Кира стояла у зеркала и вглядывалась в свое отражение. – Ты чего сбежала? – спросил он ласково. – Левон, я тут подумала, я ведь и правда могу быть беременна, ведь месячных так и нет. Надо проверить. Но мы же все время предохранялись… – Помнишь тот раз у тебя на кухне? – он развел руками. – Тогда точно не предохранялись. Ты еще сказала, что не забеременеешь, потому что кормишь грудью… На это Кира лишь нервно хихикнула. А Левон расплылся в довольной улыбке и гордо сообщил: – Я буду счастлив, если ты окажешься беременной. – Очень собой доволен, да? – Кира ткнула его пальцем. – Всего один раз и – хоп! – новый ребенок… Левон, ты просто не представляешь, как это тяжело поначалу. Тем более Каролина еще такая маленькая. – Но теперь тебе будет гораздо легче, – заявил он чересчур уверенным голосом. – Это почему? – удивилась Кира. – Как почему? Потому что теперь с тобой я, и я тебе во всем помогу, буду всегда рядом. Обещаю, любимая! Он сдержал свое обещание. Через вторую беременность они прошли вместе, на двоих деля все заботы и радости. Когда дети достаточно подросли, Кира с Левоном стали не только жить вместе, но еще и работать. Левон взял ее к себе одной из помощниц, и жена очень хорошо себя показала в этом качестве. Там же, на работе, они сделали третьего ребенка. Бонус. Ох уж эти свадьбы Свадьба Левона и Киры все-таки состоялась. Милана долго смеялась, когда сестра рассказывала о том, как свекровь уговорила ее на это безумие под скромным названием «Маленькая армянская свадьба». Двести гостей! И это после того как, по словам Киры, Левон старательно вычеркнул больше половины приглашенных из родительского списка. Праздник получился очень шумный и веселый. Лица новобрачных светились счастьем. Милана была очень рада за сестру. Рада. Правда! Хотя ехала сюда скрепя сердце. Да и как могло быть иначе, если ее прошлая поездка в Москву закончилась тем, что у нее появился Пашка? Однако Милана взяла себя в руки, как послушная девочка, приняла приглашение и явилась в назначенный день и час с Пашкой и тетей Зиной. Взяла на себя роль подружки невесты, хоть это было нелегко с маленьким ребенком на руках. Улыбалась всем подряд. Свадьба же! – Мой родной, мой хороший, я тебя так люблю! – шептала она сыну на ушко, держа его на коленях. – Лулу, – сказал он с улыбкой и с интересом посмотрел на мать. Милана жутко растрогалась. Пусть кому-то это покажется несвязными звуками, но она-то знала – это сын признается в любви. – Иди потанцуй, – предложила ей тетя Зина. – А я с Пашкой посижу. – Раскричится, да и устала я, – пожала плечами Милана, ей не хотелось танцевать. – Тогда я потанцую, вспомню молодость. Тетя Зина встала из-за стола, подмигнула ей и пошла плясать со всеми. А Милана осталась сидеть в уголке с ребенком, наблюдала за праздником как бы со стороны. Да, кому-то свадьба, а кому-то пытка. На душе у Миланы скребли кошки, и причина тому имелась весомая. Она бросила взгляд на веселившуюся семью Саркисян, и сердце сжалось от жгучей обиды. Нет, нет, совсем не на Левона с Кирой, а на остальных. Взять хотя бы Карину Авиковну и Вазгена Артуровича. Ну ведь взрослые люди, не слепые даже! В Каролине сразу признали родную кровь, зато на Пашку даже не взглянули. А ведь они похожи, как двое из ларца. Форма глаз, носы, губы, цвет волос и кудряшки – все схоже. Даже линия роста волос конусом – и та одинаковая. Но нет, бабуля с дедулей не почуяли в ее сыночке родную кровь. Даже Левон, который с Пашкой нет-нет, да водился, пока жил в Анапе, и тот не понял очевидного. Отец ребенка тоже его не признал. Впрочем, чтобы признать, надо хотя бы раз как следует взглянуть. Но и этого несчастный Пашка от своего папашки не дождался. Хотя Милана была уверена, брат Левона знает, что Павел – его сын, просто не хочет признавать, вот и все. Милана смотрела на то, как выплясывали на танцполе старший и младший братья Саркисяны, и мысленно желала своему обидчику споткнуться. Сделал дело и в кусты, будто так и надо. Разве это по-мужски? Она еще унижалась, звонила ему год назад, пыталась как-то решить вопрос. Наивная дурочка! Слушать не стал и не перезвонил. Считай, отмахнулся, как от назойливой мухи. А потом вообще сделал вид, что ничего не было. Приперся в Анапу королем, а с ней себя вел как с посторонней. Правильно Милана решила год назад, что станет растить ребенка сама. Уж что-что, а навязываться она не станет. Не нужен отцу Пашка, и прекрасно. Зато ей нужен. Она-то своего сыночка обожает, души в нем не чает. Решение приняла, приступила к исполнению, но все равно продолжала злиться на непутевого папашу. И как не злиться? Она отдала ему невинность, а он ей так отплатил. Тут и святая затаила бы смертельную обиду, а Милана себя святой никогда не считала. Она не призналась сестре в случившемся год назад, потому что ей было слишком стыдно за собственную глупость. Ведь Кира ей сразу сказала, что этот Саркисян жуткий бабник, когда Милана ей призналась в своем скромном интересе еще во время празднования помолвки. О, как же сильно сестра оказалась права. Жаль, Милана ее не послушала. – Ничего… – шептала она тихонько. – Скоро поедем домой, сыночек. Тем временем музыка кончилась, тамада объявил перерыв, и гости разбрелись кто куда. Многие отправились на улицу подышать воздухом. Милана же осталась сидеть, развлекая Пашку. Вдруг заметила, как в ее сторону направился Баграт. С чего бы? Она специально села подальше от братьев Саркисянов, чтобы избежать любых столкновений. – Привет. Скучаешь? – спросил он с довольной ухмылкой. – Нет, – ответила она строго. Вроде бы после такого ответа должно стать понятно, что общаться она не желает. Но Баграт будто не заметил ее недовольного вида, уселся на место тети Зины и как ни в чем не бывало завел беседу: – Как тебе свадьба? У нас всегда шумно. – Представляю… – ответила она ехидным тоном. И тут вдруг Баграт всмотрелся в лицо Пашки. Наверное, впервые за все время. – Удивительно, что твой ребенок похож на Левона, те же бровки, что у Каролины, тот же цвет глаз… Он издевается, что ли? Сказал это как ни в чем не бывало. Даже, кажется, без задней мысли. Он глупый? До сих пор не сложил два и два? Или это такая игра? И тут Милану понесло. – Он не на Левона похож, – процедила она сквозь зубы. – А на кого? – с деланой веселостью спросил Баграт. – На своего отца, – ответила Милана, сузив глаза. – Наверное… – пожал он плечами, а потом сказал неожиданную вещь: – Давай отдадим твоего мальца старшим, немного потанцуем? А то сидишь тут одна, скучаешь… Он беспокоится, что она скучает. Как мило, мать вашу. И Милану снова понесло по кочкам. Она развернулась к нему и с милой улыбочкой спросила: – Ты пытаешься меня клеить? Он вдруг оскорбился: