– Дался тебе этот Пантелеев! – всплеснула руками она. – У тебя опять включилась паранойя? – Ответь, – настаивал он. – Да не приставал он ко мне! – возмутилась она. – Не было у нас ничего. В кино хотел взять за руку, я не далась, вот и весь роман. Даже не целовались. К чему этот допрос, Левон? Или у тебя опять начался активный приступ ревности? Значит, мне на улицу сегодня соваться не стоит? – Почему? – не понял он. – Как почему? – удивилась Кира. – Вдруг по пути встречу какой-нибудь столб, к которому ты приревнуешь? – Я с этим завязал, Кира! – он выставил перед собой ладони. – Я тебе клянусь, больше никакой ревности. Ты знаешь, у меня сегодня произошла окончательная переоценка ценностей. Вот вообще, как отрезало… Я теперь просто уверен, что никогда не застану тебя в постели с другим! Кира уставилась на него не моргая. Застыла на какое-то время, а потом строго ответила: – Да, ты никогда не застанешь меня с другим в постели. Потому что я так не делаю! Я тебе не девочка легкого поведения, говорила же, что у меня за год никого вообще не было… – Хорошо, милая, успокойся, пожалуйста. Я тебя ни в чем не обвиняю! – проговорил он со значением. – Знай, я полностью тебе доверяю! Как раз это пришел тебе сказать. Кир, я усвоил урок, и обещаю, впредь с моей стороны вообще не будет никаких заскоков по этому поводу. Вот в любой… абсолютно в любой ситуации! Я теперь тебе по умолчанию верю. Он неосознанно потянулся к ней, прижал к себе. Ожидал, что она отпрянет, проворчит что-то из разряда: «Какая разница? Мы же все равно не вместе! К чему эти разговоры о доверии?», или что-то другое из своего арсенала колюще-режущих фраз. Но она почему-то не стала, позволила себя обнять. А через время он вдруг услышал вопрос уже от нее: – Как насчет тебя, Левон? – Что ты имеешь в виду? – удивился он, размыкая объятия. – У тебя кто-нибудь был за этот год? – спросила она, вдруг вскинув голову. Такого вопроса он не ожидал. Вгляделся в ее глаза и понял, он для нее важен. Впрочем, ему несложно ответить: – Не было у меня никого… Я, как и ты, не спал ни с кем другим. Ожидал, что Кира улыбнется, проникнется его признанием, но отчего-то увидел на ее лице скептическое выражение. – Что-то мне в это не верится, учитывая твой темперамент, – проговорила она прищурившись. Левон даже обиделся, ответил возмущенно: – Ты знаешь, я шалав на дух не выношу. Секс ради секса мне вообще в принципе не интересен, я тебе об этом много раз говорил. А любви у меня ни с кем так и не случилось, потому что только ты в сердце. И с той девицей розововолосой у меня, понятное дело, ничего не было. Ты можешь мне верить, можешь не верить, но это факт. До того, как у нас с тобой случилось на кухне, я в последний раз занимался этим с тобой год назад! – Ладно, ладно, тише, – махнула рукой Кира. – Я просто спросила. Левон так и не понял, поверила она ему или нет. Но ведь и правда ни с кем не спал, и отчего-то ему хотелось, чтобы она это знала. Он посмотрел ей в глаза, проговорил максимально искренне: – Никого у меня не было, малышка. Пожалуйста, поверь мне… Дождался легкого кивка, доверчивого взгляда и робкой улыбки. А потом вдруг неожиданно вспомнилось сообщение Лилит: «Милый, я скучаю…» И в груди разом похолодело. Он только что сказал Кире, что у него никого не было. Но невеста – это разве никто? Ну да, секса у них не случилось. Но отношения-то были. Какие-никакие, а были! Получается, он только что по факту соврал Кире. Причем нагло. А врать ей ему хотелось в последнюю очередь. – Кирочка, ты на меня не обидишься, если мы перенесем нашу завтрашнюю прогулку на пару-тройку дней? – выдал он неожиданно даже для самого себя. – Мне надо слетать по делам. Она удивилась, захлопала своими длиннющими ресницами, спросила: – В Москву? Левон кивнул, хотя и это не совсем соответствовало правде. Он полетит в Москву, да. Но оттуда сразу в Берлин. Если гора не идет к Магомету, он прилетит к ней сам. Пора разрубить давно загнивший узел. Расстаться с невестой по-человечески. Глава 47. Расторгнутая помолвка Левон сидел в гостиной отчего дома и изо всех сил боролся с сильнейшим желанием усвистать отсюда к чертовой бабушке. Но не вскакивал с дивана, молча слушал родительский ор. Терпел. Хотя и успел пожалеть, что решил лично сообщить им о расторжении помолвки. – Как ты мог, сынок? – возмущалась мама, стоя над ним со скорбным видом. – Такая девочка хорошая, такой славной женой бы тебе стала, а ты… Ее лицо по цвету сравнялось с алым цветом платья, а всегда аккуратно уложенные длинные волосы торчали в разные стороны. – Да как у тебя язык повернулся сказать будущему тестю, что не любишь Лилит? – это уже вещал отец. Он громко топал по паркету взад-вперед, его грузная фигура сотрясалась от возмущения. Левон помнил, как боялся его в детстве, когда отец вот так гневно мерил комнату шагами. Теперь он взрослый, сам ростом с родителя, а все равно нутро пробирало неприятным холодком, когда видел Вазгена Саркисяна в таком настроении. – Неслыханно, чтобы мой же сын обидел так моего друга. Тебе не стыдно? – продолжал отец, смотря на него с осуждением. Все, что Левону оставалось, – это тихо скрежетать зубами. Он ждал, пока родители выговорятся, наорутся, выпустят пар. А они все не успокаивались. Ну вот да, не хочет он жениться на Лилит. Да, поступил с девчонкой нехорошо – дал обещание и не исполнил. Но в конце концов не обязан! Люди расстаются, разрывают помолвки, женятся на других. Это нормально! Это жизнь. Разве кому-то было бы лучше, женись он на нелюбимой и испорти ей жизнь? Лучше развестись через пару лет, успев сделать ребенка? Или изводить друг друга безразличием? К слову, сама Лилит перед ним концертов не устраивала. Смотрела на него обиженным олененком, пока он объяснял ей, почему вынужден разорвать помолвку. Кстати, чувствовал он себя в тот момент последней свиньей. Ведь ни за что человека обидел. Постарался быть максимально корректен, извинился, признался ей, что не смог полюбить, пытался подбодрить и убедить, что она еще встретит достойного человека. Она ничего ему на это не ответила, просто вышла из комнаты, и все. Может, так и лучше. По крайней мере, он постарался разъяснить ей все как есть, был с ней честен. Разговор с несостоявшимся тестем прошел куда хуже. Он негодовал страшно, шипел на Левона, пытался давить авторитетом. Только Левон не из тех, на кого можно давить. Поездка в Германию оказалась сложной в моральном плане. Но вернувшись на родную землю, Левон почувствовал облегчение. Он свободен – и это главное. Больше никаких недомолвок и тайн между ним и Кирой не будет. Придя в отчий дом с покаянием, он в глубине души надеялся на понимание. Ведь отец любит мать! Сколько бы они ни ругались, как бы яростно ни выясняли отношения, но любовь в их браке всегда была на первом месте. Неужели они не желают того же ему? Не хотят ему счастья? Осознать это оказалось противно. Левон поморщился, услышав последние слова отца: – Нет, я не позволю тебе самовольничать! Ты сейчас же пойдешь в ювелирный, купишь там кольцо или колье… Да, лучше колье и пошикарнее, с крупными бриллиантами. И с этим колье в зубах явишься к Лилит просить прощения! Она простит, она хорошая девочка. Если с деньгами проблемы, так я дам! – Я не пойду мириться с Лилит, – покачал головой Левон. – И деньги твои мне не нужны, я вполне самостоятельный. – Ах, деньги тебе мои не нужны?! – взвился отец и махнул на него рукой. – Нет, ты слышишь, что он говорит, Карина! Деньги ему не нужны… Раз не нужны, так может мне тебя из завещания вычеркнуть? Левон воззрился на отца удивленно, такого услышать никак не ожидал. Отец заметил его реакцию и продолжил, обведя руками гостиную их большого загородного дома: – А что? Вот это вот все, и бизнес свой я завещаю Артуру и Баграту! Уж они бы не поступили, как ты. Не стали бы позорить фамилию! В общем так, Левон, либо ты идешь извиняться к Лилит, да так, чтобы поверила, либо… – Либо! – пропыхтел Левон, еле сдерживая рвущееся наружу возмущение. – Никуда я не пойду, и стращать меня завещанием не надо. Я вполне сам в состоянии заработать себе на жизнь. Тут снова вступила в разговор мать: – Подумай головой, сынок! Вон у Багратика гостиница шикарная, Артур тоже в сторону рынка недвижимости смотрит, а у тебя что? Был бы ресторан, зажил бы по-человечески… – Вот ты какого обо мне мнения, мама? – запыхтел Левон, вскакивая с места. – Не знал, что меня в семье считают паршивой овцой… – А ты мои слова не передергивай! Не вечно же тебе быть наемным служащим! – продолжала она строго. – Того, что я заработаю, мне и моей семье хватит, – проговорил он, сощурив глаза. – Какой такой семье? – тут же зацепилась за его слова она. – Уж не решил ли жениться на какой-нибудь профурсетке, как твоя прошлая невеста? – Не смей так говорить о Кире! – тут же вспылил он. – Вы ничего не знаете! Вы судите, даже не выслушав. Вы бы хоть послушали… – А что тут слушать? – прогудел отец. – Или женись на Лилит, или вычеркну из завещания, так и знай!