Глава 9: Алиса падает в колодец Смотреть на нее — особое удовольствие. Бледная девочка с черными волосами и глазами тревожно-зеленого цвета. И кровь внутри нее особенная текла, а в душе содержался прекрасный изъян, осколок, роднящий ее с отцом, никем, покуда, не замеченный. Восхищались ли вы когда-нибудь кошкой черной масти, шерстью с зеркальным блеском, дикой красотой и грацией? Не зверь земной, обыкновенный, а фантастический клочок ночи, загадка. Алиса была для меня такой кошкой — гибкой, притягательной, безумно хрупким при всем своем совершенстве, существом: одного движение пальцев достаточно, чтобы переломать хребет и прекрасный таинственный зверек превращается в остывающий скучный трупик. Я наблюдал за ней, за тем, как приближается она ко мне, ждал, сгорая от нетерпения, но не вмешивался. Разве что разок или два, ведь то для дела. Вот почему… *** …в последнем доме, Алису ждало жестокое разочарование. Ни единого клочка неземной паранормальной паники не нашлось. Тех, кто тут жил звали Сережа и Кира, он был штатным медиумом, а она — его напарницей, его базой, якорем, и лидером группы по совместительству. Они жили вместе в старом районе недалеко от центра и, по-видимому, очень любили друг друга, несмотря на то, что характеры у них были совсем разные, судя по тому как разнилась обстановка в его и ее комнате. Их жилье было невозможным компромиссом между вконец одичавшим хаосом и абсолютным порядком, между мечтательностью и практичностью. Приятно было, что люди хорошо уживаются вместе, но Алиса не нашла, того, что искала. Сколько она ни приглядывалась к зеркалам, не перебирала чужие вещи в шкафах и мелочи на столах, ни следа, ни отголоска страха она не отыскала. То ли от усталости, то ли от раздражения у нее мучительно болела голова, до белого тумана, видимого краем глаза. Матвей понял что толку не будет и забрал Алису, несмотря на вялое сопротивление. — А двух напуганных недостаточно? — спросил он в машине. На Москву опускались сумерки, зажглись фонари. С одного конца небес ползла ночь, а с другой стороны еще сиял напоследок день. Они с Алисой ехали в темноту и Матвею мерещилось, что мрак в палисадниках и подворотнях — живой и таит в себе какую-то опасность, будто кто-то провожал их взглядом. — Не знаю, — ответила Алиса. Она сбросила ботинки и забралась на заднее сидение с ногами, обняв колени, укрытые длинной юбкой из зеленых и синих лоскутков. Взгляд потух, на лице залегли серые тени, спутники усталости и разочарования. — Меня не покидает ощущение, что мы взялись не с того конца. Легко было догадаться, о чем она думает: об антимире. Алису звала загадка синего галстука-бабочки. — А что ты думаешь? — спросила она, глядя на Матвея через зеркало. Ее глаза вспыхивали, отражая проплывающие мимо фонари. — Все-таки опыта в расследованиях у тебя побольше моего… — Нужно собрать больше информации. Закопаться в историю места, в котором это случилось, — ответил Матвей. — Идентифицируем то, что там обитает и поймем, что ему нужно, как открыть дверь и вызволить ребят. — А Гость из подмира? — напряженно переспросила Алиса, — Нельзя просто забыть про него. Он как-то замешан во всем этом. — Что это вообще за подмир такой, чего от него ждать? Пока я видел только тех, кто вылез из того портала, чтобы нас прикончить. Алиса снова подозрительно задумалась. Матвей поглядывал на нее в зеркальце и вспоминал слова Белого: конечно она полезет в подмир, запретили ей или нет, все равно полезет. Похоже, Алиса думает, что у нее не осталось другого выхода, кроме как тайно нарушить приказ и пойти рисковать своей жизнью. Одна. Матвей притормозил у дома, где Алиса сняла комнату у какой-то занятой женщины, которая жила там же, но приходила домой только спать. Впрочем, как и Алиса. Когда она взялась за ручку, Матвей спросил: — Что тебе нужно, чтобы уйти в подмир? Она как будто ничуть не удивилась, ответила не глядя на него: — Немногое. Пару вещей я держу дома, но почти все у меня с собой. Нужно только снова попасть в заброшку. — Ясно, — кивнул он. Его сознание как будто раздвоилось. Одна часть бесновалась, не веря своим ушам: он собирается снова вернутся в тот жуткий дом, ночью?! А другая часть, которая принимала решения, оставалась спокойной. Она знала: так надо и так правильно. А значит, он едет с Алисой. — Тогда иди за своими вещами. Я буду здесь. Алиса посмотрела на него долгим взглядом и, наверное в тот момент они и стали не просто напарниками, но друзьями. Она вернулась через десять минут, села рядом с ним вперед, заметно более оживленная, чем полчаса назад. — Как будем отбиваться от дома и монстров из колодца? — спросил Матвей, выезжая на шоссе, — Тебе ведь наверняка придется подобраться к нему поближе, чтобы выйти в антимир. — Мне придется влезть в него, — ответила она. — прямо внутрь. — Ясно, — ответил Матвей, хотя для него все было совсем не ясно, — Так что же мы будем делать с монстрами, если они появятся снова? — У меня есть заговоренный чеснок! — преувеличенно бодро сказала Алиса, — если что будем бросаться им, распевая "Отче наш". — Звучит, как эээм…авантюра, — ответил Матвей, хотя про себя считал, что это самоубийство. Это было как если бы он по молодости предложил более старшему сотруднику штурмовать с водяными пистолетами, банк, набитый террористами. Его железно бы поперли со службы после такого. — Знаю. Но мне почему-то чувствую, что все у нас получится и безо всякого оружия. Алиса поймала взгляд Матвея, очень говорящий взгляд и беспомощно пожала плечами, как будто говоря, прости, я не могу ничего объяснить, но ведь до сих пор у нас все получалось, да? "Да", — ответил про себя Матвей. Вот только кого за это благодарить — госпожу Случай или кого-то, кто исподволь помогает им, но преследует при этом свои цели? Чутье подсказывало Матвею, что с Алисой не все так просто. За ней наблюдают и присматривают очень внимательно. Поэтому он не стал настаивать на каком-то плане получше. Он и сам чувствовал, что неприятностей у них не будет, по крайней мере на пути к колодцу. *** У заброшки их ждал сюрприз — оградительная лента по всему периметру ограды, и сторож там, где в ней была дыра: здесь, где был отогнут прут, Алиса с Матвеем проникли в заброшку в первый раз. — Дело рук Белого, — пробормотала Алиса, хмурясь. Они с Матвеем засели в кустах, как школьники, мрачно разглядывая сторожа у дыры. Почти час они посвятили обходу периметра территории и убедились что безопасный вход только один, и он хорошо охраняется. Сторож был высок, широкоплеч, имел внушительный животик, на котором натягивалась форменная рубашка и до смешного тощие ножки-спички, чего не могли скрыть брюки. Скучая, он ходил взад-вперед рядом с дырой, светя фонарем, а время от времени забирался в будку охраны: когда стройка дома еще шла, она стояла у въезда, теперь ее приволокли сюда. — Нужно его как-то отвлечь, — пробормотала Алиса. — Если он заметит хоть что-то подозрительное, он сообщит сразу Белому, — ответил Матвей, — Как думаешь, сколько времени понадобится нашему с тобой проницательному шефу, чтобы догадаться кто пытается влезть в дом? Дождемся, когда он снова полезет в свою будку, и пока он будет повернут к нам спиной, по одному проскользнем в проем. Алиса кивнула: что ей еще оставалось? Охранник сновал рядом с дырой, пока и не думая никуда уходить. Вид у него был расслабленный, он наслаждался ночной тишиной. Дома у него была беременная жена, переживающая сложный период буйства гормонов и ее мать, про которую он подозревал, что старость не пощадила ее мозгов, по крайней мере паранойя по его поводу у нее уже начала развиваться. Ночные смены, позволяющие сократить время проведенное с временно маловменяемыми женщинами, его радовали. Как же тихо и хорошо. На лоб охраннику упала мокрая капля. Он поднял голову на затянутое тучами небо и ему на лицо шлепнулись сразу две ли три сестренки той первой капли. Дождь начался внезапно и полил как из ведра. Беспокоясь об осенней простуде, из-за которое его железно бы выгнали из дому, охранник поспешил спрятаться в будке. Когда он был еще на полупути к ней, Матвей тенью проскользнул у него за спиной в дыру и оттуда показал Алисы большой палец: "Давай за мной, как только он отвернется". Охранник заходил в будку. Алиса метнулась вперед и поскользнулась на размокшей земле. Как назло, охранник увидел краем глаза движение, обернулся и направил фонарь прямо на нее. Ослепшая от яркого света, бьющего по глазам, Алиса замерла, чувствуя, как по лицу и волосам за шиворот льются холодные капли дождя. В свете фонаря струи воды казались серебряными. Охранник смотрел прямо на нее, но выражение его лица не изменилось ни на йоту, глаза равнодушно обшарили знакомый пейзаж и луч ушел в сторону — охранник поторопился втиснуть себя в будку. Алиса моргнула, стряхивая с резниц капли. Он смотрел прямо на нее — и не видел! Как такое возможно? — Давай сюда! — прошипел Матвей, пользуясь тем что шум дождя перекрывал его голос, — вечно ты невидимкой не останешься. Алиса как раз боялась что станет видимой, стоит ей пошевелится. Она сделала шаг, другой, убедилась что луч фонаря не уставился снова на нее и не слышно никакого гневного окрика и бросилась скорей под ленту. — Что это было? — спросила она. — Ты ведь видел? А он не видел! Ответа ей на самом деле не требовалось, Матвей это сразу понял. Ясно было и то, что не просто так Алиса приобрела волшебную возможность становится невидимой. Кто бы ни присматривал за Алисой, ему нужно было чтобы она продолжала делать то, что делает. В дом они зашли мокрые, как мыши, но во всеоружии: оба хорошо помнили на что дом способен. Алиса достала из кармана маятник, прочитала свое нехитрое заклинание про отца и пошла вперед. Матвей шагал рядом с ней, держа фонарик, стараясь не смотреть по сторонам: мумии погибших здесь душ никуда не делись, как и мерзкая атмосфера. В остальном, дом вел себя подозрительно прилично. Комнаты оставались там, где были, не было слышно ни криков ни гадкого смеха по коридорам, даже висящая воздухе черная муть и не пыталась облепить их головы. Они беспрепятственно шли прямо к подвалу. И никаких чудовищ. По дороге они настороженно молчали, прислушиваясь к каждому шороху, в любой момент ожидая нападения. Уже на лестнице в подвал, Алиса сказала: — Тихо, правда? Как-то неестественно. — Лезли в пекло, а попали в тишайшее место, — подтвердил Матвей. — Только фальшиво это, как будто садист притворяется ксендзом. — Что такое ксендз? — почему-то шепотом спросила Алиса. — Польский священник. — А почему именно польский? — Просто слово смешное. Вот он, колодец. Луч фонаря в его руке осветил провал в полу и черную воду, густую, будто нефть, на его дне. Алиса присела рядом с колодцем, доставая из своей сумки какие-то свои колдовские инструменты. Матвей сунул руку под куртку и расстегнул припрятанную там кобуру. Каким бы паинькой дом ни притворялся, Матвей помнил на что он способен. — Не расскажешь как все будет проходить? — уточнил он. — Очень скучно. Надеюсь. — ответила Алиса, переставая рыться в сумке. — Я привалюсь к какой-нибудь стене и как будто усну. Потом вернусь и мы пойдем по домам, сладко спать в постельках. Она побродила по стеночке, ища место почище. — Здесь везде одинаково грязно, — сочувствующе подсказал Матвей и Алиса, со вздохом уселась недалеко от него. — Пока я буду спать, мой разум войдет в колодец, отыщет Гостя из подмира и побеседует с ним, если получится. — сказала она и как-то беспомощно посмотрела на Матвея: