— За мир можешь не переживать — Динар справится. — Вы так уверены в этом, мой кесарь? — нервно спросила я. Склонившись к моим губам, повелитель Эрадараса хрипло выдохнул: — Я уверен в этом меньше, чем в тебе, нежная моя, но уверен. Поцелуй был сладким. Нежным, безумно осторожным, и практически опьяняющим. Я не сопротивлялась, понимая, что ему нужна моя магия и для восстановления, и для возвращения в Нижний мир, и не понимая, в какой момент, это все вдруг перестало иметь значение. Внезапной лавиной обрушилось мое срывающееся дыхание, словно ударом выбило землю из-под ног, и только крепкое объятие удержало от падения. Поцелуй, от которого закружилась голова, а сердце забилось так быстро, столь стремительно. Поцелуй, который не отбирал ни магию, ни силу, он давал. Давал так много. Так неожиданно. Так страстно. И вместе с тем… — Достаточно, — отпрянув назад, выдохнула я. Сзади была скала, что оказалось очень удачным стечением обстоятельств — меня едва ноги держали. Все-таки кесарь, триста лет опыта, и много чего еще, о чем я предпочитала не думать. Собственно, думать мне и не дали. — Достаточно или нет решать все же мне, нежная моя, — произнес Араэден, полушагом преодолевая разделившее нас расстояние. Второй поцелуй тянул лет на шестьсот опыта как минимум. А может и на всю тысячу, кто его знает. Мое сердце, застывшее было от прикосновения пресветлого, ухнуло куда-то в пропасть, и мне казалось я падаю, падаю и падаю вместе с ним. Куда-то бесконечно глубоко, глубоко настолько, что падение давно превратилось в полет под светом сияющих звезд, дыхание рваное и судорожное, едва ли давало достаточно кислорода, и у меня безбожно кружилась голова, ладони обхватили плечи кесаря, в безнадежной попытке сохранить хотя бы равновесие. И если первый поцелуй дарил нежность, второй безжалостно отнимал все! И мою силу, которую император безжалостно выпивал до последней капли, и мое самоуважение, которое исчезало вместе с попыткой сохранить хоть какое-то хладнокровие, не говоря уже об отстраненности, спокойствии, равновесии и прочем. Все провалилось к гоблинам! И я не могла понять, что это — следствие пережитого страха за его жизнь, последствия бессонной ночи, или опыт кесаря, прижимающего меня к себе с такой силой, что никаких мыслей о его слабости после яда и кровопотери уже просто не было. Были другие… О его губах, сухих и теплых, на которые я с ужасом и надеждой смотрела всю ночь, надеясь что они вновь изогнутся в улыбке, пусть даже и ласковой. О его руках, сильных настолько, что мне пришлось долго идти по трупам его врагов, прежде чем я нашла самого императора. О нем… И о мире, который в нем нуждался примерно так же как и во мне. Это отрезвило. Отрезвило меня и остановило кесаря. К своему стыду я простояла еще несколько минут, пытаясь вернуть себе хоть какие-то остатки самообладания, ну и перестать дышать так, как после пробежки вокруг охт шенге, причем ощущение было такое, что оббежала я поселение орков раз двадцать, не меньше. — В тебе просыпается женщина, — нежно проведя рукой по моим спутанным волосам, тихо сказал император, прикасаясь губами тонкой кожи на виске. — Или же есть два других вполне логичных объяснения, первое — кто-то слишком опытен, второе — кто-то чрезмерно опытен. Он, продолжая крепко держать за талию, скользнул правой рукой по моей щеке, обводя по контуру лица, подцепил подбородок, вынуждая запрокинуть голову и взглянуть в его затуманенные страстью глаза, и снова склонившись почти к самым моим губам, Араэден прошептал: — Именно опыт и делает очевидным для меня то, что некоторые бывшие наследницы Оитлона отчаянно пытаются не замечать — в тебе просыпается женщина, Кари. Нежная, страстная и моя. Абсолютно, полностью, исключительно моя. Прослушав все вышесказанное, язвительно напомнила: — Здесь та ржавая железяка все еще валяется. Могу воспользоваться, да, причем нежно, страстно и с четким пониманием абсолютной, полной и исключительной принадлежности, мой кесарь. Улыбнулся, не скрывая восхищения ни в улыбке, ни во взгляде серо-дымчатых глаз. И это восхищение никуда не делось, даже когда с коварным блеском в глазах, кесарь плавно опустил руку вниз, медленно, продолжая все так же пристально смотреть на меня, приподнял юбку… одну, вторую, третью… да, опыт явно прослеживался и в этом до крайности малоприличном действе, а после, пальцы скользнули туда, где собственно уже успели побывать до этого, оставшись тем единственным в нашем браке, что данных местах в принципе имело место быть. — Даже не знаю, должен ли я указывать на очевидное, нежная моя? — вовсю распоряжаясь на вверенной брачным обрядом территории, произнес повелитель Эррадараса. — Рискните, — прошептала я. — Риск, это вообще определенно ваше, мой кесарь, вчерашняя ночь прямое тому подтверждение, а нынешнее поведение всего лишь еще одно доказательство. Так что там с очевидным? Улыбка приобрела легкий оттенок загадочности, а ладонь продвинулась чуть-чуть дальше, накрывая собственно всю вверенную брачным обрядом территорию. И на мое возмущение, кесарь все же ответил тем самым очевидным: — Влага, Кари. Доказательство твоего желания. Издевательски улыбнувшись супругу, ядовито ответила: — Или свидетельство того, что опыт медленно, но верно, переходит в старческий склероз. Даже не знаю, сильно ли я вас удивлю, мой кесарь, если позволю себе заметить, что помимо территории, на которой вы столь вольно распоряжаетесь, у меня еще и платье мокрое. Хотя, что там платье — они все три остаются в предельно влажном состоянии! Коварная усмешка ничуть не оскорбившегося Араэдена и плавное движение, от которого, у меня перед глазами потемнело. — Как ты думаешь, — накрывая дыханием мои губы, произнес он, — сколько движений мне потребуется, чтобы ты застонала? — Вы желаете услышать откровенный ответ, мой кесарь? — поинтересовалась я. — Жажду, нежная моя, — насмешливо ответил он. Я открыла глаза, пристально посмотрела на императора и холодно ответила: — Полагаю, достаточно будет одного. Улыбка медленно превращается в усмешку — он знал, что после изъявления фальшивой покорности, я нанесу удар. Я знала тоже. Он явно получал удовольствие от словесной перепалки, и был в курсе, что я получаю не меньшее. — И? — произнес, с трудом сдерживая улыбку. Подавшись к нему ближе, выдохнула: — Всего одно движение, мой кесарь. Вы же у нас такой опытный… палач. Император тихо рассмеялся, обнял меня крепче и произнес: — Мне нужен еще один поцелуй. Выдержишь? А у меня есть выбор?! Но вслух все же сообщила: — Я бы предпочла чтобы вы убрали руку, и, несомненно, предпочла бы обойтись без поцелуев — по моему скромному мнению первых двух было вполне достаточно. Усмехнувшись, кесарь иронично ответил: — Любимая моя, без поцелуев слишком рискованно, гибель Адраса была тому наглядным примером. Судорожно выдохнув, прошипела раздраженно: — Но хотя бы руку убрать можно?! — Можно, — согласился Араэден, прикасаясь к моим губам, и жестоко добавил, — но не хочется. Третий поцелуй… как третий круг персонального ада, в котором сгорает без остатка гордость, гибнет с хриплым стоном самоуважение, кожа горит так, что уже не важно мокрая на мне одежда или же нет, а земля разверзается под ногами, которые давно не в состоянии стоять. *** Я пропустила момент перехода, полностью потерявшись своих ощущениях, и пришла в себя на постели в нашей разгромленной спальне. Мне казалось, что мое тело все еще горит от прикосновений кесаря, а глаза ослепленные сиянием звезд, причем я не уверена в том, что они были реальными, с трудом фокусировались на обстановке, и рисунок на потолке я разглядела минут через пять, не раньше. — Интригующий способ перехода между мирами, не так ли? — прошептал Араэден, с улыбкой наблюдая за мной. Убила бы! — У тебя был шанс, — безжалостно напомнил кесарь. О да, теперь мне будет о чем сожалеть до конца моих дней! — Сожалеть? — его пальцы ласково провели по моей ноге. — Едва ли, нежная моя, — спокойный взгляд в мои глаза, — и мы оба об этом знаем. Я потянулась, убрала его ладонь от мест… пусть и принадлежащих ему по праву, одернула юбки и нервно поинтересовалась: — И как давно вам известно о столь интригующем способе перемещения между мирами, мой кесарь? Властитель Эррадараса улыбнулся, провел пальцами по моей, упорно придерживающей платья руке, снова взглянул в мои глаза… и дальше все было предельно жестко: — Я не знаю, как Джашг заложил в тебя основы этой магии, но видимо каждая из его поучительных фраз — это ключ. Принцип примерно тот же, что и в нательной живописи Динара — оркские наработки. Итог — ты маг Земли, а не только Жизни, соответственно — теперь я тоже. Скорбно вздохнув, устало заключила: — То есть поцелуя и моей силы вам было мало. Усмешка в ответ, и все так же жестко: — Было три варианта нашего возвращения, Кари: первый — я восстанавливаюсь, что заняло бы время, второй – я нахожу жертву, провожу ритуал и мы переносимся, но это ослабило бы меня на слишком долгий период, что в создавшихся условиях неприемлемо, и третий — я выпиваю тебя до состояния, из которого твоя магия уже никогда не вернется и мы возвращаемся. Наличие в тебе силы мага Земли позволило применить четвертый открывшийся вариант, а смерть я заменил гораздо более приятным… эффектом. Что ж, звучало предельно логично, в принципе изрядно покопавшись, из этого всего можно было бы даже выкопать рациональное зерно… а может и нет. — То есть вы теперь тоже маг Земли, но процесс, приближенный к смерти достался почему-то мне, — пришла я к печальному выводу. Коварно улыбнувшись, кесарь протянул: — Желаешь, чтобы удовольствие получил я? Разъяренно глядя на императора, скептически поинтересовалась: