– Что вообще происходит и кому мы можем доверять? – спросила Рицци. – Почему-то мне кажется, что твоя сестрица с ее новым парнем посчитают нас сумасшедшими, если мы все это им перескажем, и пошлют куда подальше! – Есть один человек, – сказала Деметра. – Я знаю, что нам делать дальше. * * * Спустя полтора часа они стояли перед дверями Тинвингс-хауса. Тусклое солнце Нью-Авалона уже зашло, и улицу освещали старинные газовые фонари. Расчет Деметры был простым и крайне рискованным одновременно. Семья Прамнионов помогла выжить роду Бланшар. Она видела, с какой теплотой Шерл общался с ее родственниками на празднике Самайна. И понимала, отчего он был так добр к ней самой. Не только потому, что она являлась светлой. Он все еще казался ей неплохим человеком. Хотя в своем умении разбираться в людях Деми уже готова была разочароваться. Мия тоже поначалу казалась ей неплохой, доброй и милой. Но не могли же абсолютно все вокруг быть злодеями? Выбора не оставалось. Либо Шерл выслушает их и поддержит, либо все равно объявит завтра войну, когда действие договора между темными и светлыми истечет. Как составитель договора, только он мог все решить. – Ты готова? – тихо спросила ее Рицци, когда Деми уже положила ладонь на дверной молоток с выгравированным изображением мотылька. – Сейчас проверим, – ответила Деметра и постучала в дверь. Им открыл наголо обритый слуга в белых одеждах. – Чем могу вам помочь? – осведомился он. – Мы хотим видеть Шерла Прамниона, – твердо сказала Деми. – Сожалею, но час уже поздний и наставник не принимает гостей, – почтительно склонил голову слуга, не выражая свою жалость ничем, кроме наигранного голоса. – Все в порядке, Ли, этих гостей я рад видеть в любую минуту, – ответил ему сам Шерл, торопливо выходя в холл из ближайшей комнаты. – Ступай. Слуга поклонился и скрылся где-то в глубине дома. Шерл Прамнион же подошел ближе. Он был одет в домашний шелковый халат, наброшенный поверх свободной рубашки и штанов, и выглядел так, словно на самом деле не планировал принимать визитеров. – Нам очень нужно поговорить с вами. Простите, если мы не вовремя, – проговорила Деметра. – Вид у вас встревоженный, но это и не удивительно, учитывая, какой завтра намечается день, – заметил он. – Что ж, проходите. Посмотрим, о чем именно вы хотите поговорить. Глава 20. Возвращение Шерл быстро отослал еще одного прислужника, стоило тому выглянуть, чтобы посмотреть на незваных гостей, и пригласил девушек проследовать в анфиладу. При этом, следуя позади, он закрывал за собой каждую дверь, встречавшуюся им по пути. Они прошли через две комнаты от гостиной, в которой ранее оказывал им с Дорианом первую помощь. Шерл Прамнион закрыл обе двери, ведущие из нее, и сразу стало очень темно – ни свет, ни камин здесь не были зажжены. Несмотря на это, он указал гостьям на диван и кресла, стоящие у стены напротив окна. – Вы опасаетесь чего-то, мистер Прамнион? – тихо спросила Рицци, пристально глядя на него. – Хотите скрыть наш приезд? Глава светлых только неопределенно покачал головой и сел в одно из кресел. В особняке было тихо, как и полагалось, и казалось совершенно неясным, отчего следовало закрываться ото всех. Пожав плечами, Рицци прищелкнула пальцами – портьеры на окнах плотно сомкнулись, а в камине загорелся огонь. Сразу же стало светлее. – В нашу вторую встречу вы сказали, что смогли бы подумать об уступках по договору, если темные докажут, что им можно доверять, – не решаясь говорить громко, осторожно начала Деми, опустившись на диван. Рицци села рядом. – Я и не думал, что темные успеют решить все за две недели, – как-то печально рассмеялся Шерл, смотря не на нее, а в сторону камина. – Не думали? – растерялась Деметра. – Но зачем же тогда?.. – Договор выступал необходимой мотивацией, – сказал он и перевел взгляд на Деми. – Ведь только благодаря ему темные зашевелились. И вы сейчас здесь для того, чтобы рассказать обо всем том, чего достигли, разве нет? Этим вы хотите попросить о тех самых уступках? – Какими же лицемерными вы нас считаете, мистер Прамнион, – манерно протянула Рицци, выглядевшая при этом… кокетливой? Наблюдая за ней, Деметра отметила, что поведение подруги в очередной раз изменилось. – Мы пришли сюда, чтобы предупредить вас об опасности. В общем-то, опасность грозит всем нам. И что-то мне подсказывает, что вы понимаете это. – Ну, мисс Альфано… Вы же догадываетесь, что я хочу услышать подробности? – серьезно спросил Шерл, обращая свое внимание на нее. – Мы расскажем вам все, что вы захотите узнать, – обворожительно улыбнулась Рицци. И они рассказали. Все, практически с самого начала. Историю о «Названых сестрах» и историю «Людвига и Антуанетты», о замыслах Ортруны Рейвен и Азурии Старлинг, о приключениях Аланы Бланшар. Сказали даже о найденном Белом Вороне, не упоминая его новое место жительства. Беседа затянулась далеко за полночь. – Вы знаете, ведь эту сказку в детстве мне читала именно Алана, – тепло улыбнулся Шерл, выслушав их. Он вел себя так, словно совершенно ничему не удивился, но при этом будто бы получил для себя необходимые подтверждения. – Она рассказывала и много других историй, например красивые и печальные легенды о малиновках. Я звал ее Руби-Робин[4], и это ей даже нравилось. – Руби… – протянула Деми, чувствую внезапную грусть. Так вот как появилось имя ее сестры… – Вы росли в Ордене вместе? – Не совсем так. Алана возилась со мной вплоть до моих семи лет и своего побега. Заботилась обо мне, когда я потерял родителей. Давным-давно Прамнионы спасли род Бланшар, а много лет спустя Бланшар спасла меня, – с ностальгией вспомнил Шерл. – Я помогал ей, когда узнал, что она вернулась на Нью-Авалон. И знал, под чьей личиной она скрывалась. Даже отдал ей ключи от Тинвингс-хауса. Все это время мы продолжали поддерживать связь. – И она отправила вам сообщение в ночь Самайна, когда бежала из Вайерд-хауса, – проговорила Деметра. – Что было в том письме? – Она писала, что не смогла найти печать с руной «метаморфоз» у Мии Лайз и собиралась переждать на одном из дальних островов, а затем вновь скрываться в мире людей, – ответил Шерл. – Так печать находится у Мии? – поразилась Рицци. – Полагаю, что да, – коротко кивнул Шерл, понижая голос. – И это делает ее чрезвычайно сильным игроком. Игроком, отказать которому равносильно смерти. Но… я все еще остаюсь главой Ордена Монтеры. И надеюсь, что могу чем-то помочь. – И что вы предлагаете? – спросила Деми. – Устроим прием. Здесь, завтра, – сказал он, выпрямляясь в кресле и явно решаясь на активные действия. – Соберем светлых и темных – тех, чей голос имеет вес. Я прилюдно разорву договор и объявлю о том, что силы светлых скоро вернутся, а проклятие с темных будет снято. Посмотрим, решится ли кто-нибудь выступить против нас в открытую. Верные мне люди будут наготове. От вас понадобятся бывшие охотники. Все, кто сможет оказать поддержку. – Вы хотите устроить ей западню? – уточнила Деметра. – Но что, если не сработает? – Тогда все будет потеряно, для всех нас, – сказал Шерл. * * * Проспав в своем коттедже меньше, чем хотелось бы, Деметра проснулась около полудня. Поднявшись с кровати, она закуталась в старое лоскутное одеяло и долго сидела в спальне на втором этаже у открытого окна, смотря на холодный осенний сад. Ей хорошо было видно яблоню со скворечником и птиц, поселившихся в нем. Они кружили вокруг, о чем-то щебеча, и приносили в него травы и мелкие веточки. Обустраивались на холме, словно полноправные новые жильцы, пришедшие ей на смену. Этот дом, как и все прочие, имел свою печальную историю и хранил память о человеческих жизнях, в которых сыграл хоть какую-то роль. Он помнил деревушку Шефферд и Ворона, зачарованного Тома и попавшую под влияние руны Ионику, запомнил бы и ее, девушку по имени Деми Лоренс, которая была счастлива здесь со своим придуманным принцем. Теперь ее ждал Нью-Авалон и решающий вечер. Она позвонила Дориану, подробно сообщив о произошедшем, и получила его поддержку. Бывшие охотники Штаба должны были прибыть на прием к главе светлых. Затем написала Рубине и получила ответ: «Так вы уже все решили за нас? Мы будем». Сестра подразумевала себя и Дрейка, и Деми этого ожидала. Увядший сад напоминал ей о предсказании Вильгельмины, которое становилось все более ясным. Этот сад был неотрывно связан с «сестрами-фейри», а книга сказок и вправду пылала в адском огне. Но ведь еще оставалась чья-то смерть… Возможно, ее собственная. Деметра поднялась с подоконника и закрыла скрипнувшую раму. В коттедже не имелось нарядов, в которых можно было бы отправиться на такой официальный прием. Наверное, стоило вновь выбрать красивое платье. А значит, и вернуться в Вэлфорд-холл. Заправив кровать, Деми оделась и спустилась вниз. Помыла посуду, скопившуюся в раковине, подмела пол, разобрала бардак на письменном столе, закрыла гримуар Антуанетты, проведя ладонью по шершавой обложке… И вышла на улицу, заперев за собой дверь. Вновь воспользовавшись услугами наемного извозчика, она вскоре прибыла в Вэлфорд-холл, где постаралась быть милой и приветливой со слугами. Чемберс и Адамсон всеми силами старались загладить вину и ей угодить. Подали вкусный обед и поделились последними новостями из уединенной жизни замка, которого не касались глобальные проблемы. В частности, ремонт после землетрясения и пожара был закончен, а юноша-лакей, доставивший письмо Шерлу Прамниону, – уволен без рекомендаций. Деметра попросила не делать из парня виноватого и уговорить его вернуться, хотя на самом деле не испытывала по этому поводу никаких чувств, кроме долга перед работающими у нее людьми. Поднявшись на башню, она прошла мимо закрытой двери бывших покоев Рубины, в которых жила Алана. Возле нее стояли двое крепких лакеев в качестве охранников. Деми кивнула им и прошла к себе. Странно, но она не чувствовала больше абсолютно никакой связи с этим местом, как будто холодные отношения с сестрой и возвращение матери изгнали ее отсюда. Гостиная и спальня казались чужими и никогда ей не принадлежавшими. Она нашла на столике сказку о четырех фейри и долго ее перечитывала. А затем, поддавшись мрачному настроению, выбрала в гардеробной полностью черное пышное платье, кружева которого расходились по лифу таким образом, что напоминали вырванные из крыльев перья. Адамсон и горничные помогли ей одеться, уложить волосы в классическую высокую прическу и накраситься. В половине десятого за ней заехала Рицци.