— Ты ведь останешься, правда? У меня отвисает челюсть. Не думаю, что я слышал, чтобы Холланд Алистер просил меня о чем-нибудь с тех пор, как я его знаю. Рычать на меня? ДА. Требовать своего? Определенно. Но спросить так, что я не смогу дышать, если ты не скажешь "да" способом? Никогда. Пока он и пожилая женщина уходят, я замечаю, что дядя Даррел… Ну, Даррел — он слишком молод и слишком сексуален, чтобы быть моим дядей, — пристально смотрит на меня. Хотя я видела его мимоходом, не думаю, что мы официально знакомы. Я решаю представиться. — Привет, я… — Кения Джонс. — Выражение его лица ничего не выдает, и все же я могу сказать, что он доволен. — Я много слышал о тебе. — О? От… Алистера? Его улыбка загадочна. У меня такое чувство, что никто не сможет вытянуть из этого человека какую-либо информацию, даже если они будут пытать его несколько дней. Я постукиваю пальцами по своей руке. — Ты, э-э, ты брат Алистера? — Шурин. — Его зеленые глаза изучают мое лицо, как будто он отмечает каждое мое микро-выражение. — Брат Клэр. Я потрясенно моргаю. Он кивает. — Не хотите ли присесть? — Э-э… Он указывает на скамейку, и я следую за ним. Не потому, что я хочу поговорить, а потому, что у меня вот-вот подкосились ноги. Волнение от встречи с Белль отвлекло меня от усталости, но я снова начинаю чувствовать напряжение. Мы вместе падаем на скамейку. Даррел бросает взгляд на здания вокруг нас, его спина прямая, как стрела. — Вы были военным? — Спрашиваю я, не в силах сдержать свое любопытство. — Нет. Мой отец был. Это передалось мне и Клэр. — Понятно. — Я наклоняюсь и ударяю кулаками по бедру, чтобы ослабить напряжение. — Неудивительно, что она построила успешную компанию с нуля. Это требует дисциплины. — Она была потрясающей. Я отвожу взгляд. — Алистер никогда не говорит о ней. — Он винит себя. — Даррел щурится от солнечного света. — Он был в машине в ту ночь, когда она умерла. Вообще-то, он был за рулем. После того дня он больше никогда не садился за руль машины. Мои глаза расширяются. Такое чувство, что я смотрю на человека в костюме босса Годзиллы изнутри. — Значит, он никогда не водит машину? Никогда? Даррел качает головой. — После Клэр он полностью замкнулся в себе. Мало разговаривал. Не смеялся. Почти ничего не ел и не пил. Нам пришлось убедить его продолжать цепляться за жизнь, чтобы он мог быть рядом с Белль. Только тогда он принял душ, побрился и снова начал есть. Белль спасла его. — Она обожает его. — Это взаимно. — Он опускает подбородок. — Она — воздух, которым он дышит. Все, что он делает, из кожи вон лезет ради Belle's Beauty и пытается увеличить прибыль, это для того, чтобы он мог отдать это ей. — Вот почему он одержим желанием лично участвовать в Belle's Beauty, — бормочу я. — Сначала это не было его видением. Ему было трудно думать об этой компании после смерти Клэр, но в то же время он не мог оставить это в покое. — Зеленые глаза Даррела останавливаются на мне. — Он только недавно решил быть более практичным, и именно тогда он нашел тебя. Я ерзаю под его испытующим взглядом. — Я не знаю, что ты слышал, но ты все неправильно понял. Я не такая важная персона в компании. — Нет? — Я недавно получивший повышение второй помощник. — Да ладно вам, мисс Джонс. — На его лице появляется подобие улыбки. Он абсолютно потрясающий, и, если бы мое сердце уже не было захвачено моим боссом-зверем с удивительно мягкой стороной, я бы, вероятно, заискивала перед ним. — Мы оба знаем, что это неправда. Мои глаза отворачиваются от его. Даррел придвигается ко мне. — Алистер прошел долгий, трудный путь. Если честно, я думал, что он никогда не найдет новое направление. Но он нашел это в вас. Вы — его свет в конце туннеля, мисс Джонс. Мое сердце замирает. В этот момент я замечаю, что возвращаются Белль, Алистер и пожилая женщина. Белль вся улыбается, обнимая папу за шею. Когда она видит меня, ее голова вскидывается. — Мисс Кения! Я улыбаюсь и вскакиваю на ноги. — Да, милая? — Можем ли мы пить кофе, как наши мамочки? — Я думаю, ты немного молода для кофе, Белль, — говорит Даррел, одаривая ее нежным взглядом. Белль выпячивает нижнюю губу. Она слишком очаровательна. Мое сердце тает. — Я имею в виду… мы можем выпить чаю. — Я думал, ты ненавидишь чай? — Говорит Алистер. Я бросаю на него острый взгляд. — Я положу в свой сахар. С добавлением искусственных подсластителей он не может быть таким уж плохим. Он выглядит удивленным. — Папа, папочка, можно мисс Джонс выпить со мной чаю? — Я не знаю. — Он поглаживает свой подбородок. — Это зависит от того, сможешь ли ты пообещать мне, что больше никогда не будешь убегать одна. — Я обещаю, — восторженно говорит она. Пожилая женщина прижимает руки к груди и вздыхает. — Какая прелесть. То же самое, леди. То же самое. Алистер притворяется, что думает об этом, а затем кивает. — Я не против. — Он выгибает бровь в мою сторону и бросает на меня горячий взгляд. — Мисс Джонс, не хотели бы вы пообедать с нами? Я не могу отдышаться. С солнечными лучами, играющими на его густых волосах, и руками, так заботливо обнимающими его дочь, он выглядит так, словно мог бы быть отцом моих детей. Что просто смешно. Я сглатываю. — Ты уверен? — Я устрою пир, — говорит пожилая женщина. — Что-нибудь достойное сегодняшнего героя. — Пожалуйста, не называйте меня героем. Правда. Я ничего не делала. Алистер подходит и обнимает меня рукой за талию. — Тогда как мне тебя называть? — Зови ее мисс Кения, — говорит Белль. Я смеюсь, совершенно очарованная. — Она такая милая. — Она моя дочь. Конечно, она милая, — говорит он. — Все люди, которые принадлежат мне, идеальны во всех отношениях. Я быстро моргаю. Алистер делает шаг назад и хватает меня за руку. — Бернард ждет. Миссис Хэнсли, давайте вернемся домой. — Он оглядывается через плечо. — Даррел, ты идешь? — Я пропущу это. Я был на задании до того, как ты позвонил по поводу Белль. Алистер останавливается и окидывает его оценивающим взглядом. — Клиент с детьми? Он медленно кивает. — Их маму нашли?