— Нет. Девушки помоложе стараются подражать ей в одежде и копируют ее прически, однако Мэри не любят — считают, что она выпендривается. — А это правда? — Полагаю, да. Понимаете, Мэри совершенно не похожа на деревенскую девушку, она гораздо умнее и изысканнее. Приезжает на ферму, когда остается без работы или для смены обстановки. Она быстро устает, но хозяева относятся к ней хорошо, вот только мне кажется, что они испытывают облегчение, когда она снова уезжает. Мэри работала в какой-то конторе в Лентоне, а потом заболела, и ей прописали месячный отпуск. Наверное, ее возьмут на прежнее место. — А она симпатичная? — О да! — раздраженно воскликнула Моника Эббот. Со спиц уже свисала полоска шириной сантиметра полтора, напоминающая оборку. Бегло взглянув на нее, мисс Сильвер спросила: — А подробнее? Моника рассмеялась: — Если подробнее — она из обесцвеченных перекисью блондинок, на которых клюют мужчины. Нет… так нельзя. Вероятно, она их чуть-чуть и подкрашивает, однако я полагаю, что волосы у нее светлые от природы. Потом еще голубые глаза и какие-то натянутые манеры. — Она выразительно взмахнула рукой. — Послушайте, так не годится… Мэри мне не нравится, и я не могу быть объективной. Мисс Сильвер смерила Монику спокойным взглядом. — А почему она вам не нравится? — Не нравится, и все тут. — Однако если бы вы знали, то назвали бы причину? Наступило недолгое молчание, а затем Моника Эббот призналась: — По-моему, она предательски двулична, как змея подколодная. — Неужели? Мисс Сильвер потянула за торчавшую из светло-голубого мотка нить и отмотала пару метров пушистой шерсти. Она нашла миссис Эббот весьма колоритной и привлекательной дамой, однако ее больше волновали суждения хозяйки дома касательно существа дела. Вряд ли она питала сильную неприязнь к той девушке, но… Вполне могли существовать какие-то потаенные причины. Мисс Сильвер подумала: а возможно ли, что эта Мэри Стоукс имеет какое-то отношение к расстройству замужества Сисели Хатауэй? Легко и непринужденно мисс Сильвер перевела разговор на Сисели. Сначала она отметила, как уютно обставлена гостиная, затем поинтересовалась, верно ли, что на дивной акварели на дальней стене изображен Даремский собор, а потом обратилась к портрету, висевшему над каминной полкой. — Это, конечно же, ваша дочь. Сходство просто поразительное. Моника вздохнула. Детские годы Сисели навсегда ушли в прошлое. — Да, это Сисели в семилетнем возрасте. Она и теперь похожа на себя в детстве, вот только вид у нее больше не такой счастливый. — Разве? — Она рассорилась с мужем — думаю, Фрэнк вам об этом сообщил. Не знаю, зачем люди заводят детей… А вокруг одни сплошные разговоры о росте рождаемости! Если бы она только рассказала, что же все-таки произошло, мы, вероятно, смогли бы ей чем-то помочь, но она ни словечка не говорит о случившемся. Когда думаешь, что когда-то ты ее мыла и одевала, укладывала спать и шлепала за шалости — хотя я не сторонник телесных наказаний, они лишь портят детей, — то прямо сердце кровью обливается. Но Сисели всегда отличалась упрямством, даже в шестимесячном возрасте. Она была, знаете ли, весьма милым, однако надоедливым ребенком. Мисс Сильвер по-прежнему вязала. — И вы вообще не представляете, отчего они могли разругаться? — Сисели молчит как рыба, и ее муж тоже. — Но иногда можно же о чем-то догадываться. А если в этом… замешана другая женщина? — Не знаю… нет, не думаю. Боже мой, всегда найдется другая женщина, если получше присмотреться… Просто не каждый может себе позволить копаться в чужих тайнах. Я в том смысле, что слишком уж мало времени прошло после свадьбы, чтобы появилась какая-то новенькая со стороны — по крайней мере, это идет на ум, не так ли? Они были женаты всего три месяца и казались такой счастливой парой! Но если начать копаться в прошлом… — Моника подалась вперед и с жаром продолжила: — Дело ведь в том, что я ничего не знаю. Сисели замкнулась в себе, а я пребываю в полном неведении. А если начать гадать, я бы сказала, что не было никакой другой женщины. Причина может крыться в деньгах — у Сис их, знаете, довольно много. — Да, Фрэнк мне говорил. Моника сверкнула глазами. — Мать Реджа оставила его без наследства и все состояние завещала Сисели. Просто возмутительно, верно? И хуже всего в этом деле то, что Сисели слишком много времени проводила с бабушкой. Мы жили за границей, а она приезжала сюда на все праздники и каникулы. — Моника замялась. — Могу ошибаться, но порой мне кажется, будто Сисели могла внушить себе превратные представления о роли и значимости денег. Понимаете, леди Эвелин считала, что все люди одержимы такой же жаждой денег, что и она. Она верила в то, что мы считаем ее деньги и стремимся ими завладеть, и решила наказать нас, оставив все свое состояние Сисели. А вот теперь я размышляю, не наказала ли она тем самым свою внучку Сис. Мисс Сильвер кашлянула. — В каком смысле? — Сама даже не знаю, — несколько отрешенно ответила Моника Эббот. — Она озлобилась из-за этих денег, и это нельзя не заметить. Пусть она внешне совсем не похожа на бабушку, но в ней сквозит то же холодное упрямство и… Мисс Сильвер, как же мне тяжело! Сисели не ест, не спит и ничего нам не говорит. На самом деле у нее доброе сердце — по крайней мере, оно было у нее, пока она не превратилась в ледышку. Сисели ведь даже живет здесь не потому, что ей хочется тут жить, — а потому, что не хочет позволить ему увезти ее прочь. — Моника достала платок и быстро вытерла глаза. — Вы, наверное, думаете, что я не в себе, что разговариваю вот так с незнакомым человеком, но больше в деревне мне не с кем побеседовать, и вы не представляете, какое я испытываю облегчение, выкладывая вам все начистоту. Глава 7 — Ну, вот мы и на месте, — произнес Фрэнк Эббот. Мисс Сильвер вышла из машины и огляделась в окружавшей ее Роще Мертвеца. Она сразу подумала, что с названием местные попали в самую точку. Она никогда не видела более мрачного леса и не ездила по более ухабистой дороге. Поэтому мисс Сильвер ничуть не удивилась тому, что здесь мало кто бывает. Что-то в рельефе местности и в том, как дорога ныряла в низину, делало окружавший ее пейзаж даже темнее, чем он был на самом деле. Деревья росли не часто, и были они невысокими — несколько сосен с торчавшими в разные стороны ветвями, пара холмиков, густо поросших остролистом, полусгнивший ствол могучего дуба, плотно обвитый плющом, и буйно разросшийся подлесок, который всегда изобилует в надолго оставшемся без присмотра лесу. Мисс Сильвер спросила, кто владелец этих угодий. Фрэнк Эббот рассмеялся: — Вроде бы дядя Редж, хотя на сей счет есть сомнения. До этой тропинки тянулись владения семейства Томалин. Все, что по ту сторону от нее, — общинные земли. Все мужские представители семьи Томалин умерли более века назад, но оставались две дочери. Одна из них вышла за Эббота, другая — за Харлоу. Угодья Харлоу граничат с Эбботсли. Усадьба Томалинов сгорела, а вместе с ней — множество бумаг. Этот участок земли никого особо не волновал, так что о нем потихоньку забыли. С ним связано какое-то суеверие, что неудивительно — бытует представление, что места тут недобрые. Дядя Редж однажды говорил, что помнит старика из деревни, который твердил ему, что Мертвец наслал проклятие на здешние места. Ни у Харлоу, ни у Эбботов не было документов, подтверждавших право собственности на эту землю, и долгие годы ни те, ни другие не очень беспокоились, кому тут все принадлежит. Вскоре всплыл какой-то стародавний документ, и они между собой договорились. Так что, думаю, можно сказать, что этот дивный уголок теперь принадлежит Эбботам. Мисс Сильвер слушала его очень внимательно. — А дом? Как я понимаю, в лесу находится какой-то дом. Он принадлежит тому же, кому и земля. — Я его не видел, но он, наверное, совсем развалился. В свое время к нему вела какая-то тропка. Как утверждает местный констебль, начиналась она где-то у этого дуба, но теперь ее совсем не видно. Если Мэри Стоукс говорит правду, в чем я сильно сомневаюсь, то она стояла на этом самом месте, когда увидела мужчину, ворошившего волосы убитой девушки в поисках сережки. Вот интересно, что же Мэри видела. Если бы не Луиза Роджерс и ее серьги, я бы решил, что она все придумала. Но Луиза существует, и ее до сих пор не могут найти. И вот еще что: дождя не было с субботы — все так же видно, где Мэри пересекала канаву и оставила на земле глубокие отпечатки. Она бежала — это точно. Мисс Сильвер весьма резво перебралась через канаву и взошла на пригорок. Разглядела отпечатки ног, потом снова посмотрела в лес. — Далеко отсюда этот дом, о котором ты говорил? — От четырехсот до восьмисот метров, если верить плану, который показывал мне дядя Редж. Его назвали Домом лесника, и в былые времена к нему через лес вроде вела какая-то тропинка. Теперь ее нет. Мисс Сильвер кашлянула. — Лес обыскивали? — Думаю, что-то в нем искали. — Фрэнк, дорогой мой! — Ну, видите ли, тогда я выступал тут в роли стороннего наблюдателя, и мне приходилось осторожничать. Всем заправлял инспектор из Лентона. Могу ошибаться, но у меня сложилось впечатление, что если у меня хватит дури сунуться с каким-то предложением, то получу за это разнос, так что я помалкивал. Не знаю, догадался ли инспектор, что я из Скотленд-Ярда, но я изо всех сил изображал гостившего у полковника Эббота племянника. В общем, я не в курсе, насколько далеко в лесу велись поиски, однако, по-моему, искали небрежно и кое-как. Если бы и были какие-то следы, то теперь идентифицировать их почти невозможно. Местный констебль Джо Тернберри топает, будто паровой каток. — К великому сожалению, — вздохнула мисс Сильвер. Фрэнк кивнул. — Насколько я заметил при личном осмотре местности, не было никаких следов того, что по подлеску кого-то волочили. Не представляю, как мужчина мог протащить или пронести на руках девушку через такие густые заросли, не оставив характерных следов. Такого не бывает. — А ты в лес далеко заходил? — Не очень. Я вел себя осторожно, стараясь не засветиться. Вот теперь, когда дело веду я, сегодня же вызову сюда инспектора Смита из Лентона, и мы с ним тут все тщательно прочешем. Однако особых надежд я не питаю. — А дом? — Дом лесника? До него в лучшем случае метров восемьсот. — Его обыскивали? — Вряд ли. Понимаете, я почти уверен, что Смит счел всю эту историю сплошной фантазией, да я и сам сначала так думал. Возьмем только факты. Девушка утверждает, будто видела, как из леса тащили окровавленный труп. Но нет ни трупа, ни пятен крови, ни каких-либо следов волочения. Что решит обычный человек? Мол, девица сказки рассказывает. И не станет углубляться в лес, чтобы проверять ее фантазии. Выражение лица мисс Сильвер осталось таким же спокойным. — Было бы любопытно посмотреть на этот Дом лесника. Фрэнк быстро взглянул на нее. — Что вы задумали? Вы рассчитываете найти среди развалин Луизу Роджерс? — Не знаю, Фрэнк. Просто хочу осмотреть дом. Фрэнк издал какой-то странный отрывистый смешок. — Ну хорошо, вы его увидите. Но во имя логики и здравомыслия объясните мне, зачем кому-то, убившему женщину, предположительно в этом лесу, сначала тащить ее к дороге, быть замеченным Мэри Стоукс, а затем волочить тело обратно через почти километр густого подлеска? И как преступник умудрился это сделать, не оставив никаких следов? Это невозможно.