечениям, которых их так долго лишали. А любые ее жалобы можно будет замять незначительной денежной суммой. Стиснув челюсти, я сильнее нажал на иглу. Его мышцы дернулись под моей рукой, но он не отвел взгляда. – Как, говоришь, ее зовут? – тихо уточнил Хадир. – Эмери? Мои предплечья пылали, и я наконец осознал, что каждый мускул в моем теле напрягся, затем заставил себя проглотить ком, подкативший к горлу. – Эти глаза… – пробормотал он. – Карие, с золотыми вкраплениями. Красивые. Интересно, какие они, когда смотрят на тебя сверху вниз в пылу страсти? Я испепелял взглядом его плечо и дизайн татуировки, которую он поручил мне набить. Удивительно, как его кожа еще не воспламенилась. – Как довести ее до оргазма? – спросил Эйдин, наблюдая за мной. Я сильнее сжал инструмент. – Некоторым женщинам нужно поглаживать клитор большим пальцем, пока ты внутри, знаешь? – с издевкой произнес он. – Ей нравится, когда мужчины так делают? Скрипя зубами, я почти слышал, как иглы пронзают кожу. Хадир тихо зашипел, но потом улыбнулся, довольный, что задел меня за живое. – Отцы отправили нас сюда не для того, чтобы мы научились хорошо себя вести, Уилл. Им бы она тоже пришлась по вкусу, с ее позволения или без. – После короткой паузы он пояснил: – Они отправили нас сюда в наказание за то, что мы не проявили достаточной осторожности. Чтобы научились действовать аккуратнее. Мой отец не отправлял меня в Блэкчерч. Я вообще не понимал, как нормальный родитель мог отправить своего ребенка в подобное место, ведь, если он когда-нибудь выберется отсюда, один урок усвоит точно: кровное родство – не гарантия любви, а любовь – это единственное, что порождает преданность. Я посмотрел на Эйдина, вновь уставившегося в потолок. За время, проведенное здесь, мне удалось понять Мику, Рори, даже Тэйлора, но Хадир… Он находился в заточении дольше всех и, возможно, уже зашел слишком далеко, чтобы вернуться к нормальной жизни. – В двадцать лет я был приглашен на свадьбу, проходившую на курорте, – сказал Эйдин с отстраненным взглядом. – На моих глазах один из деловых партнеров отца накачал наркотиками собственную жену и предложил моему отцу трахнуть ее для скрепления сделки.