"Он мне этого не сказал и я не догадываюсь. Я думала что пойму больше, когда увижу тебя изнутри, но ошиблась. Я вижу, что ты уже однажды имела дело с Перекрестком, но не понимаю что это значит для него. Ты не тот тип людей, которых он там ждет". "В детстве я подружилась с призраком, пленником Перекрестка. Ему удавалось как-то покидать это место, чтобы увидеться со мной. Потом он спас меня, и Перекресток заметил его побеги и прекратил их. Я приехала в Москву и ввязалась во все это дело, чтобы отыскать и спасти моего друга". — Приехали, — сказал Сергей и обернулся к Алисе, — Все в порядке? Она кивнула. Сергей еще секунду вглядывался в нее: просканировал, и не заметил ничего подозрительного. Алиса вышла из машины, а Гостья сказала: "Ты не врешь, но то, что ты рассказываешь, невозможно. Перекресток невозможно покинуть никаким образом. Это тюрьма внутри разума". "Но ведь Джентльмен мог его покидать. Значит все-таки есть способ". "Ты никогда не видела Перекрестка, а я знаю, о чем говорю. Покинуть его может только его хозяин. Прекратим этот разговор. Я чувствую, что к нам прислушивается что-то, чего я не могу распознать. Лучше молчать о таких вещах, даже не думать. Если спросишь еще что-то, я сделаю вид, что не слышала". Алиса попыталась настаивать, но Гостья держала слово и молчала. От досады Алиса наконец обратила внимание, куда они приехали. Перед ней небеса устремлялись небоскребы "Москва-Сити". Ощущение как будто неожиданно перенесся в Нью-Йорк или Токио: концентрация стекла, бетона и бегущей по экранам яркой рекламы сильно разнилась от районов промзоны Мокворечья и Нагатино. — Похоже наш парень большая шишка, — пробормотал Матвей, — Бывал я в этих офисах, такое там творится… — Кем бы он ни был, раз он имеет отношение к таким существам как Фобос и его приятели, значит он маг. А маги народ любопытный, он нам поможет, — уверенно заявил Сергей. Матвей в ответ саракастически фыркнул: — Слышал бы ты его, так бы не говорил. Идемте. Благодаря Матвею они достаточно просто нашли путь: и Алиса и Сергей оробели непривычки в минималистичных, но очевидно дорогих интерьерах, а Матвей вел себя совершенно естественно и привычно. Он быстро выяснил где нужный офис и затолкал своих растерянных коллег в лифт. — То-то он нам обрадуется, — с предвкушением сказал он. Им повезло — человека в сером они встретили почти сразу: как только открылись двери лифта. Он медленно перевел взгляд с Алисы с неестественно побелскивающими глазами, на сияющего улыбкой Матвея. — Черт бы вас побрал, — от души выругался он. — Зачем бы вы ни пришли: идите к черту. Сказал и развернулся, чтобы уйти. Алиса с Матвеем переглянулись. Человек в сером разозлился куда сильнее, чем они ожидали. — Подождите пожалуйста! — первой бросилась за ним Алиса. — Нам очень неловко, но вы нам правда нужны… — Неловко?! — прошипел он, резко оборачиваясь. Глаза у него горели, ноздри раздувались, скулы побелели от злости. — Вам — неловко? Вы не просто за каким-то чертом отыскали меня, хотя я просил вас этого не делать, вы еще и вломились ко мне на работу. И вам после этого неловко?! Алиса замолкла от растерянности не зная, что сказать. Матвей выступил вперед, выбирая самый спокойный тон, на какой был способен: — Послушай, парень, верю, что ситуация тебе неприятна, но и мы не по пустякам тебя бесить пришли. Давай поговорим? — Вы не отстанете, да? — очень спокойно спросил человек в сером, обвел взглядом их лица и кивнул, — Я так и понял. Ума не приложу, как вы меня нашли, но и черт с этим. У меня сейчас будет обеденный перерыв. Вы снйчас перестанете привлекать внимание моих коллег, уйдете и будете ждать меня в кафе на соседней улице. Я приду через полчаса и сделаю все возможное чтобы быстрее от вас отвязаться. До скорой встречи. Уходите. *** — А что если он не придет? — спросила Алиса. — Он и сам понимает, что тогда мы вернемся, — сказал Матвей. В кафе, которое назал человек в сером, пахло сыром, базиликом и пиццей. Алиса уплетала "большую морскую", и не слишком склонна была продолжать спорить. Матвей с Сергеем заказали одну гигантскую тарелку жареных сырных равиоли на двоих. — Может сейчас он собирает все самое необходимое и садится на самолет в Канаду. — предположил Сергей, неприятно удивленный поведением человека в сером. — И там мы его тоже найдем, — Матвей с хрустом впечатал равиоли в соус и отправил в рот. — Рано или поздно. А не мы, так призвание найдет. Люди, рождающиеся с такими способностями к магии, как у этого поца, без дела сидеть не будут и от нее сбежать не получится. Судьба рано или поздно предъявляет счет любому, кто закапывает в землю свой талант, каким бы он ни был. Алиса ничего не сказала, но бросила на Матвея удивленный взгляд, который он заметил. — Ничего удивительно-эзотерического я не говорю, — проворчал он, — Это не какое-то секретное знание, а просто сумма жизненных наблюдений. Бывало, есть у тебя приятель, работает безликим менеджером в безликом офисе, ненавидит свою работу, да еще и гордится этим, серый с зеленцой, веселый, но больно уж замордованный человек. Знаешь, почему Москве люди в двадцать пять выглядят на заплывшие сорок? Я про себя это называл "печать заебанности". Вот едешь ты с таким залюбленным жизнью на шашлыки с компанией, и там, потеплев и расслабившись все начинают в охотку петь. И выясняется что у замухрышки, твоего приятеля, голос такой, что белок можно диапазоном сбивать, да и фиг с ним с голосом. Смотришь на человека: а он на глазах хорошеет, светится изнутри, сияет. Он замолкает, и ты спрашиваешь его: почему же ты не поешь, раз так любишь это, видно что прет тебя. Он отмахивается и лепечет что-то, мол, где петь, да чтобы серьезно этим заниматься деньги нужны, а несерьезно — зачем? И даже когда говоришь ему зачем — да для себя же, отмахивается. А смотришь на него через годик два и видишь — затухает человек, глаза гаснут, и стареют такие совсем быстро, душа из них уходит, а почему — не понимают. И сколько раз я такое видел. Человек, на все плюнувший и занимавшийся на досуге каким-нибудь выпиливанием лобзиком зверюшек, куда счастливее того, кто говорит что нет на это ни времени ни условий. Отмазки все это, глупости. А дар задушенный внутри становится отравой. С магией, уверен, еще серьезней дела обстоят. — Ты прав, — кивнул Сергей, — Куда серьезней. Зарытый талант к магии это минимум — сумасшедший дом, а максимум бывает всякий. Вот кстати и он, наш зарытый талант. Человек в сером не обманул их и никуда не уехал, а то что вид имел безрадостный, то все трое ему простили. — Первым делом, давайте познакомимся, раз встретились наяву. Скрываться нет смысла — сказал он и обвел троих требовательным взглядом, означающим что их имена он желает выслушать первыми. Когда они по очереди назвались, человек в сером кивнул и сказал: — Меня зовут Виктор. Я человек, через которого хозяин мира смерти предпочитает смотреть на мир жизни. Произнес он это буднично и скучно, так что стало ясно, что титул не вызывает в нем ни капли трепета. — Раз уж вы нашли меня, я готов выслушать вашу просьбу, — сказал он, — хотя заранее не обещаю, что смогу помочь. — Этого никто обещать не может. — успокоил его Сергей. — Стопроцентные гарантии дают только идиоты. — Ты знаешь, что такое Дом на Перекрестке? — спросил Матвей. Виктор пожал плечами. — Слышал там, слышал тут, — ответил он. — Так что скорее нет, чем да. Не рассчитывайте, что мне известно все о ваших делах, я всегда старался держаться от них подальше. — Почему? — не удержался Сергей. — Тебе выпала необыкновенная, чудесная судьба, за которую многие в этом Мире бы отдали все. Я никак не могу понять почему ты так горячо отрицаешь причастность ко всему этому. — Мне нравится моя жизнь. Она простая и сложная одновременно, но ее я могу понять и контролировать. Как только в мою жизнь приходит магия, все переворачивается с ног на голову. Я перестаю понимать очевидное, все может быть подвергнуто сомнению. Я начинаю узнавать вещи, которые навсегда меняют мое отношение к жизни. В магии мне не на что опереться, ничему нельзя доверять. Поэтому я держусь от нее подальше, — ответил Виктор. Его аж перекосило, пока он это говорил и Алиса с сочувствием подумала, что ему нелегко приходится. Когда дар настолько не в дружбе с внутренней природой, с ним нелегко примириться. — Но тебе придется повернуться к магии лицом, — сказала Алиса, вслух, хотя собиралась промолчать. — Рано или поздно. Наше появление сегодня в твоем мире, только один из первых сигналов. — Это я уже понял, — с досадой сказал Виктор. — Хватит обсуждать меня, времени не так много. — Время, — сказал кто-то, бесконечно тихо, но так, что каждый четко услышал каждую букву. — Есть. Наступила сверхьестественная тишина и Алиса почувствовала себя так, будто оказалась в космосе, одна на много миль вокруг. Исчезли не только звуки, но и ощущения от других людей, то, что мы чувствуем фоном, все время. Стол под локтями стал ощущаться, как сквозь вату. Кофе во рту потерял вкус, став пресным, как слюна, горячая чашка в руках остыла, цвета стали тусклыми, свет — как луч солнца в пыльной комнате На плечо Виктор легла рука, будто высеченная из обсидиана. Таким же темным, каменным, было лицо существа, птичье, очень красивое и опасное. Глаза, лишенные и зрачков и белков, как у статуи, были расплавленным золотом. Алиса почувствовала сильное желание склонить голову в поклоне, явственно ощутив, кто перед ней. Матвей и Сергей, пришибленно глядящие на Хозяина мира смерти испытывали сходные чувства. Один Виктор оглянулся на него и спокойно сказал: — А, ты уже здесь. Кофе будешь? — Буду, — ответил он и сел с краю стола, оглядывая собравшихся. — Мне надо оставаться? — уточнил Виктор. — Для этих ребят я думаю сделал все что мог, позвав тебя. — Я все же хотел бы, чтобы ты остался. — ответил Смерть, — если ты не против. — А у меня есть выбор? — проворчал он в ответ. — Пока — есть. Виктор больше не делал попыток улизнуть, а Смерть глотнул кофе и улыбнулся троице: — Ваши имена мне известны и ваша просьба тоже. Рад сообщить вам, что ни у меня, ни у Мира нет причин вам отказывать в этом. Сергей с Матвеем кивнули, поскольку выговорить хоть слово в присутствии Смерти — задача непростая. Это Виктор мог трепаться с ним как со старым приятелем, благодаря каким-то своим привилегиям, а у нормальных людей близость сверхъестественного существа такой силы лишает способности не то что говорить, но и мыслить связно крайне трудно, когда все инстинкты обреченно шепчут о тщете всего сущего и близости общего для всех, неизбежного конца. Хорошо, в общем, что не пришлось что-то объяснять. Дипломаты из перепуганных мужиков те еще. — А что с ними будет, когда вы извлечете их смерть? — тихо спросила Алиса. Смерть посмотрел на нее ясными золотистыми глазами и она невольно почему-то вспомнила Морфея и его веселый взгляд. От этой мысли на сердце потеплело и даже гибельный страх отступил куда-то на задний план, что очень ее смутило. Хорошие девушки не вспоминают подлых обманщиков с такой теплотой. — Они будут жить как прежде. Болезни не смогут убить их, но несчастные случаи и насилие оборвет их жизнь если такое случится. Они будут чувствовать мир немного иначе. По правде сказать, различий между тем, чья смерть извлечена из тела, и тем, кто носит ее в себе, бесконечно много и описать их все человеческим языком чрезвычайно трудно. Но вы всегда можете спросить Виктора. Думаю, он хорошо помнит как ему жилось, когда смерть еще была внутри. Виктор пожал плечами, никак не отреагировав на сообщение своего патрона, которое троица восприняла, как сенсационные. Они уставились на Виктора так, будто у него выросли рога. — В любом случае нам это не для радости, а для дела, — выдавил из себя Матвей. — Сделайте то, что требуется, пожалуйста. — Все уже сделано, — ответил Смерть и встал со своего места. На прощание он снова положил руку Виктору на плечо. — Отдай им их, пожалуйста. Виктор кивнул, одновременно снова пожав плечами. Хотя Алиса смотрела Смерти вслед, она не поймала момента, когда он исчез. Сбоку раздался какой-то звук, и удар, который отвлек ее. Алиса обернулась и увидела женщину с коляской, толкнувшую ее стул. Она очень смутилась и покраснела. — Простите пожалуйста, мы зацепились… вот так, спасибо вам за помощь.